Молчание костей - Рейнольдс Аластер Страница 30

– У нее идет кровь… Что-то вроде крови.

Доктор Эддралдер протолкался через небольшую компанию:

– Что случилось?

– Покажи ему, – сказала Прозор, кладя одну руку на плечо Фуры, а другую на ее локоть. – Рано или поздно придется это сделать, так что лучше разобраться прямо сейчас.

Фура знала, что это правда, однако лишь прижимая кулак к груди она могла сдерживать боль на приемлемом уровне. И он ей был необходим, этот приемлемый уровень. Капитан Несс стиснула зубы и с рычанием раздвинула пальцы. Потребовалась вся воля, чтобы их полностью разогнуть. Боль саданула, рычание перешло в мучительный стон. Маслянистая жидкость, которая испачкала руку Прозор, начала свободно сочиться и пузыриться. Это был какой-то жидкий компонент протеза, о существовании которого Фура не подозревала.

– Ох, Фура… – сказала Адрана.

Лагганвор схватил тряпку и прижал ее к источнику утечки.

– Держи открытой, – скомандовал он.

– Что они с вами сделали? – спросил Эддралдер.

Фура заставила себя посмотреть. Она лишилась пальца. Мизинец был вырван – осталась лишь дыра с неровными краями там, где он присоединялся к ладони. Вот откуда размеренно била жидкость, как будто в ритме ее собственного сердцебиения.

Боль нарастала и спадала в том же ритме.

С изумлением Фура обнаружила, что способна терпеть.

– Это не насилие… Я сама согласилась. Это всего лишь… небольшое сведение счетов.

– Чем они это сделали? – спросила Адрана, забирая у Лагганвора тряпку, пропитавшуюся зеленой жидкостью. – Похоже, клещами.

Фура ответила, заставляя себя дышать в нормальном ритме:

– Мне было без разницы чем, лишь бы побыстрее закончили. Не думала, что будет… так больно. Я ведь по-настоящему не чувствовала эту руку частью себя… до сих пор.

– Ты согласилась? – спросил Лагганвор, качая головой с таким видом, словно от ее поступка известный ему мир перевернулся с ног на голову.

– Цена невелика. – Фура решила: единственное, что она сейчас может, – это улыбаться сквозь боль. – Я купила тебе корабль, сестра, – сказала она Адране. – Я дарю тебе «Веселую кобылу» и ее команду!

– У Меггери не хватало того же пальца на той же руке, – сказал Эддралдер, прежде чем Адрана успела отреагировать на этот поворот.

– Верно, – подтвердила Фура, все еще ухмыляясь.

– Значит, это она добилась, чтобы вам оторвали палец?

– Она… Сказала, я у нее кое-что отняла. То, что нельзя заменить. Поэтому будет справедливо, если я отдам то, что много значит для меня.

Эддралдер покачал головой:

– Вы не имеете никакого отношения к потере ее пальца. Совершенно очевидно, что это была старая травма, никак не связанная с нашими действиями.

– Она злилась не из-за пальца, – сказала Фура. – Из-за того, что было на коже до ожога. Того, что пришлось вырезать. Маленькая татуировка: две птички на виноградной лозе.

– Не понимаю, как можно сравнивать эти потери, – сказал Эддралдер.

– Ее сделал Монсер.

– А Монсер – это… кто?

– Один из разумников, которых они потеряли до нашей первой встречи, – сказала Прозор, избавляя Фуру от необходимости вдаваться в подробности. – Ласлинг мне кое-что рассказал, пока мы с ним выясняли, какие материалы потребуются для ремонта парусов. Монсер и другой разумник, Айвз, застряли внутри шарльера, когда Ласлинг потерял свои ходули. Похоже, Монсер разрисовывал сослуживцев в свободное время. – Она посмотрела на собственные руки, покрытые шрамами и возрастными пятнами, но в остальном безупречные, и покачала головой, как будто в очередной раз удивляясь коварству и небрежной жестокости вселенной. – Чем-чем, а татушками я никогда не увлекалась.

Сестры недолго пробыли на борту «Мстительницы». Они обсуждали планы сотрудничества, когда Меррикс вызвала их в комнату доброты.

