Сергей Самаров - Расплавленное море Страница 31

— Останови-ка… — потребовал он.

Ладогин послушно выполнил команду.

Россомахин открыл дверцу, высунулся из кабины наружу, опустил прибор к глазам и стал просматривать ближайшие горные отроги.

— Понятно. Проезжаем мимо ущелья на небольшой скорости. — Он вытащил трубку и набрал номер. — Владимир Алексеевич, есть часовой с биноклем. Я нашел его. Проезжаем мимо и высаживаемся в стороне. Но едем медленно, словно что-то ищем. У ущелья остановимся, я его в бинокль для вида осмотрю. Поехали, Васек…

— А что это у вас такое? — спросил рядовой, глянув на прибор, украшающий голову командира взвода.

— Называется сия штуковина индикатором оптических систем. Определяет наблюдателя, или снайпера, или вообще любой оптический прибор, даже очки, в том числе и солнечные, если через них на нас смотрят. Полезная штука. И не секретная. Говорят, даже в магазинах продается. Используется всякими охранными структурами. И нам сгодилась. Притормози…

«КамАЗ» остановился. Старший лейтенант высунулся из дверцы с биноклем в руках, пару минут рассматривал вход в ущелье, потом снова сел в кабину.

— Поехали потихоньку. За следующей большой каменной грядой остановка.

— А что вы смотрели?

— Вводил в заблуждение часового. Я посмотрел и ничего не нашел, пусть успокоится.

Колонна проехала дальше и остановилась за следующей каменной грядой, где часовой, по мнению старшего лейтенанта, не мог их увидеть. Последовала команда:

— К машине!

Солдаты быстро покинули грузовики. Построились.

— Снайперы!

От каждого взвода отделилось по снайперу, и они бегом подбежали к Россомахину.

— На левой гряде у предыдущего ущелья сидит часовой с биноклем. Аккуратно его обработать. Любопытство в таких ситуациях наказуемо, а он, наверняка, сейчас нам вслед смотрит — любопытствует. Работайте…

Снайперы тут же стали взбираться на каменную гряду, желая занять позицию повыше…

Полковник Соловейчик находился на верфи в том самом месте, где, по его мнению, лучше всего можно было бы рассмотреть пробоины, которые обязан был получить авианосец при выходе из дока. Подполковник Личутин расписал целый план, согласно которому бандиты и диверсанты имели возможность стрелять только через сравнительно небольшой просвет между трибунами для гостей — специалистов и приглашенных ветеранов отечественного кораблестроения. Любой спуск на воду судна — это всегда большое событие. А такого громадного судна, после такой мощной перестройки и модернизации, тем более. И потому гостей было много и с российской стороны, и даже с индийской. Здесь была так же почти половина будущего экипажа авианосца, матросы, которым предстояло сначала пройти стажировку под руководством российского экипажа, а потом уже обучать вторую половину своего собственного.

Рядом с полковником ФСБ сидел полковник Сингх, тоже знающий, что ему ждать. И они дождались. Выстрел прозвучал вовремя, хотя слышно его не было. Но пробоина появилась впечатляющая.

— А это точно крупнокалиберная винтовка с зарядом ICL-20? — спросил индийский полковник. — У меня впечатление, что стреляли из артиллерийского орудия, настолько пробоина огромная.

— И вторая такая же… — подтвердил Соловейчик. — Стреляли точно из винтовки «Баррет М90», патроны для которой нашим террористам вручил лично господин Бхадракумар. Сейчас начнет работать ремонтная бригада. Сорок минут — это норматив, который они сами себе установили.

Но пробоины даже не все из приглашенных заметили. Большинство радовалось спуску корабля на воду и ничего подозрительного не замечало. На плавучести авианосца полученные пробоины не сказались. Хотя специалисты знали о том, что предстоит, и наблюдали за катером ремонтников, появившемся рядом с высоким бортом. Точно так же наблюдал за всем и Соловейчик, отметивший контрольное время по своим часам. Но дождаться окончания ремонта полковнику не дали. Ему и без того показалось, что откуда-то донесся звук мощного взрыва, правда, где-то далеко. А через пару минут после этого позвонил подполковник Личутин, не участвующий в торжественных мероприятиях, и объяснил, что бандиты взорвали «Тигр» с группой захвата и сопровождавшую его «Газель». При этом мощным взрывом разрушена часть жилого дома. Много пострадавших и погибших. Очевидцы говорят, что тяжелый «Тигр» подбросило до уровня второго этажа и ударило о стену дома.

— Сколько «Тигр» весит? — спокойно спросил Соловейчик.

— Насколько я помню, семь тонн шестьсот килограммов.

— Какой заряд нужен, чтобы так подбросить машину?

