Сергей Зверев - Наследство хуже пули Страница 30

Оставалось пожалеть только о том, что, пряча документы, он не уложил в пакет пару тысяч долларов. Но Мартынову и в голову не приходило, что документы он будет забирать из схрона при таких необычных обстоятельствах. Все правильно… Знал бы прикуп – жил бы…

На выходе из дома, когда он уже решил быстро пересечь двор, он услышал за спиной:

– Дядя Андрей… – и обмер.

– Костя?!

Мальчишка, похудевший и расстроенный, ринулся к нему из-за будки, где хранились весла, смола и прочее, необходимое для плавсредств. Он ворвался в объятия бывшего уголовника, как врывается сын в объятия наконец-то вернувшегося отца.

– Я думал, вы не вернетесь, – плакал он, размазывая по грязным щекам слезы.

– С чего это ты так решил? – ощущая приток неизвестных доселе чувств, неуверенно спросил Мартынов.

– Я думал, вас убьют… Там, на теплоходе, я сильно испугался.

– Ну, что ж ты так категорично мыслишь, парень? Я ведь… – и тут Мартынов опомнился. – Где ты, говоришь, испугался? На теплоходе?

– Я забрался на борт и все видел. А потом сбросил якорь. Думал, остановимся.

– М-да… – выдавил Андрей, представивший, что было бы, если бы Вайс удосужился проверить трюм. – А когда ты покинул теплоход?

– А когда вы все сошли. Затащил сумки во вторую лодку, спустил, как вы показывали, и – на весла. Но это чепуха, дядя Андрей. Гораздо труднее было сумки до базы дотащить. Но я объяснил дядьке-дальнобойщику, что везу тренеру мячи, и он меня до самой базы довез. И даже помог сумки донести до домика. И велел передать вам, что вы самый настоящий гад, если велите таскать ребенку такую тяжесть.

– Сумки?..

– Да, я их здесь спрятал, вы не волнуйтесь. Черта с два менты найдут. Там, похоже, героин или еще что-то в этом роде. Я на вокзале у таджиков такой порошок видел…

Ничего не понимая, Мартынов двинулся к месту хранения багажа. Сумки он видел. Это были очень большие сумки, их было пять или шесть. И у него в голове не укладывалось, как мальчишка смог допереть их до базы. Но трепет он испытывал не от понимания мучений пацана, решившего поступить по-хозяйски, а от новой четко очерченной проблемы. Как только доблестные сотрудники ГУВД начнут квалифицированный шмон его базы, если таковой еще не случился, находка пяти сумок, до отказа набитых наркотой, вызовет у них состояние шока. Через пять минут после этого братва в погонах начнет выстреливать в небо пробками из бутылок шампанского. Если удастся уйти от других обвинений, то пять сумок с транзитным товаром ментам на кого-то все-таки нужно списывать! Иначе их всерьез воспримут за дебилов! Откуда у вас, коллеги, столько героина? Да вот, героин нашли, а права собственности установить не можем… Да они скорее убийство «темным» оставят, нежели такое количество отравы!

Героином на поверку оказался качественный кокаин. Это только усугубляло положение. И дело даже не в том, что «кокс» дефицитнее «геры». Куда проще будет приписать кокаин Мартынову, зная о его американском гражданстве, нежели вменять ему транзит афганского зелья! Кокаин идет каналом, начало которого в Колумбии. А это хотя и Центральная, но все-таки Америка… Почему бы не предположить, что Мартынов решил подзаработать и пригнал в Россию от своих друзей в Америке партию товара? Доказательства? Пожалуйста: товар обнаружен на его базе.

Мартынов потянул за ручку одну сумку, потом другую. В каждой из них находилось приблизительно равное количество порошка, и Андрей с ужасом понял, что Костя принес в дом не менее пятидесяти килограммов высококачественного кокаина.

– Молодец, парень… Хозяйственный мужик. Без меня база не пропадет…

Это «без меня» Косте решительно не понравилось.

– Понимаешь, парень, – Мартынов покусал губу, – мне нужно будет надолго уехать. Но ты можешь быть уверен в том, что мы обязательно встретимся. Я обещаю тебе. А сейчас беги в дом и принеси мне весь перец, какой найдешь в доме…

Организация шашлыков и достаточное количество специй на базе гарантировали, что мальчишка вернется не с пустыми руками.

Перевернув просмоленную лодку и постоянно думая о Маше, которая ждала его в лесу и, конечно, волновалась, американец вырыл яму и свалил в нее сумки. Это заняло довольно много времени, потому что трудно копать землю, но втройне труднее копать яму в песке. Засыпав сумки перцем, он столкнул песок на прежнее место, разровнял, и на образовавшийся могильник перевернул лодку.

