Олег Маркеев - Тотальная война Страница 30

— Идите, капитан, — разрешил «майор». — Мы с Максимом Владимировичем еще немного побеседуем. Вы на работу не опоздаете, Максимов?

— Нет, у меня сегодня свободный день.

— Завидую, — вздохнул «майор».

— Напрасно. Я провожу Степана Никифоровича, а вы пока подумайте, почему финансирование науки отменили вместе с шестой статьей конституции?[23]

Участковый покинул сцену с явным облегчением. На пороге он хотел что-то сказать Максимову, но ограничился многозначительным покрякиванием.

«Майора» Максимов застал разглядывающим корешки книг. Осмотрел узкоплечую фигуру с характерной сутулостью кабинетного работника, плешь на макушке и заведенные за спину руки с удлиненными узловатыми пальцами. Пришел к выводу, что если «майор» и склонен к насилию, то в его моральном варианте.

— Ну как, ответили на мой вопрос?

«Майор» оглянулся.

— Да, причем легко. Вся наука как отрасль была партийной. Даже такие абстракции, далекие от идеологии, как ядерная физика и высшая математика, так или иначе работали на оборону, значит, обслуживали государство. Наука ищет истину, а монополия на истину принадлежала партии. Как только это фундаментальное положение поставили под вопрос, прекратилось финансирование. Согласитесь, глупо финансировать то, что не контролируешь?

— Браво. Для опера с Петровки неплохо.

Намек был достаточно прозрачным, но, как выяснилось, «майор» умел контролировать лицо. Вытянутое книзу, со скошенным подбородком и впалыми щеками, оно не выразило ничего, кроме безысходности, появляющейся у человека, с раннего утра занимающегося бессмысленной рутиной.

Максимов встал рядом, бросил в сейф коробку с пистолетом, захлопнул дверцу, провернул колесико шифратора.

«Смени код, когда он уйдет», — приказал он себе.

— А это, наверное, самая ценная вещь. — Майор взял с полки китайский веер. С треском раскрыл, обмахнул себя. На фиолетовом шелке плясали два журавля.

— Просто старая.

— Редкая, — уточнил «майор», разглядывая инкрустацию на полированной ручке. — Эпоха династии Цинн,[24] я прав?

— Для опера с Петровки… — с иронической улыбкой начал Максимов.

— Да бросьте. По одному делу проходил синолог, от него и набрался.

— И какой срок впаяли китаисту? — поинтересовался Максимов.

— Никакой. Умер дед в Бутырке от сердечной недостаточности. В камерах вонь ужасная, дышать нечем, вот и мрут подследственные, как мухи.

«Да, я прав. Моральный садист», — подумал Максимов, глядя в тусклые глаза «майора».

Он чуть потянул носом, принюхиваясь. От «майора» пахло одеколоном с дешевым мыльным запахом, салоном автомобиля и только что выглаженной рубашкой. Максимов дал себе команду запомнить ауру «майора». Теперь, уловил этот букет запахов рядом с собой, тело само собой включится на отражение угрозы.

— Купили или по наследству досталась? — задал «майор» милицейский вопрос, поигрывая веером.

— Подарили.

— Ого! Познакомьте, я тоже такие подарки хочу.

Максимов взял у него веер, отступил назад, устало плюхнулся в кресло.

— Слушайте, слуга закона. Вы меня из постели вытащили, а голова после вчерашнего еще бо-бо. Давайте без ментовских штучек. — Он, поморщившись, потер висок. — Если вам так уж понравился веер, то поясню. Один известный коллекционер подарил его в знак благодарности за консультацию.

— И сей факт, надеюсь, отражен в вашей налоговой декларации? — не унимался «майор».

— Видите ли, в чем дело. Коллекционер по совместительству является олигархом. Одна его коллекция старинного оружия потянет миллиона на четыре. Только казус в том, что половина его империи, по документам, принадлежит какому-то бомжу из Малаховки. А движимое и недвижимое имущество оформлено на бабушку, жертву репрессий и почетного пенсионера. Бабушка давно в маразме и даже не подозревает, что живет в полном коммунизме. Вот когда мой знакомый заплатит налоги, как полагается, тогда и я поднатужусь, продам что можно и заплачу государству за веер. Разумно?

— Ха! Если ваш клиент все заплатит, то, думаю, ваши копейки уже не потребуются.

«Майор» растянул губы в улыбке, но по глазам было видно, что упоминание о могущественных покровителях не прошло бесследно.

