Александр Тамоников - Норвежский инцидент Страница 30

— У него не было шансов дойти до дороги. Американцы подстрелили бы его раньше, чем он поднял бы руки. Вдали от своих баз янки не останавливают колонны, открывают огонь по всему подозрительному.

— Ты умный, да, я дурак, не так ли?

— Что вы, хозяин!..

— Ты не знаешь, какое наказание заслужил?

— Простите, хозяин. Больше ничего подобного не повторится.

— Конечно, не повторится. Вот отдам приказ казнить тебя перед всеми бойцами и работниками, новый начальник быстро усвоит урок и не допустит небрежности.

— Но я же поймал беглеца!

Алтани успокоился и заявил:

— Потому до сих пор жив. На этот раз я прощаю тебя, Али, но если ты допустишь хоть малейшее нарушение установленных правил, то я лично перед всеми отрежу тебе голову, а жену и дочерей отдам твоим же подчиненным. Ты понял меня?

— Понял, хозяин.

— Ладно. Всю охрану, работников, жильцов кишлака, рабов — к мечети!

— Слушаюсь! — Шарани бросился исполнять приказ разгневавшегося босса.

Алтани кивнул Шукуру.

— Пойдем-ка посмотрим на этого смельчака.

— Чего на него смотреть, Ахмад? Он же явно спятил, раз бился головой о камни.

— Его счастье, если так, — проговорил главарь банды. — Все же я хочу перед публичной казнью посмотреть на него.

— Пойдем.

Алтани и Шукур в сопровождении личной охраны прошли во двор. Связанный поляк лежал в луже.

Главарь банды подошел к нему и заявил по-польски:

— Набегался, пес?

Пленник отвернулся.

Алтани крикнул:

— На меня смотреть, дерьмо! Ты, навозный червь, убил моего человека и пытался бежать, зная, что за это тебя ждет смерть. Ну и как, сбежал? Глотнул воздуха свободы?

Поляк повернулся и впился взглядом в лицо Алтани.

— Ты говоришь, что я полное дерьмо и навозный червь, но тогда кто ты, сволочь? Я скажу. Ты последняя тварь. Мерзкий ублюдок, губящий людей ради каких-то паршивых долларов. Ты продал дьяволу все, что мог. И душу, и совесть. В тебе нет ничего человеческого. Ты подлый предатель, кровавый убийца. Твои недоноски похитили меня, чтобы ставить опыты. Но этого не будет. Лучше умереть от пули, чем сдохнуть от твоих проклятых наркотиков. Я готов умереть, а ты? Или думаешь, что кара небесная минует тебя? Ты даже не представляешь, насколько близка твоя смерть. Ненавижу тебя и весь твой поганый род. А теперь убей меня.

Алтани рассмеялся.

— Легкой смерти захотел, раб, ничтожное существо? Кто же даст тебе умереть от пули? Это было бы большой роскошью для тебя. Нет, раб, ты сдохнешь страшной смертью. А я посмотрю, как это будет происходить.

— Тварь! — крикнул поляк.

Алтани повернулся к Шукуру.

— Заткни ему пасть, Алим.

Подельник главаря ударил поляка ботинком в лицо, разбил рот, вышиб зубы.

К Алтани подбежал Шарани и доложил:

— Хозяин, все собраны у мечети.

— Точно все?

— Точно, я лично обошел бараки и дома. Мои люди вывели на площадь даже немощных стариков и женщин с грудными детьми.

— Хорошо. Прикажи расстелить на площади брезент.

— Слушаюсь. — Шарани исчез.

Алтани подозвал к себе начальника личной охраны.

— Осман! Дай команду своим людям оттащить эту свинью к мечети. — Он указал на пленника, потерявшего сознание. — Пусть доставят дубины да ведро с водой.

— Слушаюсь, хозяин.

Два боевика из личной охраны наркоторговца потащили несчастного пленника к площади, двое других пошли следом с увесистыми дубинами и ведром воды.

Алтани взглянул на Шукура.

— Произнесешь речь, Алим! Что сказать, знаешь.

— Да, Ахмад.

— Пойдем и покончим с этим делом. У нас сегодня других немало.

Алтани и Шукур вышли к мечети. На площади лежал на брезенте связанный поляк. Главарь банды прикурил сигарету.

Шукур же обратился к охранникам, рабочим наркозавода, старикам, женщинам кишлака, стоявшим полукругом, явно игнорируя рабов, выведенных из подвала:

— Люди! Кто дает вам работу? Господин Алтани. Кто охраняет вас? Господин Алтани. Кто обеспечивает вас продуктами и платит вам деньги? Господин Алтани. Благодаря кому вы живете в сытости и достатке? Господину Алтани. А вот какой-то ничтожный раб, неверный, соплеменники которого убивают нас, жгут наши жилища, вынуждают бросать земли предков, поднял руку на господина Алтани. Он убил нашего брата Хамида, молодая жена которого осталась вдовой с ребенком на руках. Эта свинья, что лежит перед вами, хотела убить господина Алтани и бежать, чтобы навести на наш кишлак американцев. Их авиация стерла бы с лица земли и селение, и всех нас. Вот чт о хотел сделать этот неверный. Так что он заслуживает?