Как всегда, Адрана собралась с духом, прежде чем войти. Однажды она вошла в эту комнату наивной девушкой и слишком многое утратила навсегда. Многочисленные снадобья доктора Эддралдера пахли сильно и по-разному, но сквозь них просачивался смрад – неистребимая химическая память, наполненная болью, ужасом и многоцветьем безумия.

Фура почувствовала ее колебания. Она взяла Адрану за предплечье здоровой рукой:

– Мы должны быть сильными. Давай узнаем, насколько плохи новости.

– Не позволяйте ему резать, – сказала Страмбли, как только поняла, что у нее гости. – Только не сейчас. В последние дни я чувствую себя лучше, я знаю, что…

– Меррикс, – сказал Эддралдер, – пожалуйста, сними повязку, и как можно осторожнее.

Адрана подошла к Страмбли. Та была привязана к койке, обездвижена, как и Меггери. Это было сделано для ее же блага – ремни затянуты не туже, чем необходимо, чтобы она в невесомости не расшиблась, – но все равно от такого зрелища к горлу Адраны подкатил ком.

– Страм, доктор перейдет к решительным мерам, только если от этого будет зависеть твоя жизнь, – сказала Адрана. – И ты в курсе, как много значишь для нас.

– Что с вами случилось, капитан Арафура?

Страмбли была достаточно вменяема, чтобы заметить недавнюю травму. Фура улыбнулась, стараясь выглядеть беззаботно:

– Ничего такого, что Сурт не исправит в два счета. И к тому же мизинец… Не могу сказать, что до сих пор он мне был очень нужен, поэтому вряд ли буду скучать по нему.

– А я буду скучать по ноге, если придется ее отпилить. Скажи доку, чтобы не пилил, пожалуйста!

– Он и не собирается, – успокаивающе проговорила Адрана. – Это просто инфекция, которую мы вылечили один раз и можем вылечить снова. Не так ли, доктор?

Ей следовало бы догадаться по его поведению, что все не так просто.

– Рана… меняется, – сказала Меррикс, осторожно снимая повязку с пораженного участка.

Рана была липкой от антисептической мази, и процесс удаления повязки был мучителен для Страмбли. Ничего не поделаешь, подумала Адрана, но не сумела прогнать ужасное чувство, что она усугубляет страдания несчастной.

– Уже не такая красная, как раньше, – сказала Фура, озадаченно глянув на Эддралдера. – Это хорошая новость, не так ли? Лекарства работают, доктор. Просто продолжайте, и…

Тут она осеклась, увидев то, что еще раньше заметила Адрана.

– Она… меняется, – произнес Эддралдер с боязливым почтением, словно опасаясь, что его слова подстегнут перемены. – В поверхностных слоях кожи происходит какая-то клеточная трансформация.

– Что он имеет в виду? – спросила Страмбли с растущей тревогой.

– Я заметила, что в пораженной области появился перламутровый оттенок, – тихо сказала Меррикс. – Покраснение отступило, и на его месте кожа… ткань обесцветилась. Я думала, это какой-то некроз, но отец…

– Этот процесс не из области медицины, – сказал Эддралдер.

– А из какой же? – спросила Фура.

– Присмотритесь. С тех пор как Меррикс сделала свое первое наблюдение, площадь трансформации расширилась. Я не могу сказать, идет трансформация в глубину или только более энергично вширь, но она определенно усугубляется.

Фура и Адрана едва не стукнулись головами, осматривая рану. Они синхронно содрогнулись и резко втянули дыхаль. Перламутровая зона, о которой сказала Меррикс, теперь представляла собой нечто вроде окошка, как будто участок кожи размером с большой палец превратился в дымчатое стекло. Под этим мерзким окошком, окруженным розовым валом воспаленной плоти, простирался бесцветный хрусталь, не имеющий предела. Как будто сестры заглядывали в ледяную расщелину.

– Ты когда-нибудь видела… – начала Фура. – Нет, что за нелепый вопрос. Если бы ты видела нечто подобное, у тебя не было бы такого испуганного выражения лица.

– Мне очень жаль, – сказал Эддралдер, и трудно было сказать, сестрам Несс это адресовано или пациентке.

– Я же говорила, что клинок сам заставил меня пораниться, – сказала Страмбли. – Я говорю это с первого дня. Это никакой не несчастный случай, ведь так? Клинок оставил в моем теле свою частицу. Я знаю, о чем вы думаете, и никто из вас не хочет сказать это вслух.