Он сел в кресло напротив и принялся сверлить Максимова милицейским взглядом. Через минуту закинул голову и задумчиво произнес:

— Смотрю на вас, Максим Владимирович, и не понимаю… Человек вы вольного нрава и свободного образа жизни. Умны и самостоятельны. Эстет. Даже беспорядок в комнате выглядит живописно. Вхожи в серьезные дома. Что вы делаете здесь, среди этих Колянов и их доберманов?

— Чтобы это выяснить, вы и подняли меня с постели?

— Нет, разбудил я вас, чтобы спросить, во сколько вы вчера приехали с работы, — пошел в атаку «майор».

«По тактике ведения допроса у тебя, брат, была троечка», — констатировал Максимов, никак не реагируя на сверлящий взгляд «майора».

— Около семи.

«Майор», не снижая темпа допроса, сразу же задал следующий вопрос:

— А точнее?

— Ну, не знаю… — Максимов пожал плечами. — Спросите у Арины Михайловны, может, она запомнила. Квартира шестьдесят два, на седьмом этаже. — Он указал веером на потолок. — Я сразу к ней поднялся. Думал, попугая и кота надо покормить. Оказалось, хозяйка дома. Выпили кофе, поболтали. Потом подбросил ее до метро. У Арины Михайловны печальные хлопоты, кто-то из знакомых умер…

«Майор» кивнул.

— Получается, домой вы не заходили?

— Нет. В гараж приехала знакомая. С ней провели всю ночь.

— Свидетели? — «Майор» спохватился, осознав несуразность вопроса. — В смысле, кто-то это может подтвердить?

— Ну, если согласны признать накачанных пивом байкеров в качестве свидетелей… Думаю, полсотни я вам приведу.

— Хорошо, поверю на слово. — Желания общаться с отмороженным кожаным воинством у опера явно не было. — И домой вы прибыли?..

— Опять же — около семи. Но уже — утра. — Максимов зевнул, прикрывшись веером. — Майор, давай заканчивать. Еще вопросы есть?

— Странно, что вы мне не задаете вопросы. Или к вам каждое утро МУР приходит?

— Нет, только когда труп в подъезде найдет, а меня дома не застанет, — огрызнулся Максимов. Указал веером на телевизор. — Я перед сном «Дорожный патруль» посмотрел. Не поленился, вышел на лестничную клетку. Там до сих пор контур тела, мелом обведенный, остался. И пятно крови.

— И спокойно легли спать? — «Майор» бдительно прищурился.

— Да как вам сказать… — Максимов повернул голову, чутко уловив движение в спальне.

Если бы и хотел сразить надоедливого «майора» наповал, лучше бы не получилось. И главное — заранее не готовил.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Карина во всей красе хорошо выспавшихся восемнадцати лет. Рубашка Максимова ей доходила до середины бедра и была застегнута на две нижние пуговицы. Волосы цвета темной меди торчали во все стороны. От сна губы припухли и потемнели. Карина по-кошачьи потянулась, в распахнувшейся рубашке сверкнула бриллиантовая искорка на пупке. «Майор» онемел, но глаз оторвать не смог.

— Атас, менты, — тихо проворковала Карина, скорчив презрительную гримаску. — Ты извини, что нарушаю ваш тет-а-тет, — обратилась она к Максимову, — но сил терпеть больше нет. Потребуюсь для очной ставки, я в ванной.

Она прошлепала босыми ногами по коридору.

— Еще вопросы будут? — Максимов повернулся к «майору».

Опер справился с шоком, но досады скрыть не удалось: как не крути, а купился на примитивный трюк, попытавшись по обуви в прихожей определить, есть ли в квартире посторонние или нет. Откуда ему было знать, что Карина уснула еще в лифте (как перед этим выразилась: «Все, батарейки сели»), и в постель ее пришлось нести на руках.

«Майор» на несколько секунд ушел в себя, даже глаза прикрыл. Если и существовал заранее разработанный сценарий, то из-за поведения Максимова он трещал по швам. «Майору» приходилось импровизировать на ходу, и теперь, очевидно, творческие способности оказались исчерпанными. И он допустил еще одну ошибку.

— Красивая девочка. Молоденькая. Школьница еще?

— Восемнадцать три дня назад исполнилось. Как вчера выяснил.

— Давно знакомы? — «Майор» придвинулся и перешел на тот тон, каким мужики говорят о бабах.

— Почти месяц, — не включаясь в игру, холодно ответил Максимов.

— Значит, познакомились в Калининграде. Вы же в начале августа были в командировке в Калининграде, да? — Он ждал, какое впечатление произведет на противника его осведомленность.

Максимов раскрыл и закрыл веер, снисходительно улыбнулся.

— Да.

— И как, понравилось в бывшем Кенигсберге?

— Город красивый. А с погодой не повезло. Зарядили дожди. Стало скучно, пришлось уехать раньше.