Максим Шахов - Люди-торпеды Страница 30

– Без нее здесь ни один вопрос с иностранцами не решается.

– Что дальше произошло с этими русскими?

– Я не... Я только догадываюсь, что их могли захватить.

– Зачем?

– Мне сказали, что они вовсе не журналисты, а сотрудники российской разведки. И обязательно докопаются, что я... ну, в общем сотрудничаю с властями.

– То есть стал предателем и работаешь на разведку чужой страны?

– Я ничего не сделал плохого для России. Я же не знаю никаких секретов! Передаю всякие городские сплетни; еще, что мне известно о намерениях некоторых российских компаний в отношении Ирана, и вообще...

– Экономический шпионаж.

Директор промолчал.

– Неужели за это платят такие деньги, снабжают оружием и дарят шикарные яхты?

– Она принадлежит службе безопасности. Я только числюсь хозяином, а на самом деле вожу их...

– Куда?

Директор уже совсем успокоился, и Галя поняла, что от нее требуется какое-то неординарное воздействие, чтобы раз и навсегда сломить этого трусливого ублюдка и выяснить абсолютно все, что ему известно. Она выдернула из настольной лампы провод, ножом зачистила два конца и воткнула вилку в розетку.

Ролан беспокойно закрутился на столе, не видя, что делает его мучитель, но уже подозревая что-то нехорошее.

– Что ты там делаешь? – взвизгнул он.

– А ты как думаешь? Тебе сообщили, что твои посетители вроде бы работают на ФСБ, и ты тут же сдал их со всеми потрохами иранской контрразведке, сообщив ожидаемые маршруты передвижения. Во всем мире за это бывает только одно наказание.

Гюльчатай быстрым движением вогнала кляп в уже распахнувшийся для вопля рот и заклеила сверху скотчем. Потом решительно ткнула оголенными концами провода прямо в то место, которое стало «путеводным» в общении господина Кулика с местными мальчиками.

Тело директора выгнулось дугой, как у гимнаста на мостике, что-то протяжно захлюпало, петля на горле опасно затянулась, по ногам пробежали судорожные конвульсии. Потом пленник обмяк на столе, а в каюте резко запахло человеческими испражнениями.

Галя брезгливо сморщила нос. Затем проверила пульс на шее и взглянула на часы. Пусть приходит в сознание самостоятельно. Везет же некоторым людям: чуть сильнее на них надавишь, хлоп – и в обмороке! Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу... И не чувствую! Да если бы так со всеми женщинами происходило, человечество давно бы вымерло по причине невозможности появиться на свет самостоятельно.

Очнулся Ролан Филиппович быстро. Он все понял и помнил! Гюльчатай покачала перед его дикими глазами оголенным проводом:

– Я тебя не быстро убью. Ты сполна заплатишь за смерть наших товарищей, за свое подлое предательство.

Однако вместо того, чтобы повторить экзекуцию, она освободила рот своей жертве, и директора прорвало! Он говорил, бормотал, шептал, заикался, давился словами, не успевающими слетать с губ.

Он поведал, что его шантажировали пьянством и гомосексуализмом, на этом и завербовали. Яхта нужна, чтобы со стороны моря можно было попасть в секретный комплекс ВМС, выдолбленный в скале. Руководит всем мистер Смит, очень высокопоставленный офицер иранской спецслужбы. Там сейчас находится какая-то суперсекретная подводная лодка, какой якобы нет ни у кого в мире. Это Смит называет оружием возмездия. Ролан, когда приплывал на яхте туда, ее видел. Так себе, невзрачная. Куча людей вокруг нее вечно крутятся. Туда же и трое... журналистов собирались проникнуть. Только со стороны суши. Им там засаду приготовили и, наверное, взяли. Ролан клянется своей жизнью, что ничего не ведает об их судьбе! Да и обо всем этом узнал лишь несколько часов назад от своего контактера при условленной встрече в невзрачной чайхане на окраине города.

Девушка задумалась, хотя излияния директора все продолжались, смешивая в одну кучу украденные в России чертежи каких-то технических узлов и вербовку наших граждан в основном на почве нетрадиционной сексуальной ориентации и других половых извращений, провокации в Персидском заливе, контакты с контрабандистами, террористами, наркотики, оружие...

«Геру и ребят никак не могли взять в лесу или в горах. Кто-то из них непременно сумел бы выкрутиться и уйти, независимо от числа нападавших. Значит, их сначала заманили внутрь, в ловушку. Это уже обнадеживает. Прошло не так много времени, и они, вероятно, все еще живы, иначе их убили бы уже при захвате».

Тут Галя вновь вспомнила весь короткий разговор, который у нее состоялся с Талеевым в ночь перед их уходом.

