Саймон Тойн - Санктус. Священная тайна Страница 31

В приемной зазвонил телефон. Кутлар знал, кто это. Интересно, сколько времени потребуется, прежде чем ОНИ выйдут на след «полицейского». Кутлар время от времени оказывал небольшие услуги Цитадели. В основном они заключались в запугивании и шантаже. Никогда прежде он не ввязывался в похищение, никогда не брался за оружие, но предложенная сумма была слишком уж велика, и Кутлар не устоял. В любом случае, когда ветеринар закончит свою работу, избавятся и от него. Надо будет срочно выходить из дела. Не важно, что ему не заплатят. Он не хотел сыграть в ящик раньше времени. Кутлар слышал, как звонит телефон, и жалел, что рассказал ИМ о клинике. Впрочем, у него не было другого выхода. Старший спросил у него, куда им обращаться за медицинской помощью в случае потерь. Он так прямо и сказал: «потерь». Надо было не соглашаться, а теперь слишком поздно. По крайней мере, слишком поздно для Серко.

— Я дам вам антибиотики. Они снимут жар, — сказал толстяк с профессионализмом, оставшимся у него от прежней жизни. — Лекарство также поможет избежать заражения.

Кутлар кивнул. Пот стекал с лысого черепа на шею и спину. Ходили слухи, что в прошлом ветеринар был настоящим врачом и лечил людей, пока слабохарактерность и пристрастие к морфию не сломили его.

— Вам надо залечь где-нибудь на время, — сказал толстяк. — Не перенапрягайтесь, пока рана не заживет.

— Сколько времени на это понадобится? — прохрипел Кутлар.

Во рту у него пересохло от новокаина или другой гадости, которую вколол ему врач.

Ветеринар опустил глаза и стал разглядывать рваную кровоточащую рану с таким интересом, словно смотрел на красивую орхидею.

— С месяц… Самое меньшее две недели. До этого не рекомендую даже становиться на раненую ногу.

— Он должен быть в форме уже сегодня, — раздался из-за двери голос Корнелиуса.

Оба мужчины вздрогнули.

Кутлар видел, как Корнелиус входит в комнату. Шрамы на его лице блестели в свете хирургических ламп. За ним шел Йохан. Капли дождя поблескивали на красных ветровках монахов. Казалось, что их одежда пропитана кровью.

— Хорошо, — сказал толстяк.

Он прекрасно понимал, что не стоит ссориться с клиентами.

— Я туго перевяжу рану и дам ему большую дозу сильного болеутоляющего.

Корнелиус остановился возле смотрового стола, нагнулся и с видом знатока оглядел рану, прежде чем ветеринар начал бинтовать ногу. Затем Корнелиус посмотрел на Кутлара и подмигнул ему. Его лицо расплылось в улыбке. От уголков глаз расползлись морщинки. Раненый почувствовал тупую боль в онемевшей ноге. Его приятель был прав: док не пожалел обезболивающего, вот только стены новокаина начали рушиться и армия боли ринулась в атаку.

Закончив перевязку, ветеринар потянулся за шприцом.

— Я сделаю ему укол морфия и дам таблеток с собой.

Сверкнула красная молния, и Йохан, схватив врача, зажал ему рот рукой. Налитые кровью глаза расширились. В них застыл ужас. Блеснули грязные стекла очков. Из носа толстяка вылетела сопля. Он задыхался. Корнелиус выхватил шприц из пухлых пальцев ветеринара и, всадив иглу в руку, обтянутую белой тканью халата, впрыснул морфий. Паника в глазах ветеринара сменилась осознанием собственной обреченности. Потом они остекленели. Наркотик вошел в его кровяную систему. Йохан подтащил слабеющего ветеринара к стулу и усадил его. Тем временем Корнелиус нашел еще одну ампулу морфия и вновь наполнил шприц. Второй укол он сделал в то же место, что и первый.

— Tabula rasa, — глядя на Кутлара, прошептал он. — Нельзя оставлять свидетелей.

Вытащив иглу из руки ветеринара, Корнелиус подошел к раненому.

Если бы не разрезанная нога, Кутлар пустился бы наутек, но он понимал — это бессмысленно. Он не сможет выбраться даже из комнаты. Кутлар подумал о лежащем на мокрой дороге Серко. Он надеялся, что эти безжалостные ублюдки, кем бы они на самом деле ни оказались, выследят убийцу его двоюродного брата и отплатят ему той же монетой. Кутлар уставился на шприц, на игле которого алела кровь врача. Корнелиус небрежно помахивал им.

«Надеюсь, он использует другую иглу», — подумал Кутлар прежде, чем осознал, что ему все равно конец.

— Нам надо отсюда убираться, — сказал Корнелиус.

Монах достал из стоящей на приставном столике коробки бумажное полотенце и завернул в него шприц.

— Ты можешь идти?

