Виктор Степанычев - Джунгли Страница 30

Неожиданно на очередном повороте Веклемишев периферийным зрением поймал в зеркале заднего вида движение. Он потянулся к шнуркам на туфлях, чтобы покрепче их затянуть, и заодно скосил глаза на зеркало. За «Доджем» метрах в пятидесяти ехала машина. Вадим точно не смог разглядеть марку, но то, что это был джип, сомневаться не приходилось. Неужели им на хвост сели ребята Дона?

Как он ни старался скрыть интерес к тому, что творилось за кормой «Доджа», ван дер Холст разглядел его маневры.

– Это мой племянник, Виллем, – успокоил его «фермер». – Он мне помогает вести хозяйство. Вчера вечером в Матувельо парень повеселился от души. Сегодня я его дожидаться не стал, только растолкал перед отъездом. Но все-таки догнал он нас. Ничего, дело молодое. А так он молодчина, умеет работать.

За очередным поворотом, укрытым высокими густыми акациями, показались металлические ворота на каменных столбах.

– Вот и приехали, – добродушно сказал ван дер Холст и нажал на клаксон.

Сигнала можно было не подавать. Молодой индеец в холщовых штанах и такой же рубахе, заслышав рокот двигателя, выбежал откуда-то сбоку и потянул в стороны створки ворот. Асфальт закончился. «Додж» покатился по дорожке, усыпанной мелкой розовой крошкой. Аккуратно подстриженные в английской манере в форме пирамид высотой в человеческий рост кусты внезапно оборвались, явив взорам Вадима и Софии сложенный из белого известняка двухэтажный старинный особняк в викторианском колониальном стиле. Колонны и решетчатые окна, густо увитые виноградом, подчеркивали изысканную строгость архитектуры позапрошлого века.

«Додж» обогнул огромную клумбу и подкатился к ступенькам, поднимающимся между колоннами к парадному подъезду. Их уже ждали двое: пожилой метис в светлых отглаженных брюках и белой рубашке навыпуск и средних лет индеец, одетый попроще, в холстину, как и человек, открывший им ворота. Первый шагнул к машине и с поклоном открыл дверцу со стороны, где сидели Вадим и София. Второй обежал и помог выйти из «Доджа» ван дер Холсту.

– Прошу, господа! Мой дом и мои люди к вашим услугам, – провозгласил сеньор Хенрик и отдал приказания слугам: – Машину разгрузить, сеньора с сеньорой разместить в гостевых комнатах. Приготовьте им сменную одежду, а их костюмы приведите в порядок. Завтрак на четверых через сорок пять минут накройте в южной гостиной.

– Все будет сделано, сеньор Хенрик, – в очередной раз поклонился метис.

Второй слуга уселся за руль и плавно тронул «Додж» с места, освобождая подъезд подкатившему следом джипу «Шевроле». Из него вылез почти двухметрового роста мужчина лет примерно тридцати. Надо полагать, это и был племянник хозяина Виллем. Плечи в косую сажень, пудовые кулачищи, суточная щетина и густой запах перегара с первых минут знакомства Веклемишева к этому громиле не расположили.

– Дядя Хенрик, ну почему вы меня не обождали? – хриплым густым басом вопросил племянник, не проявив ни малейшей заинтересованности к Вадиму и Софии, стоящим рядом с ван дер Холстом. – Только Шошо пристрелили, а вы без охраны…

– Я не Шошо, – строго возразил дядя, – и не сую свой нос в чужие дела. А еще, мне кажется, ты позабыл поздороваться с нашими гостями.

– Здравствуйте, – перевел угрюмый взгляд с дяди на Вадима и Софию детина.

Неожиданно его нижняя челюсть заметно отвисла, и он мгновенно скосил глаза на свой джип. Разгадать мимику племянничка для Веклемишева труда не составило. Парень понял, кто они такие, и в машине, без сомнения, лежало оружие.

– А это не… – недоуменно пробасил Виллем.

– Я сказал, это наши гости, – властно перебил его дядя. – Тебе, Виллем, также надо привести себя в порядок перед завтраком.

На физиономии племянника проступили черты, говорящие о нехарактерной для парня активизации тяжелого мыслительного процесса. Наморщенный лоб и прищуренные глаза выдавали, что громила не очень-то любил шевелить мозгами. Оставив его в задумчивости на ступеньках парадного входа, Вадим и София, повинуясь почтительному жесту руки метиса, надо полагать, исполнявшего должность мажордома у Хенрика ван дер Холста, проследовали за ним в особняк.