– Понимаешь, Галчонок, вот ведь какой еще парадокс: проблема, на которую мы вышли, уже переросла в глобальное зло. С ним надо бороться на межгосударственном уровне. И борются! И будут бороться. Эффективно, но... медленно. Я передал сообщение в Москву, но ничего не могу подкрепить конкретными фактами. Знаю, что они обязательно появятся. Но тогда будет уже поздно. Да пусть бы они были и сейчас... Не откажется Америка от своей «миссии мира». Все равно повезут гуманитарный груз, куда объявили. Даже если им напрямую позвонит наш Президент и постращает. Усилят меры безопасности, и все! Слону дробина. Решить проблему здесь и сейчас можно только изнутри. Фактически изнутри! Из самой подводной лодки. Там есть Сергей Редин, в этом я ни секунды не сомневаюсь. Он разберется во всем и приложит все свои силы для верного, нашего разрешения ситуации. Но, как бы этих сил не оказалось мало. А самое главное – ему катастрофически недостает информации. И только я могу ее предоставить.

В общем, завтра мы идем не громить и взрывать эту иранскую военно-морскую секретную базу. Завтра я иду к нему. Даже ребята об этом не знают: все должно получиться предельно естественно. Против нас хоть и сумасшедший, но совсем не дурак!

Вот поэтому, Галчонок, ты останешься «снаружи», так сказать, для подстраховки. Будь на связи с Москвой. Продолжай отслеживать события. Ты ведь у нас самая автономная боевая единица. Добывай сведения, анализируй, делай выводы, но ничего не предпринимай, пока я не подам сигнал. Можешь Севу из больницы забрать.

– Как же ты сигнал сможешь подать? Где ребята будут? Куда...

Гера очень нежно прикоснулся кончиками пальцев к ее губам:

– Не знаю, Галчонок, пока не знаю. Если ребята вернутся без меня, привлеки их к своей работе. Я предупрежу, что на время моего отсутствия ты для них – главный координатор. А мой сигнал ты ни с чем не спутаешь, обещаю.

Он приподнял подбородок девушки двумя пальцами:

– А слезинки мы сейчас высушим.

По очереди поцеловав каждый глаз, Гера сильными руками обнял послушно прильнувшее к нему тело Гюльчатай, глубоко вдохнул пряный аромат ее густых темных волос и, не разжимая объятий, осторожно опустился на вышитые диванные подушки...

– Заткнись! – Галя приняла окончательное решение. – Сейчас мы с тобой на яхте пойдем в этот секретный Грот посмотреть на таинственную субмарину.

– Я же не могу мотаться туда, когда захочу, да еще ночью!

– Наверняка у вас существует договоренность об особой процедуре при необходимости экстренного посещения Грота. Так что напрягись и вспомни все, как следует. И не дай тебе Бог ошибиться в какой-нибудь мелочи! Это твой последний и единственный шанс остаться в живых. Ведь не зря же я сюда специально из России направлен! Твое дело на личном контроле директора ФСБ, а у меня самые широкие полномочия, вплоть до...

– Нет, нет, не надо! Я все сделаю. Я буду сотрудничать. Я все подпишу!

– Куда же ты денешься, если хочешь спасти свою драгоценную шкуру. И с меня будешь пылинки сдувать, волноваться и переживать, чтобы я не простудился и не задержался где-нибудь в пути. Тогда здесь появятся настоящие чистильщики. Ты хорошо знаешь расположение помещений на этой базе?

– Ну, бродил несколько раз.

– Как только причалим, потребуешь личной встречи с этим Смитом. Я дам тебе настоящую бумагу, которую курьер-нарочный якобы только что доставил тебе в офис, как дипломатическую почту из российского консульства. Там в самой строгой форме предписано, чтобы ты немедленно сообщил, где находятся трое русских журналистов, которые отправились к тебе на фирму. Вот поэтому ты среди ночи и примчался к своему шефу. Вопрос слишком серьезен, чтобы можно было довериться телефону. Пусть он тебе объяснит, что делать. А пока туда-сюда ходишь, выясни, где они там русских держат.

– Да как же я...

– Постарайся! – отрезала Гюльчатай. – А я останусь на яхте и осмотрюсь на причале. Да перестань свои драгоценные причиндалы ощупывать! Подумаешь, распухли и посинели немного. Через неделю пройдет. Если сам меня не спровоцируешь... Лучше дерьмо свое подотри, как следует, чтоб не воняло. Обосрался, как маленький!

Во время плавания их действительно сопровождал сторожевой катер, невесть откуда появившийся. На катере яхту сразу узнали и потому весь путь выполняли роль боевого охранения.