Михаил Серегин - Божий спецназ Страница 31

Когда отец Василий поскользнулся на склоне, то сразу увидел, что из-за поднятого им шума в кустах внизу кто-то заворочался. Не медведь бы, успел подумать священник, как снизу гулким эхом ударили три пистолетных выстрела. Отец Василий мгновенно ощутил всю свою беззащитность на склоне, да еще в неудобной позе, пытаясь остановить скольжение тела по траве. По ребрам с правой стороны стегнуло, как раскаленным прутом. Он даже успел заметить, как клочьями полетел утеплитель из его куртки. Заорав что-то вроде: «Вот он, хватай его, окружай!» – отец Василий выстрелил из ружья в воздух, чтобы его противник не сидел на месте и не вел прицельной стрельбы.

Или выходка с криками и стрельбой сыграла свою роль, или Чичер был в таком состоянии, но не стал задерживаться, а, не оглядываясь, бросился, спотыкаясь и падая на каждом шагу, куда-то вперед, в редколесье. Скрипя зубами от боли в боку и чувствуя, что под курткой у него горячо и мокро, отец Василий скатился-таки в низину и бросился за Чичером. Сил бежать уже не было, голова кружилась, дыхание было тяжелым и хриплым. Почему-то именно сейчас особенно остро чувствовалось, что сбившиеся комом влажные портянки в сапогах натирают и до того сбитые ноги.

Продолжая кричать «Стой, стрелять буду!», священник бежал из последних сил. Он понимал, что Чичер сейчас уже не боец, что он в состоянии крайнего истощения и утомления. «Только сейчас, – уговаривал себя отец Василий, – только догнать. Потом и у меня сил на то, чтобы с ним бороться, уже не будет».

Бежать было трудно, все время попадались какие-то пни, а под сапогами чавкала вода. Не сразу до отца Василия дошло, что местность уже не такая, как прежде, а заболоченная. Машинально он пытался вспомнить, где это может быть, если он верно представлял себе окружающую село тайгу, но в голову не приходило ничего определенного.

Наконец отец Василий упал, споткнувшись о торчавшую из вязкой жижи корягу, и больно стукнулся раненым боком о кочку, которых здесь почему-то было очень много. Его руки сразу провалились почти по локоть в вонючую тину, но это было приятно. И то, что под лицом была влага, тоже было приятно. Священник не знал, сколько он так лежит, он только чувствовал, что джинсы на ногах намокли и под животом у него было сыро. Начинался озноб. То ли от сырости, на которой он долго лежал, то ли от раны на боку. Ее саднило так, как будто была содрана кожа.

Отец Василий прислушался, ожидая, что вот-вот рядом раздастся чавканье шагов по трясине. А потом злорадный смех и выстрел. Наверное, в голову, чтобы наверняка, уже навсегда. Но шагов не было, а был какой-то плеск и хриплые крики. Это совсем рядом, подумал отец Василий, надо подняться. Он оперся руками и стал вставать, в боку в дополнение к саднящей огненной боли резануло и острой болью, как будто было сломано ребро.

Поднявшись со стоном на колени и кое-как встав на ноги, отец Василий двинулся на шум, опираясь на ружье, как на палку. Метров через десять кусты расступились, открыв взгляду обширное пространство, заросшее травой, редкими кустиками и обширными полыньями грязной, покрытой ряской воды. В каких-то двух метрах от священника отчаянно трепыхался Чичер, увязнув по пояс в трясине. Опоры под руками у него не было, он сгребал тину под себя, хлестал в отчаянии по воде руками, но все равно медленно погружался в болото.

Наконец Чичер увидел появившегося перед ним человека и от изумления, казалось, потерял дар речи. Он даже перестал дергаться.

– Шатун? – почти в истерике закричал Чичеров. – Твою мать, Шатун! Опять это ты! Какой дьявол тебя послал мне в жизни! Этого же просто не может быть!

– Это не дьявол, а Господь, Евгений, – усталым голосом ответил священник. – Никак ты этого не поймешь.

– Это же мистика какая-то! Там был ты, в тайге, где нас вертухаи обложили! Ночью на дороге опять ты! Ты сам вездесущий дьявол… Оставь меня и будь проклят!

– Опять ты не прав, Евгений, – покачал головой отец Василий. – Я не дьявол, и послал меня тоже не дьявол. Я служу Господу, а все в этой жизни предопределено только им. Это Господь посылает меня и велит стоять на твоем пути, он не дает свершиться злодеяниям, которые ты замыслил. Только так, Евгений.

– Я убью тебя, Шатун, падла! – продолжал орать Чичер, хлопая руками вокруг себя в поисках оброненного пистолета. – Ты мне всю жизнь под откос пустил!