– Собакам, если приедут с ними, это место не понравится, – объяснил он ничего не понимающему мальчишке. – Костя… Я хочу, чтобы ты остался на базе. Здесь полно еды. Если будет туго, продавай что-то из вещей и аппаратуры. В любом случае, если тебя с ними задержит милиция, им придется искать потерпевших, а потерпевший – это я. – Мартынов посмотрел на заскучавшего мальчишку и усмехнулся: – Я понимаю, что оставляю тебя в сложном положении, но другого пути у меня сейчас нет. Как все образуется, мы снова будем вместе.

Он уже собрался уходить, как вдруг в голову ему пришла страшная мысль. Он присел и положил руку на плечо Кости.

– Но если ты вдруг решишь, что самый ликвидный на этой базе товар находится под лодкой, можешь забыть о моем существовании. Не прикасайся к наркотикам ни по какой причине, пацан, понял? Никогда. Чем ближе ты к наркотикам, тем дальше от тебя люди – запомни это на всю жизнь. И еще кое-что… Я нашел твоего отца.

– Моего отца? – повторил мальчишка, и настроение его пошло на убыль.

– Да, твоего отца. Его зовут Эндрю Мартенсон, он американец. Узнав, что ты у меня, он просил меня рассказать тебе кое-что о себе. Он известный боксер, чемпион США. Он проживает в Америке и ищет встречи с тобой. Он хочет забрать тебя к себе навсегда.

Угрюмо ковырнув носком кроссовки песок, мальчишка пробурчал:

– Не слишком хороший он отец, если я живу на улице. Я хочу быть здесь и с тобой. Если он приедет за мной, я убегу.

– Поверь мне, когда ты увидишь его, ты переменишь свое решение.

– Я хочу быть с тобой, – едва слышно пробормотал Костя. – Если он появится, я убегу. Если ты отдашь меня – ты предатель.

Мартынов грустно улыбнулся:

– Поверь мне. Я не предатель. Ты увидишь отца, и с этого момента в твоей жизни все изменится.

– Так уже было.

– Это не тот случай. Слушай меня внимательно, малыш. В ближайшие дни за тобой приедут. Не уходи с базы ни на шаг. Еды хватит на добрых две недели. Если хочешь остаться со мной, делай, как я говорю. Приедет человек, он напомнит тебе об отце и заберет с собой.

– Я посмотрю, как он заберет меня с собой.

– Если ты заартачишься, мой дорогой, – в голосе Мартынова появились стальные нотки, – то не видать тебе ни меня, ни отца, как собственных ушей. Делай, как я говорю, как если бы это велел твой отец. И все будет в порядке. Ты хочешь, чтобы мы никогда не расставались?

– Ты знаешь.

– Тогда слушайся меня.

Потрепав мальчишку по голове, Мартынов неловко помялся, махнул рукой и скрылся в темноте. Прощаться он так и не научился. Последние несколько лет его никто не ждал, не встречал, а значит, он ни с кем и не расставался.

К вечеру им повезло. Микроавтобус «Тойота», заметив на дороге голосующих мужчину и женщину, сначала проехал мимо, а потом дал задний ход.

Через полчаса – за двадцать минут до въезда микроавтобуса в город, где Мартынов собирался найти приют у старого лагерного друга, дежурный по ГУВД Новосибирской области сообщит по райотделам города и области, что в районе села Верх-Ирмень двоими неизвестными – мужчиной и женщиной, совершено нападение на пассажиров микроавтобуса «Тойота». Двое из пострадавших находятся в районной клинической больнице Ордынска. Еще через пять минут дежурный по Ордынскому РОВД исполнит просьбу Бабушкина – сообщать ему обо всех происшествиях в районе.

– Они угнали микроавтобус, – скажет следователь Метлицкому в трубку, – и направляются в сторону Новосибирска. Ты где сейчас, Рома?

– В десяти километрах от города.

– Тогда развернись и наблюдай. Минут через пять они должны появиться. Второго такого шанса может не представиться.

Еще через полчаса в реанимации Ордынской РКБ очнется и сможет давать показания с карандашом в руке Томилин.

– Я из тебя сейчас все иглы выну, гаденыш, – зашипит Бабушкин, выпросив пару минут у доктора для разговора наедине. – Здесь не Вегас, козел, здесь я и прокурор, и босс!

Если говорить с переломанной верхней челюстью Томилин не мог, то карандаш по бумаге после таких слов в его руке забегает очень быстро.

Через четверть часа Бабушкин будет знать если не все, то хотя бы главную истину минувших дней. За все время ему придется задать не менее двадцати вопросов и столько же раз упрашивать доктора убраться из палаты. Когда доктор начнет звонить начальнику Ордынского РОВД, Бабушкин, складывая вчетверо исписанные листы, выйдет вон.