— Мощный, товарищ полковник. Это все, что я пока могу сказать. Остальное скажут специалисты. Бандиты, судя по всему, сбежали…

— Квартиру осмотрели?

— Еще нет. Ждем вас.

— Пока не входите. Я еду… Позвоните второй засаде, предупредите, чтобы были готовы.

— Обязательно. Ждем вас.

Соловейчик любил ходить на обыски. Причем любил первым заходить в помещение. Это началось с юности, когда он во время обыска первым вошел в чужую квартиру, сразу почему-то сунул руку в карман висящей на вешалке куртки и нашел там пистолет. Ему тогда сказали, что у него прирожденный нюх сыскаря. Соловейчик слепо поверил в это и всегда старался войти в осматриваемое помещение первым.

Извинившись перед полковником Сингхом и кратко объяснив ему обстоятельства, Соловейчик уехал. Следственная и оперативная бригады уже ждали около подъезда. Две другие бригады возились около взорванной машины и развалин дома. Там же стояло несколько машин «Скорой помощи», две большие пожарные машины и толпилось множество людей. Крепкие мужики в форме МЧС уже копошились среди развалин. Искали тела и живых людей, попавших под завалы. Проехать здесь было невозможно, но водитель легко сориентировался, объехал вокруг дома и заехал во двор через следующий проезд.

Полковник вошел в подъезд и сдвинул в сторону старушку с сумкой, которая отдыхала стоя, не решаясь переступить порог. Из магазина, видимо, возвращалась.

— Здесь живешь, бабуля? — спросил за спиной Соловейчика подполковник Личутин.

— Чего-чего? — заорала вдруг бабка. — Я не слышу…

Подполковник кричать на весь подъезд не стал и заспешил за опытным московским начальством. Соловейчик задыхался на лестнице, но не останавливался. И в квартиру на пятом этаже, где дверь оставалась даже слегка приоткрытой, ворвался так, словно знал, что его там дожидаются с пирогами. Но уже за порогом остановился, перевел дыхание и сделал за спиной знак раскрытой ладонью, останавливая желающих войти. Онвникалв атмосферу квартиры. Естественно, здесь никого не было. С кухни через разбитое окно сильно дуло, но полковник, миновав ее, быстро прошел в большую комнату.

На столе, в самом центре, лежала толстая книга. Это был Коран. Обернувшись в сторону входной двери, за которой стоял Личутин и кто-то из следственной бригады, Соловейчик сказал с усмешкой:

— Нам привет от Аллаха передали. На память о себе оставили…

Рука полковника потянулась к книге, а человек из следственной бригады вдруг бросился вперед с криком:

— Не трогать!

Но Соловейчик уже открыл толстую, обшитую кожей обложку.

Взрыв развалил три верхних этажа пятиэтажного дома. Бабушка в подъезде успела подняться только до второго, но взрывной волной ее сбило с ног и при ударе о стену сломало руку…

По городу Абдулджабар ехал, не торопясь и не нарушая правил. Он до сих пор не понимал, что знают федералы о нем самом и его группе, был ли взрыв машины ФСБ обязательным, или это случайность, вызванная перестраховкой со стороны Башира. Дома, на родине, его уже могли бы и предупредить звонком. Много было у него друзей, которым он сам порой помогал, а теперь они ему помогают. Более того, он до сих пор служил какой-то перевалочной базой просьб, своего рода связующим звеном. Нужно человеку решить какой-то вопрос — к нему обращаются, он звонит знакомым, те своим знакомым, и по цепочке вопрос решается. Это укрепляет связи и расширяет их. Он помогал, и ему помогали. Он помогал безвозмездно, и ему помогали безвозмездно, поскольку он был человеком еще советской ментовской школы. Это сейчас молодые менты без денег чихнуть не пожелают, а раньше все держалось на хороших отношениях. Потому, возможно, Абдулджабар до сих пор остался «на плаву». Но здесь, в другом конце страны, по большому счету, на другом полюсе, он никому не известен, никому не нужен, и никто не может сообщить ему, знают ли здесь о том, кто стрелял в авианосец, знают ли, кто взорвал «Тигр» ФСБ. Некому сообщить такие данные. А это значит, что работать приходится, как разведчику в тылу врага. Но пока не было явных признаков того, что он обнаружен. Это радовало и слегка расслабляло.

На выезде из города стояла машина ДПС. Инспектор жезлом показал в сторону обочины, требуя остановки. Абдулджабар сначала пистолет приготовил — дослал патрон в патронник и поставил оружие на предохранитель — и только после этого вышел к инспектору, предъявляя документы. Ему хватило хладнокровия даже улыбнуться инспектору, который — что очень странно! — взятку не потребовал. Но здесь, в этих северных краях, вообще народ какой-то стеснительный. Зачем они тогда в ГИБДД работать идут, если не умеют взятки требовать!