– Свою жизнь ты сам искалечил и пустил под откос. И не со мной тебе надо разбираться, а искать примирения с Господом. Его тебе надо просить о прощении, просить о помощи, и ему только нужно довериться.

Чичер рычал и плакал, но пистолета не было. Трясина затягивала его все глубже, стягивая стальным обручем тело ниже пояса. Он погрузился уже по грудь, и каждое его движение только ухудшало положение. Отец Василий стал искать что-нибудь, чем он сможет вытащить Чичерова из трясины, но вокруг валялись только тонкие гнилые стволики упавших небольших чахлых деревцев. Священник уже был готов лечь на живот, подползти к Чичеру и протянуть ему ремень от ружья, но тут ему пришла в голову новая идея. Рядом росла небольшая березка, чуть выше человеческого роста, она сможет достать своей верхушкой до утопающего.

Отец Василий бросил ружье, подошел к деревцу и стал сгибать его вершиной к Чичеру. Боль в боку мешала, но священник, стиснув зубы, продолжал гнуть березку, переходя все дальше и дальше к вершине.

– Хватайся, как только сможешь дотянуться, – велел отец Василий.

– Уйди! – ответил с истерикой в голосе Чичер. – Мне все равно осталось только сдохнуть. Не здесь, так в другом месте. Ты всю жизнь меня преследуешь.

– Хватайся, не дури! – крикнул отец Василий. – У меня из-за твоей пули сил не хватит долго держать. Хватайся!

И Чичер ухватился. Он проклинал и отца Василия, и бога, и дьявола. Он проклинал всех, но держался из последних сил за верхушку дерева. Правда, сил у него уже не оставалось, он не мог выдернуть свое тело из цепких объятий трясины. У отца Василия тоже кончались силы, он уже не мог держать гибкий ствол в согнутом состоянии. Оба понимали, что обессилели и ничего не получится. Отец Василий был в отчаянии, что не сможет спасти человека, а Чичер под действием животного инстинкта стремился к жизни, уже не понимая, для чего она ему нужна.

Когда ствол дерева выскользнул из ослабших рук священника, он даже закричал от бессилия. Но дерево сделало то, что не смог сделать человек. Березка, которую ничто больше не удерживало, рывком распрямилась и дернула Чичера вверх. Каким-то чудом он умудрился не выпустить верхушки из одеревеневших пальцев. Этого рывка было достаточно, чтобы немного выдернуть тело. Отчаянно борясь за жизнь на грани сознания, Чичер стал тянуть себя, перебирая руками, работая локтями и коленями. Видя, что все получается, отец Василий снова ухватился за ствол и стал тянуть его на себя, не чувствуя огненной боли в боку.

Через несколько секунд Чичер уже лежал на траве лицом вниз, как его и положил священник, оттаскивая на сухое место. Сам отец Василий лежал рядом на спине почти в обмороке, погруженный в звенящую темноту и кружащую голову дурноту.

Когда его сознание прояснилось, отец Василий открыл глаза. Тучи гнали над ним по голубому небу редкие облака, шелестела листва, а невдалеке заливалась какая-то птица. Чичер теперь уже не лежал, а сидел рядом, прислонившись спиной к стволу дерева. Глаза его были закрыты, а голова запрокинута, подставляя лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь редкие кроны деревьев на краю болота.

– Зачем ты меня спас? – хрипло спросил Чичер.

– Господь велел, – тихо ответил отец Василий. У него все болело, особенно бок, поэтому говорить не хотелось. Но говорить было надо. – Он велит всех спасать.

– Врешь, поп! – хрипло возразил Чичер и закашлялся.

Отец Василий подождал, пока собеседник прокашляется, а потом ответил:

– Я не вру. Священники не врут.

– Ты – не священник, ты – дьявол! Ты меня всю жизнь преследуешь.

– Опять заладил, – поморщился священник. – Дьявол забирает души, а я спасаю. Я не преследую тебя. Это просто совпадение. Я приехал сюда в прошлом году восстанавливать в Верхнеленском храм. Теперь я его настоятель. Ты сам из колонии бежал, забрел в наши места, когда я с охотником из села в тайге был. Вот там и встретился со спецназом. Ты меня еще там узнал?

– Узнал! – зло ответил Чичер. – Ты не представляешь, какая для меня это была радость, какая меня злоба взяла! Это надо же – встретиться в тысячах километров от Волги, в тайге, с человеком, которому хочется отомстить больше всего на свете. А тут ты, собственной персоной. Ох, как я тогда жить захотел! Жить, чтобы тебя найти и придушить. Ты ведь тогда мне жизнь спас. Всех пожгли и очередями посекли, а я ужом уполз, потому что очень хотел с тобой встретиться. Если бы не встреча с тобой, лежал бы я сейчас вместе со всеми. Сил у нас уже не было бегать, и отчаяния выше головы. А ты мне как будто сил дал.