Александр Афанасьев - Одесса на кону Страница 32

И все.

И думаете, этот Пивовар один такой? Ошибаетесь – все такие. Потому что, когда игра идет по таким правилам – другие не выживают.

Что будет дальше? А ничего. Несколько убийств есть на кого списать – взбесившиеся от крови псы-людоеды, банда ветеранов АТО. Для власти это тоже неплохо – повод завернуть еще покрепче гайки и начать репрессии. Как Сталин в конце сороковых – отправлял ветеранов только что закончившейся войны в лагерь за драку, даже за неосторожное слово. Просто для того, чтобы хлебнувшие свободы на войне люди снова привыкли к строгому ошейнику.

Мы, русские, с этим как-то уживемся, мы не питаем никаких иллюзий. Мне интересно, о чем думает этот испанский пучеглазик… Он что, и в самом деле верит, что в Украине, вот в ТАКОЙ Украине, удастся что-то реформировать? Ну, что же, блажен, кто верует, тепло ему на свете…

– Если так, я хотел бы извиниться перед генералом Пивоваром лично, – ровно сказал я, – скорее всего я был не прав в его отношении.

Испанец поправил очки.

– Это излишне. В конце концов, генерал Пивовар находится на службе, как и все мы. Мы рады слышать, что вы осознали свою ошибку. Но боюсь, продолжать работу в международной полицейской миссии вы больше не сможете, господин Беднов. Все-таки вы нарушили условия миссии, подали плохой пример всем остальным. Мы вынуждены предложить вам возвратиться в Стокгольм.

– Что с моим контрактом?

– Мы не хотим скандала, господин Беднов. Мы согласны выплатить вам компенсацию, которая вам полагается в случае досрочного расторжения контракта по нашей инициативе. В качестве ответной любезности мы бы просили вас подписать обязательство о неразглашении всего произошедшего. Вас устроит этот вариант?

Досрочное расторжение контракта по инициативе работодателя сопровождается выплатой мне годового жалованья, это больше, чем я заработал бы в случае нормального завершения контракта по его исполнении. Все нормально – нет? Тогда почему чувствую, как будто в душу насрали? Это ведь не моя страна.

Или… моя?

– Устроит, – сказал я, – я очень всем благодарен за мое спасение.

– Ну, вот, тогда и всё, – подвел итог украинский прокурор, – домолвились.

Домолвились…

&&&

И знает он, что испокон веков

На благородстве ловят чудаков,

Что прежде, чем кого-нибудь спасешь,

Разбойничий получишь в спину нож…

К тому ж спокойней дома, чем в седле.

Но рыцари остались на земле!

«Альфовцы» подбросили меня до здания гостиницы и распрощались. Вечером мы летим в Киев вместе с Гомесом, оттуда меня отправят в Стокгольм. И на этом закончится мой безумный поход против ветряных мельниц, и я снова вернусь в страну, где зарплата в три тысячи евро – нормально, но не слишком, где самая большая проблема – отсутствие в булочной любимого хлеба, где я сижу с девяти до пяти в своем офисе и жду клиентов. И полученное годовое жалованье вдобавок к тем деньгам, которые я уже получил, позволят мне жить так еще очень долго.

А потом? А потом я еще что-нибудь себе найду. Или Абаль что-нибудь подкинет. Сколько же я ей не звонил? Как-то не до того было, да что я ей мог сказать? Дорогая, тут людей убивают, и я делаю то же самое?

Так, что ли?

Через окно я смотрел на город. И знал, что в очередной раз предаю его. Как тогда, в мае 14-го…

Собрав вещи, я достал ноутбук, посмотрел на часы, время еще было. Включил, зашел на новостной сайт, посмотреть, что делается. Начал со «112.ua».

И почувствовал, как сердце проваливается куда-то вниз…

Наши бронированные «Тойоты» стояли около гостиницы на стоянке, и у них была такая особенность – они заводились без ключа, с помощью программы в телефоне. Я, стараясь выглядеть, как обычно, подошел к машинам, активировал программу на телефоне – телефон пропиликал, и ближайшая ко мне машина приглашающе щелкнула замками дверей.

Есть!

На КП никто не знал, что я отстранен, – меня узнали и пропустили. Маленькая, но победа. Еще одна.

Что теперь?

