Б. Седов - Рок-н-ролл со смертью Страница 31

В какой-то момент Мартынов подумал: а не поступить ли именно так, как не велит поступать сердце? – сказать Маше: «Зачем тебе это нужно? Отойди в сторону, выжди и приди к Метлицкому. Объяснись. За это время я успею пересечь океан и устроить вызов». Но он отбросил эту идею сразу же, как только она пришла ему в голову. Это – предательство. Этим он скажет Маше: «Мне с тобой трудно. Один я уже давно бы улетел».

Но трудно ли ему было с ней? Сейчас он мог сказать с уверенностью – ее присутствие рядом помогало. Он питался от нее силами, потому что любил и был любим.

– Ты чему улыбаешься? – удивленно спросила Маша, когда они вышли из Сбербанка, где она сняла последние сбережения и закрыла счет.

– Меня позабавила ситуация. Вайс вытащил из квартиры женщину, у которой в карманах был паспорт и сберегательная книжка. Ты всегда дома носишь с собой документы?

Она рассмеялась:

– Я ждала риэлтера и приготовила все, что он просил. Так мы сядем в эту же машину или по всем правилам политического детектива возьмем другую?

Мартынов покачал головой и махнул водителю бежевой «шестерки» – «уезжай!». Тот недоуменно пожал плечами и включил передачу. Было бы сказано. Парочка расплатилась обещанными тремя сотнями и пятеркой баксов сразу, но вышли они не у Центрального рынка, а у Сбербанка. Их дело…

И только сейчас, остановив у самого входа в банк машину, Мартынов впервые упомянул про обкомовские дачи – вотчину Холода. Пусть теперь сыскари отслеживают маршрут! Микроавтобус, скорее всего, уже найден. Но сколько у них времени уйдет на поиск транспортного средства, на котором Мартынов и Маша продолжили путь? А если и найдут бежевую «шестерку», то какой пункт назначения назовет им водила? Банк? Ну, выяснится – Макарова сняла со счета сорок восемь тысяч рублей и закрыла его. И что дальше?

Тут же, в подвернувшемся так кстати магазине по продаже сотовых телефонов Андрей купил две трубки и зарегистрировал их на свободное от подозрений имя Деснина. Выйдя на улицу, он набрал Машин номер, ввел его в память телефона без имени и сказал Маше сделать то же самое. Регистрационные документы вспыхнули от зажигалки и погрузились в урну.

– Не забудь PIN-код, дорогая, – улыбнулся он Маше. – А не то возникнут серьезные проблемы как раз в тот момент, когда они вовсе необязательны.

– Интересно, Максим Деснин, – заметила она, – как ты теперь сможешь воспользоваться своими счетами в России и в Америке?

– Для этого существуют счета на предъявителя. Я вижу кафе… Но в помещении нам делать нечего, рядом с крыльцом лицо кавказской наружности жарит мясо на шампурах…

С веером шампуров Мартынов отошел от мангала и тут же остановил такси.

– Первый раз в роли альфонса, – сознался он, вгрызаясь в шашлык на заднем сиденье. Водитель был не против, лишь бы жир не капал на чехлы и сок не лился на коврики. – Доедем до Сёмы, я отплачу – отдохнем и выспимся по-королевски.

Выспаться им, равно как и отдохнуть, не довелось. Еще за двести метров до кованой ограды дома Холода Мартынов вдруг засуетился и попросил водителя не подъезжать к воротам. Быстро выйдя из машины, он потянул за собой Машу и завел в тень раскинувшегося в соседней ограде вяза.

– Ерунда какая-то.

– Ты о чем? – Маша уже ни чему не удивлялась и задавала вопросы машинально.

– Во дворе Холода стоит черная «Волга».

– У тебя мания преследования, Мартынов! И вообще, ты странен, и это меня пугает. То людей начал бить ни с того ни с сего, то черные «Волги» тебя в ступор вводят! Господи, да ничего не происходит! Ну, приехал кто-то к человеку…

– Люди, которых Холод рад был бы видеть, на черных «Волгах» к нему не ездят, – потирая двухдневную щетину, пробормотал Мартынов. – И никто из тех, кто живет в этом месте, вот уже лет пятнадцать как на черных «Волгах» тоже не ездят. Потоскуй-ка минутку в одиночестве…

Отделившись от стены, Андрей медленно пересек улицу и приблизился к ограде дома, стоящего на другой стороне. Через минуту он вернулся и сел на лавочку рядом с Машей.

– Я же говорю – ерунда какая-то. На крыше машины штыревая антенна высотой два метра. Это рация. Ночью моросил дождь, дорога влажная, наша обувь грязна, колеса же этой чернявой влажны только с внешней стороны. Протекторы шин снизу сухие. Машина стоит на месте около суток. В кабине скучает парень с журналом. Мне это не нравится.