Тяжелые шторы и лепнина на потолке и по углам, старинная мебель с потемневшими позолотой и лаком, литые чугунные решетки лестницы, ведущей на второй этаж, похоже, были неизменны со времен прадедушки нынешнего хозяина. Гостевая комната на втором этаже, куда метис привел Вадима, также была не тронута современностью. Огромная кровать, закрытая балдахином на витых деревянных столбах, тяжелое кресло у окна, шкаф с резным орнаментом, деревянная конторка с витиеватым вензелем на дверках вызывали искреннее уважение своим антикварным обликом. Особняк больше походил на музей древностей, чем на жилой дом.

А вот ванная комната, напротив, отличалась всеми благами цивилизации. Сверкающая хромом современная сантехника без проблем выдавала горячую и холодную воду и даже пузырила воду в джакузи. Настенный фен регулировал температуру потока воздуха, в секунды суша волосы и тело. В шампунях и гелях также недостатка не было.

Памятуя о завтраке, Вадим не больше десяти минут нежился в ванной. Встав под сильные струи душа, он смыл с себя грязь и пот прошедших суток. Высушившись под феном, Веклемишев завернулся в полотенце и вышел в спальню. Там он застал мажордома, принесшего ему, как приказал хозяин, одежду на смену.

– Разрешите забрать ваш костюм, сеньор, – повернулся к нему метис, и его глаза, расширившись, удивленно скользнули по груди Веклемишева, на которой были хорошо видны четыре безобразные пулевые отметины, перечеркивающие ее справа налево, от плеча к пояснице.

– Заберите, – кивнул Вадим и отвернулся к окну.

Бумажник и документы, перед тем как идти в ванную, он вынул из внутреннего кармана пиджака и спрятал под подушку. Туда же отправился и «кольт».

– Через восемнадцать минут вас ждут к завтраку, сеньор, – напомнил ему мажордом и вышел из комнаты.

Веклемишев кинул взгляд на наручные часы, которые он, сняв, уложил на инкрустированную прикроватную тумбочку, и стал одеваться в принесенную одежду. Светлые брюки и такая же рубашка оказались чуточку свободными. Пока Вадим плескался в ванной, его туфли успели привести в порядок. Не забыли и про носки, новехонькие, еще с биркой, они лежали на стуле, под которым стояли туфли. Правда, об этом можно было и не беспокоиться. Свои носки и трусы Веклемишев, припомнив анекдот о проститутке, дорвавшейся до горячей воды в «Интуристе», простирнул в ванной и высушил под феном.

Одевшись, Вадим, секунду поразмыслив, достал из-под подушки бумажник и документы и рассовал по карманам. Так, на всякий случай. Свой карман куда надежнее чужого сейфа. Пистолет он оставил на прежнем месте. Появление за завтраком с «кольтом» за поясом вряд ли можно было считать признаком хорошего тона. Ровно без двух минут до назначенного времени Вадим стоял в коридоре. Почти одновременно с его выходом дверь напротив распахнулась и в дверном проеме появилась София. Новый наряд спутницы не слишком отличался от его собственной экипировки. Такие же светлые брюки и блузка, даже, кажется, из того же материала, только в женском исполнении. Кроссовки Амаранты были заменены на легкие полотняные туфельки.

Метис-мажордом с традиционным поклоном пригласил гостей следовать за ним. Южная гостиная, в которой Хенрик ван дер Холст собирался потчевать Веклемишева и Софию завтраком, представляла собой небольшой зальчик с окнами, выходящими в сад. Она была уставлена резной мебелью из светлого дерева. Прекрасно освещенная гостиная радовала глаз уютом и какой-то легкой домашностью, особенно заметной после величественного викторианского холода холла, средневекового балдахина над кроватью и таинственных вензелей на потемневших от времени боках конторки.

Ван дер Холст уже ждал своих гостей. Он также переоделся во все белое. От внешности пьющего «фермера» средней руки в нем осталась одутловатость лица, которая в новой обстановке уже не смотрелась следствием чрезмерного употребления спиртного, а навевала грустные мысли о естественных возрастных недугах. Племянник к завтраку запаздывал.

Хозяин величественным жестом пригласил гостей к столу, на котором стояли четыре прибора. Хотел ли ван дер Холст удивить Вадима и Софию или так в этом доме было заведено, но приборы были укомплектованы в полном сответствии с правилами столового этикета – во всем своем множестве и разнообразии ложек и ложечек, вилок и вилочек, ножей и щипчиков. Похоже, впечатление первых минут знакомства с потомком голландских переселенцев несколько обманывало. Не так уж прост был сеньор Хенрик ван дер Холст, каким казался поначалу.

Однако и Вадим, при всем своем пролетарском происхождении, хотя, стоило предположить, возможных в отдаленном прошлом родословных «голубых кровях», имел-таки представление, как пользоваться всем этим многообразием. Извините, сеньоры землевладельцы и капиталисты, учили-с нас в свое время правилам хорошего тона. И преподаватели были из тех, кто за королевскими столами в Европах сиживал. Так что в грязь лицом ударять он не собирался.