Полет Пустельги - Сергей Дмитриевич Трифонов Страница 31

— В 1932 году мои боевые друзья рекомендовали меня фюреру как одного из лучших пилотов Германии. Тогда фюрер участвовал в пропагандистских мероприятиях в ходе избирательной кампании в Рейхстаг. Он был первым политиком Германии, который решил воспользоваться авиатранспортом в целях большей оперативности при реализации своего плана предвыборной кампании. Фюрер предложил мне контракт от имени руководства НСДАП на период избирательных мероприятий, от которого я отказаться не мог.

— Почему? Контракт был столь привлекательным в финансовом отношении?

— И в финансовом тоже. Но хочу повторить: меня рекомендовали друзья. Среди них Герман Геринг, один из лучших летчиков прошлой войны. Им я не мог отказать. Во-вторых, я был абсолютно убежден в том, что Гитлер победит и вскоре станет канцлером Германии. Нужно было быть просто идиотом, чтобы отказаться от столь заманчивого предложения, в результате которого моя карьера могла приобрести совсем иное направление, достичь иных высот. — Баур стал горячиться и перешел на несколько повышенный тон. Все его тело вновь покрылось испариной.

— Меньше эмоций, Баур. Меньше эмоций, — заметил майор.

Вошел главный врач и строго обратился к Савельеву:

— Товарищ майор, на первый раз хватит. Да и перевязку пора делать. Приходите завтра.

За дверью Савельев чуть придержал главврача под локоть и полушепотом произнес:

— Не будет у нас, Семен Иваныч, никакого завтра. Он нам сегодня нужен. Сегодня! Поймите вы. Завтра придут оперативники ГУПВИ НКВД, и — прощай пилот Баур. А объект он, похоже, чрезвычайно интересный.

— Ты, Саша, такой же нетерпеливый, как твой отец. — Доктор обнял майора за плечи по-отечески. — Кстати, как он? Говорят, продолжает эскулапствовать где-то на Севере?

— В Мурманске он. Теперь в морской форме ходит.

— Полковника дали?

— Нет, не дали. А ему это надо, товарищ подполковник?

— Не надо, Саша. Хирургу ведь что требуется? — Главврач театрально вскинул кверху указательный палец и пропел:

Нам надо плитку шоколада,

Литрушку водки, лимонада.

А на щеке цветок помады

От нежных, сладких женских губ.

Вот были б все хирурги рады

Такой чудесненькой награде.

Сизова глядела на двух здоровых хохочущих мужчин полными восторга глазами. Главврач обнял и ее, прижал их головы к своей и прошептал:

— Приходите, детки дорогие, через часок-другой. Сделаем ему перевязку. Пусть немного подремлет. Потом простимулируем чем положено, и он ваш. Часов до двух ночи можете с ним работать. А дальше не могу. Обязан буду заполнить на него формуляр. Иначе придут уже за мной. Пойдемте. Я вас покормлю.

Поесть толком не удалось. Боец взвода охраны, сопровождавший Савельева и Сизову, нашел их в столовой госпиталя и, придав лицу заговорщицкий вид, зашептал в ухо майору:

— Товарищ майор. Вас срочно вызывают в штаб корпуса. Похоже, там Гитлера нашли…

Воспоминания счастливого человека

После освобождения Мюнхена от красных и падения Советов самолеты нашей эскадрильи перебазировали из Ингольштадта в Шляйссхам, близ Мюнхена. Начались мирные будни. Шли тренировочные полеты. Совместно с командованием армейских частей проводились учения. Однако рассчитывать на пополнение военной авиации современной техникой не приходилось, так как по Версальскому договору Германии вообще запрещалось иметь собственные Военно-воздушные силы. С каждым вылетом наши старенькие машины изнашивались все больше, а запасных частей к ним не производили. Наконец в январе 1921 года у военных комиссаров Антанты лопнуло терпение из-за проволочек Германии в деле ликвидации военной авиации. В один солнечный морозный день французы явились к нам на аэродром и сожгли все самолеты за исключением восьми. По четыре машины они передали в распоряжение созданных гражданских баварских авиакомпаний «Люфтллёйд» и «Румплер». Таким образом, военной авиации больше не существовало.

Без неба летчик жить не может. Не раздумывая ни минуты, я обратился к директору «Люфтллёйда» Гримшицу с просьбой принять меня на работу в компанию. Он любезно встретил меня и попросил представить копию моего послужного списка и рекомендации. Я немедленно обратился к Рудольфу Гессу за помощью, и через две недели у Гримшица на рабочем столе лежали наилучшие рекомендации Геринга, Гесса и Мильха. Меня зачислили пилотом в штат компании и вручили летную лицензию Министерства транспорта Баварии. В середине 1922 года я подал формальный рапорт в Военное министерство и уволился с военной службы.

В нашей небольшой компании было всего три летчика и четыре стареньких военных самолета. Три из них, «Румплер С-1», имели кабину, в которой могли разместиться пилот и три пассажира. «Альбатрос В-2» мог перевозить либо одного пассажира, либо почту и еще какой-нибудь негабаритный груз. Вначале регулярные рейсы мы осуществляли по маршруту Мюнхен — Коснстанц, протяженностью 180 километров. Пассажиры испытывали настоящие муки. Кабины самолетов были открытыми. Ветер, дождь, снег вынуждали нас укутывать пассажиров с ног до головы в шубы и одеяла. Кроме того, во время разбега из двигателя вытекало масло, и ветром его относило назад, в лицо пассажирам. При максимальной скорости полета в 120 километров в час, и периодических посадках для дозаправки, так как бензобаки были маленькими, наш маршрут мог растягиваться до пяти часов. Многие пассажиры, попробовав экзотику таких перелетов, в дальнейшем категорически отказывались летать самолетами. Нужны были новые современные пассажирские машины. Между тем союзники категорически запрещали Германии производить пассажирские самолеты с расчетной скоростью свыше 200 километров в час и высотой полета более 4000 метров. Только в мае 1922 года этот запрет сняли. И сразу же завод Юнкерса выпустил на рынок новый одномоторный цельнометаллический самолет с закрытой кабиной для четырех пассажиров. Одну из таких машин F-13s приобрела и наша компания.

Надо сказать, что двадцать второй год вообще оказался знаковым для молодой гражданской авиации Германии. За три предыдущих года было создано 38 мелких авиакомпаний, которые ожесточенно конкурировали на еще пока очень узком рынке воздушных перевозок. В ходе постоянных слияний и разделений остались три крупных компании, доминировавших на рынке: «Авиалинии Юнкерс», «Аэро-Ллойд» и «Германские авиалинии». И в этом же году нашу баварскую компанию «Люфтллёйд» приобрела самая крупная авиакомпания Германии «Авиалинии Юнкерс». Мы стали ее дочерним предприятием.

Если сказать честно, я был этому рад, так как коммерческим директором «Юнкерса» служил мой бывший командир, старый и надежный друг капитан Эрхард Мильх. Он оказался прекрасным бизнесменом. Мильх сумел в сжатые сроки создать «Трансъевропейский союз», в который вошли Австрия, Болгария, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Швейцария, Швеция и Эстония. Именно Мильх сконструировал единую систему дальних авиаперевозок в Центральной, Южной и Восточной Европе, показавшую свою надежность и эффективность.

У нас поменялся директор.