– Что тебе не нравится парень с журналом?

– Мне все не нравится.

Еще три недели назад Маша думала, что Мартынов подобным поведением нагоняет на нее жути, чтобы казаться значимее. По мнению некоторых мужиков, чем больше они имеют серьезных врагов, тем больше это должно нравиться женщине. Разыгрывать на пустом месте осторожность – беспроигрышный вариант. Спустя несколько суток после первого знакомства девушка поняла, что Мартынов не старается выглядеть интереснее, чем есть на самом деле, наоборот, в беде он ведет себя простецки, но это результат того, что он хорошо к ней приготовился. И настоящих врагов у него даже больше, чем она может себе представить.

Сейчас же, зная, в какой переплет попал Андрей после их прощания в Ордынске, Маша стала беспокоиться относительно его здоровья. Врачом она не была, но тонким женским чутьем, наитием, а не разумом уловила в состоянии Мартынова серьезные перемены. Амнезия не проходит бесследно. Сейчас, как ей казалось, в его поведении наличествовали все признаки того, что в медицине именуется «бредом преследования». Он, конечно, не рисовался. После всего, что уже случилось, в этом не было никакой необходимости, да и Мартынов – она уже знала точно – не из тех, кто опускается до такого минимума в стремлении завоевать сердце избранницы. Да и зачем ему это было бы нужно? Разве не очевидно, что она любит его до беспамятства?!

И все же она была встревожена. Мартынов увидел черную «Волгу». Даже детям понятно – на таких ездит прокуратура и милиция. Но если в каждой черной «Волге» видеть прокуратуру, а в каждом аккуратно стриженном молодом человеке в джинсах и кожаной куртке подозревать опера, то лучше уж не колесить по городам и весям, а сидеть дома.

– Андрей, а ты не думал о том, что кто-то из продажных функционеров МВД мог приехать к Холоду и просто загулять?

– Маша, ты бы смотрела поменьше сериалов… Это гулянье может закончиться тем, что один не доживет до пенсии, а со второго на воровской сходке сшибут корону. Прости, я совсем забыл, что ты вряд ли понимаешь, о чем я говорю. Но тебе придется посидеть здесь еще минутку.

Она не успела опомниться, как Мартынов снялся с лавки, как коршун с телеграфного столба, и стал удаляться в сторону дома Холода.

– Бред какой-то, – со страхом наблюдая за знакомой походкой, прошептала Маша. – Еще три недели назад я даже понятия не имела, за что могут сбить корону…

Обойдя дом, Мартынов посмотрел на камеры слежения, контролирующие доступ к ограде. Всего их было четыре, и располагались они в точном соответствии с принципами расстановки часовых на зоновских вышках. Любой из участков местности контролировался какой-то из камер-вертухаек.

Улыбнувшись, Андрей прижался к стене спиной и стал двигаться под одну из камер. Ее не отвлечешь изнутри разговором, оптика – бесстрастный наблюдатель. Да и некому наблюдать. Но разве это является преградой для того, кто часть жизни провел в лагерях? Эти привычки не забываются, как не забываются первая любовь и первый опыт разбитого носа.

Камеру не уговоришь и не обманешь, с часовым проще, у него есть мозги, которые всегда можно запудрить. Но зато камера ни за что не сможет перегнуться через ограждение вышки и рявкнуть: «А это что за падла там затихарилась?!» У камеры свой сектор контроля, от которого она не отойдет ни на секунду, ни на сантиметр.

Притча во языцех. Мертвая зона. Зона, расположенная меж сектором обзора зеркала заднего вида и сектором обзора зеркала внутри салона может стать на скоростном шоссе причиной гибели. А может и явиться спасением в ту минуту, когда мент заглядывает в окно, а ты сидишь под подоконником.

Дождавшись поворота камеры в другую сторону, Мартынов быстро забрался на забор и стремительно обрушился вниз, перекатившись к стене уже внутри ограды.

Камера вернулась обратно. Оператор, если только таковой сидел перед монитором, снова должен был видеть пустую территорию, и только ветка вяза, что совсем недавно находилась в покое, качалась из стороны в сторону.

Лежа на земле, Андрей осмотрелся. Знать бы раньше, засыпал бы Холода вопросами о технологии охраны его дома.

Внутри двора на стенах тоже имелись камеры, но эти уже не двигались, а просто тупо смотрели своими циклопьими глазами туда, куда их однажды направили. Сообразив, что если идти прямо, никуда не сворачивая, то можно остаться незамеченным, Андрей встал, машинально отряхнулся и медленно двинулся к дому.