Александр Тамоников - Пылающие горы Страница 30

— К реке?

— Ну, да! Куда же еще? Не на улицу же им было идти! Там и люди могли их заметить, а то и милицейский патруль задержать. Изредка и в сухую погоду милиция все же появляется здесь!

— Ясно. Значит, Оля, они не хотели меня убить. Просто проучить. Иначе перед тем как уйти, третий вполне свободно мог свернуть мне шею! Так что успокойся. Кто-то решил за что-то наказать меня, или, что более вероятно, предупредить подобным образом. Вот только о чем предупредить? Это непонятно. Ну, да черт с ними. В следующий раз, если он, конечно, будет, я так неосторожно не подставлюсь им!

Женщина встревожилась:

— Думаешь, эти подонки могут повторить нападение?

— Вряд ли, но начеку быть надо, раз пошла такая пьянка.

Со двора раздался незнакомый женский голос:

— Ольга? Оля? Ты где?

Есипов спросил, взглянув на часы:

— Галка твоя явилась?

— Да, это она.

— Припозднилась. Время-то пол-одиннадцатого.

— Она никогда не отличалась пунктуальностью.

— Ну, иди, Оль, а то подруга всю улицу криком поднимет.

— Может, и ты пойдешь со мной?

Николай улыбнулся:

— А как же слухи?

Ольга махнула рукой:

— Ой, да какие теперь слухи! До них ли?

Есипов отказался:

— Нет, Оль, я лучше останусь дома.

Со двора, уже ближе к усадьбе Есипова, вновь донеслось, на этот раз громкое и встревоженное:

— Ольга? Жива ли ты? Отзовись, Оля?

Невеста Николая открыла форточку:

— Да не кричи ты, Галка! Иди в хату, сейчас приду!

— Ой! А гдей-то ты? У соседа, что ли? Не вижу!

— Иди домой!

— Поняла, поняла!

Закрыв окно, женщина обняла Есипова:

— Так я пойду, Коля?

— Иди, Оль, спокойной ночи. И не забудь, послезавтра едем в Переславль!

— Да уж ладно тебе. Травму бы вылечить!

— Все будет о’кей! Спасибо тебе! Идем, провожу!

Николай первым вышел во двор. Пока Оля занималась подругой, Николай достал из сумки пистолет и положил его в карман. Сейчас он сжимал его рукоятку, не доставая из брюк. Быстрым взглядом осмотрел прилегающее к дому пространство и проводил невесту почти до ее хаты. Тут же вернулся. Присел на кровать, закурив, задумался. Кто-то хотел надолго уложить его на больничную койку. Скворцов или Аракевич? Непонятно и бессмысленно, но нападение совершено, и с этого дня он, Есипов, должен соблюдать повышенные меры безопасности. В боковом кармане куртки завибрировала сигналом вызова специальная радиостанция, он ответил:

— Мещера на связи!

— Привет, Коля! Рад вновь слышать тебя.

Говорил капитан Литинский.

— Здравствуй, Паша. Я тоже рад. Какие дела у усадьбы?

— Никаких.

Есипов удивился:

— Не понял?

— Я тоже ни хрена не понял, но с 4.30, когда группа наблюдения заняла позиции вокруг объекта, и до сего времени ничего подозрительного не замечено. По-моему, особняки пусты. Есть, конечно, охрана, но официальная, а группа не прослеживается!

— Этого не может быть!

— Ты не веришь мне?

— Верю, но я же своими собственными глазами видел, как тридцать рыл, сильно смахивающих на боевиков, под командованием, как выяснилось, самого Абдель-абу-Джабара разминались в усадьбе. Я опознал его по фотографии, предъявленной Волковым, который утром навестил меня.

— Я все понимаю, Коль! Но в настоящий момент банда в усадьбе никак не проявляет себя!

Николай спросил:

— А катера, моторные лодки в заливе, на месте?

— Эти на месте.

— Охранники при них?

— На причале никого!

Есипов выругался:

— Чертовщина какая-то! Неужели Абдель увел свой отряд? Или, может, так запрятал в особняке, что никто на улицу и носа не кажет?

— А прослушка, Коль? Мы же применяем дистанционное устройство. Оно фиксирует только общение местной охраны.

— Я должен убедиться в твоих словах сам!

— Ничего не имею против! У нас есть резиновая лодка, могу организовать переправу.

Николай принял решение:

— Давай высылай свой линкор к окраине леса на противоположном берегу. Там обрывы. Я буду на виду, как маяк!

— Добро! За тобой прибудет Шестаков, через… час! Такой вариант устроит?

— Вполне. До встречи!

Николай оделся в камуфлированный костюм, выждал определенное время и в 23.20 вышел из дома, направившись в сторону леса. Ольга, в это же время зашедшая в спальню сына, увидела, как в окне мелькнул знакомый силуэт.