— Смерть! — закричали охранники, рассредоточенные среди толпы.

— Да, люди, этот ублюдок заслужил одно — смерть. Он умрет здесь и сейчас, при вас. Помните, так будет с каждым, кто посмеет пойти против воли господина Алтани. Малид! — Шукур повернулся к начальнику личной охраны Алтани.

Тот взглянул на главаря.

Алтани бросил под ноги окурок, махнул рукой.

Двое охранников начали избивать дубинами связанного пленника. Послышался хруст ломающихся костей. От ударов по всему брезенту разлетались брызги крови. Алтани перевел взгляд на толпу. Лиц женщин он видеть не мог, они были закрыты, но заметил, что плечи некоторых из них вздрагивали. Однако все молчали.

Охранники на зверское убийство смотрели спокойно, мужчины, работающие на заводе, — брезгливо или испуганно. Рабы сбились в кучу у барака. В их глазах отражался животный страх, граничащий с паническим ужасом. Полностью безразличны к происходящему были те из них, на которых проверялся наркотик. Трое лаборантов вообще не смотрели на казнь. У них, ежедневно убивавших рабов, кровавое побоище не вызывало каких-либо эмоций.

По команде Малида личные охранники Алтани прекратили бойню.

Шукур повторил:

— Помните, так будет с каждым, кто посмеет пойти против нашего хозяина, господина Ахмада Алтани. А теперь всем разойтись. За работу!

Работники направились к баракам завода, лаборанты ушли на свои места, рабов спустили в подвал, охрана разошлась, население молча двинулось к лачугам. Изуродованное тело поляка завернули в брезент и бросили в грузовик, чтобы вывезти подальше от Асабада и бросить в ущелье, на корм шакалам.

Алтани прошел в свой дом.

Следом в большой комнате появился Шукур, присел рядом с подельником, взял пиалу с чаем.

— Неплохо получилось, как считаешь, Ахмад?

— Да. Народ напуган, и это хорошо.

— Надо было самим спровоцировать побег наркоши да устроить казнь раба, у которого помутился разум. Не догадался.

— За тебя это сделал поляк.

— Откуда ты знаешь польский язык?

Алтани усмехнулся.

— После училища я попал в Северную группу войск, был начальником службы ракетно-артиллерийского вооружения отдельного танкового батальона. Как раз тогда, когда подняла свою голову «Солидарность» Валенсы. Поляки доставили нам много хлопот. Ждали, что вооруженные мятежники решатся на захват наших гарнизонов. Войска в соседних группах подняли. Если бы не тогдашний польский министр обороны Ярузельский, который сумел сохранить управление армией, то пришлось бы успокаивать поляков силой. Мы были к этому готовы. Поэтому, Ахмад, я и знаю польский язык. Приходилось вести переговоры с местными властями. Ну да черт с ними, как и со всей Польшей. Что у нас по курьерам?

— В Россию по отработанному маршруту через Туркмению пойдут Асад и Керим.

— Хорошо. Остается дождаться двойника господина Коу.

Алтани вернулся в дом, позвал Малалу.

Женщина вошла, поклонилась.

— Слушаю, хозяин.

— Ты почему не присутствовала на казни неверного?

— Я из своей комнаты видела, что происходило на площади.

— А какой был приказ? Всем находиться у мечети.

— Но я не слышала этого приказа.

— Последнее время я недоволен тобой. Для тебя это может обернуться крупными неприятностями. Так что подумай хорошенько, как исправиться. А сейчас принеси мне чаю.

Алтани почувствовал усталость.

«Черт возьми! — подумал бывший советский майор. — Похоже, я старею, а настоящая жизнь только начинается. Сбросить бы лет этак двадцать, но невозможно».

Система спутниковой связи, установленная на низком столике, издала сигнал вызова.

Алтани поднял трубку.

— Слушаю!

— Господин Алтани, это Гафур. Сообщаю, что двойник мистера Коу следует к вам в составе колонны наших бойцов. Примерно через час он будет в Асабаде. Мне приказано передать, чтобы вы встретили двойника как подобает.

— Конечно, Гафур, я все сделаю. Этот человек будет постоянно находиться в моем доме.

— Не обязательно держать его в усадьбе. Он может перемещаться по кишлаку, но не выходить из него. Следует ограничить его общение с вашими людьми.

— Как долго он должен находиться в Асабаде?