Кутлар утвердительно кивнул и перевел дух. Засунув шприц в карман ветровки, Корнелиус схватил раненого под руки и помог ему подняться. Кутлару казалось, что его опухшее, туго забинтованное бедро вот-вот разорвет бинты. Комната закачалась. Он хотел сделать шаг, но не смог… Последнее, что видел Кутлар перед тем, как потерять сознание, был плакат с большеглазым, здоровым и не страдающим глистами псом.

52

Рассвет начал окрашивать небо синевой, когда Габриель притормозил за двадцать футов от края каменоломни и заглушил мотор. Старые каменоломни находились у отрогов гор к северу от города. Оттуда вела дорога, по которой можно было доехать до Северного бульвара Руна. Когда-то по дороге громыхали, доверху нагруженные строительным камнем, более ста запряженных волами подвод.

Бьльшую часть камня для центрального храма Руна, а также северной и восточной крепостных стен добывали именно здесь. В наши дни дорога поросла кустарником и низенькими деревьями. За столетия ее засыпал слой перегнившей листвы, сквозь который то тут, то там выглядывали треснувшие плиты — единственное свидетельство того, что здесь вообще когда-либо проходила дорога. Каменоломня находилась на расстоянии двух с половиной километров от ближайшей проселочной дороги и не значилась ни на одной из современных карт. Даже среди бела дня было практически невозможно найти вход в каменоломню, если, конечно, не знать, что он там должен быть.

Габриель подошел к краю и глянул вниз. В нос ударила первобытная вонь, смытая ночным ливнем в провал каменоломни. Внизу, на расстоянии восьмидесяти футов, на воде колыхался зеленый ковер из тины. Глубину этих вод еще никому не удалось измерить, впрочем, там не могло быть мелко. Заброшенная каменоломня, словно гигантская бочка, собирала в себя всю дождевую воду с округи. Габриель стоял и прислушивался: ни рева мотора, ни лая собак, ни визга бензопилы — ничего, означающего близкое присутствие человека. Единственный звук — бульканье нескольких камней, упавших в зеленую воду каменоломни.

Удостоверившись, что он здесь один, Габриель направился к своему автомобилю и открыл багажник. На него смотрели блеклые, невидящие глаза мертвеца. На груди — большой красный цветок с маленьким черным отверстием в центре. Габриель поднял пистолет мертвеца. «Глок-22» — оружие наркоторговцев, гангстеров и половины полицейских в странах Западного мира. Пятнадцать патронов в обойме и еще один — в патроннике. Габриель извлек из патронника тупоносый патрон «Смит и Вессон» калибра 0,4 с небольшой отдачей, которая достигается сравнительно малым зарядом пороха. Пуля летит довольно медленно, но звук выстрела куда тише, чем обычно. Совсем неплохо, если вы не хотите привлекать лишнего внимания. Но мертвец не смог сделать ни единого выстрела… и уже не сможет.

Перегнувшись через тело, Габриель вытащил из багажника две объемные черные брезентовые сумки. Положив их на землю, он расстегнул змейку первой сумки. Внутри нее были две большие пластиковые бутыли с отбеливателем. Содержимое одной из бутылей Габриель вылил на труп. Особенно досталось тем местам, к которым он прикасался: не стоит оставлять следов собственной ДНК на теле убитого. Содержимым второй бутыли он щедро полил салон автомобиля.

Рывком Габриель распахнул заднюю дверцу машины. Под пассажирским сиденьем лежал рюкзачок, с которым прилетела Лив. Мужчина вытащил его из машины и положил рядом с собой на траву, а затем щедро полил отбеливающим веществом те места, к которым могла прикасаться девушка. Повернув ключ зажигания, он опустил стекла автомобиля. Три опустились до конца, одно было выбито во время стрельбы. Остатки отбеливателя Габриель плеснул на руль, рычаг переключения передач и водительское сиденье. Закинув пустую бутыль в багажник, он вытащил из кобуры под мышкой «молчаливый» «SIG Р228» и проделал девятимиллиметровое отверстие в днище багажника. Захлопнув крышку, Габриель выстрелил еще раз.

Найдя подходящую ветку, мужчина переломил ее пополам и вернулся к «рено». Выжав сцепление, он переключил коробку передач на первую скорость. Затем Габриель нажал палкой на педаль акселератора. Взревел мотор. Засунув другой конец палки под сиденье, Габриель убедился, что машина поедет прямо вперед. Отпустив ручной тормоз одним порывистым движением, он отпрянул.

Передние колеса забуксовали в мягкой земле. С секунду машина оставалась на месте: шины зацепились за каменистую почву, скрытую под перегноем. Габриель видел, как автомобиль, набирая скорость, поехал вперед. Не найдя опоры, «рено» нырнул передом вниз и исчез из виду. Послышался удар о стену каменоломни… затем шум столкновения машины с поверхностью воды… плеск… Двигатель замолк… навечно…