Женщина удивилась. Куда это в ночь отправился Николай? Вообще, он изменился после встречи с губернатором, и хотя по-прежнему относится к ней нежно и любя, но иногда задумчив, будто решает в уме какую-то сложную задачу. И действия стали необъяснимыми. Почему он вдруг ни с того ни с сего решил отправиться ночью на рыбалку, а вернее, как сам объяснил, на прогулку по реке? Почему, слушая ее, он словно думает о своем? Теперь этот поздний выход из дома. А за два часа до этого нападение? В какое дело втянул губернатор Николая? А в том, что во всем виноват именно новый областной начальник, у Ольги сомнений не было. Не зря же он неожиданно для всех назначил на административную должность Есипова, сняв при этом подругу Аракевича Аллу Солодухину, чье место в администрации для всего поселка казалось незыблемым. Ан нет, этот губернатор Кучеров, бывший генерал, каким-то образом связанный с Николаем по службе в армии, решает все быстро, и Солодухина вылетает из администрации. Наверное, и нападение на Николая все же связано именно с этим! Алла Тимофеевна зарекомендовала себя человеком жестоким, надменным и мстительным. Если уж она бралась кого сожрать, то добивалась своего всегда. А тут ее одним росчерком пера заменили на Есипова. Вот и не простила она Николая, хотя тот в этой истории был совершенно ни при чем. Но не отомстить Солодухина не могла. Вот и отомстила, наняв молодчиков изуродовать Есипова. Это хорошо, что Николай, на удивление Ольги, оказался таким ловким в драке, иначе быть бы беде. Есипов попал бы на больничную койку, а Солодухина вновь заняла свое кресло. Тут уж постарался бы Аракевич!

И все же нападение нападением, должность должностью, но почему Николай начал покидать дом в самое неподходящее для этого время? Куда он уходил? Чем занимался? На эти вопросы у Ольги ответов не было. Оставалась надежда, что Коля сам разъяснит ситуацию, и удобный случай для этого представится совсем скоро, в субботу восьмого ноября, когда он собирается свозить ее с Валерой в Переславль. Но и тут вопрос, зачем он хочет вывезти их в областной центр? Развлечься? Может быть. Но сердце женщины подсказывало, что для поездки существовала другая причина.

В спальню Валеры вошла и бодрствующая подруга Ольги, Галя, спросив в темноту:

— Ну, ты чего, Оль?

Женщина оторвалась от окна:

— Ничего!

— Ходит кто, что ли?

— Да нет!

— А то на краю Варька-давалка живет! К ней мужики толпами ходят, даже с другого конца.

— Варька? Это рыжая такая?

— Ага!

— А ты ее откуда знаешь?

Подруга вздохнула:

— Да было дело, мой загулял, а доброжелатели подсказали, что гуляет он у этой проститутки. Я к ней! Точно. Сидит голубок в одних трусах. Правда, стебарь из него тогда никакой был, хоть самого это самое! Вытащила!

Ольге рассказ Галины испортил настроение, и так не ахти какое после известных событий. Она была далека от мысли, что Николай пошел к этой самой Варьке, но он ведь направился именно на тот край? Ночью! Скрытно! Господи, сколько вопросов, а ответ один — неизвестность. Она, забрав с собой подругу, вышла из комнаты сына. Постелила Галке в зале, сама же прилегла в спальне. Но уснуть не смогла. Долго ворочаясь, наконец решила подняться, дождаться, когда вернется Николай, и обо всем его расспросить.

А Есипов, миновав окраину поселка, у леса свернул влево и вышел к реке, встав на самом краю обрыва, там, где торчал обломок столба, некогда бывший маяком для множества судов, плававших некогда по Оке. Сейчас даже катера между деревнями не ходили, редко проплывала старая самоходная баржа со щебнем, той ориентир был не нужен. Как сядет на мель, так и сойдет с нее.

Майор сразу разглядел лодку на середине реки. Зажег зажигалку, сделав над головой несколько движений по дуге. С лодки мигнул фонарь. Прапорщик Шестаков его сигнал принял и начал грести к берегу. Есипов осторожно спустился по обрыву к черной, глубокой воде. Резиновая трехместная лодка мягко уткнулась в берег у ног Есипова.

— Привет, Шест!

— Здравия желаю, товарищ майор! А вы не изменились. Тот же камуфляж, тот же блеск охотника в глазах, вот только трость. Но это временно. Чего это вас комиссовали? Из-за контузии?

— Да, Саша, из-за контузии, будь она неладна!

Прапорщик повел лодку к противоположному берегу, продолжая вполголоса разговор:

— Ну и как на «гражданке»?

— Могло быть гораздо лучше, но… сам знаешь, человек ко всему привыкает, даже к гражданской жизни в настоящем ее состоянии.