Телефон надо было отключить, по нему запросто найдут, но в то же время отключать нельзя. Игорь вряд ли возьмет левую трубку. Правда, меня пока не ищут – будут искать, если в аэропорту не появлюсь. Времени совсем немного осталось…

Черт, какой дурак…

Я остановил машину у обочины, набрал номер. С замиранием сердца прослушал несколько гудков.

– Алло…

Есть! Три-ноль!

– Игорь. Ты где? Давай, я тебя заберу…

– …

– Игорь, давай я тебя заберу. Я на машине, диктуй адрес.

– Записывайте…

Черт. Может, и выскочим.

Игорь прятался на Поскоте, проклятом поселке Котовского. Где-то у друзей…

Не знаю, как я сдержался и не дал ему по морде. Но как-то не дал. Он был не в форме, в гражданском – мы спустились к машине. На улице движухи не было…

– Зачем ты это сделал? – спросил я, когда мы тронулись с места…

– …

– Я спрашиваю, зачем ты это сделал? Ты понимаешь, какой п…ц сейчас будет?

– …

– Что они тебе пообещали? – Я уже выруливал на трассу.

– Старшего лейтенанта, – глухо сказал Игорь, – и должность в Киеве. В налоговой полиции.

– Здорово.

– Вы понимаете, почему я это сделал?

– Да понимаю. Только от этого не легче.

– Мы все всегда молчим, – сказал Игорь, – мы всегда молчим, мы не называем вора вором, убийцу убийцей. Мы не молчим только на Майдане, но это неправильно. Кто-то должен перестать, наконец, молчать и сказать всю правду.

Он и сказал. Слил все, что знал, в Интернет. Дурак чертов.

– И ты решил, что это будешь ты, так?

Игорь снова не ответил…

– Слон?

– Подожди…

Судя по звукам, Слон где-то парковался.

– Ты совсем о…л в атаке мне сюда звонить или как?

– Слон, мне надо выскочить. Мне и еще одному человеку. На Крым, на Приднестровье, на Румынию… на куда угодно.

– Б…, вы о…ли просто.

– Слон, помоги. Мне больше не к кому обратиться…

– …

– Должен буду.

Слон хмыкнул.

– Ладно, хрен с тобой. Пиши… Это на Приднестровье. Как ты до границы доберешься – не знаю и знать не хочу.

– Пишу…

Место, где мы сделали тайник, я хорошо запомнил…

Из тайника мы извлекли то, что должно было нам помочь перейти границу. Или по крайней мере продать свои жизни подороже, если не получится выскочить. Автомат Васыля, снайперская винтовка Драгунова с глушителем, из которой нас пытались убить там, на берегу. Все это лежало в одесских катакомбах и ждало своего часа.

Я пересчитал патроны и снова набил магазин. Вот теперь я снова чувствовал себя правым… И пусть кто попробует встать у меня на пути.

Пусть кто только попробует…

– Игорь, – негромко сказал я.

– …

– Ты был прав. И пошло оно все к черту.

До Приднестровья из Одессы можно было добраться разными путями, самый простой напрямую – 58-й, на Тирасполь. Через Первомайск. Но Слон назвал мне другую дорогу. Севернее. Приднестровье очень вытянуто, оно длинное, и граница там большая. После 2014 года Украина, пытаясь задушить Приднестровье и тем самым досадить России, начала отстраивать границу, которой до этого практически не было. Но пограничники, как и все украинцы, тоже хотели кушать.

Догнали нас за Великой Михайловкой. Это село такое. Дороги там неширокие, две полосы и без разметки, плохие, но наша «Тойота» с усиленной подвеской и форсированным мотором с ними справлялась. Я сидел на пассажирском и постоянно смотрел назад, потому и увидел их вовремя.

– Ходу! Газу!

«Тойота» прибавила. Я посмотрел вперед и увидел там поворот. Он не просматривался из-за деревьев, которыми трасса была обсажена очень густо.

– Полицейское вождение помнишь?

Игорь кивнул.

– Сразу за поворотом ставь машину поперек трассы и выметайся. Понял?

Первый джип, «Паджеро», вылетел из-за поворота, увидел стоящую посреди дороги машину. Тормозить было уже поздно, но он начал. Тем самым он сделал худшее из возможного – не попытался прорваться на скорости. И не знал он, что «Тойота» хоть от пистолета, но бронирована, и намного тяжелее обычной.

Две машины столкнулись с глухим металлическим хлопком, «Тойоту» развернуло, и она с разворота ударила, но не сильно, второй джип, китайский. Первый джип с разбитым в хлам передком, покореженным кузовом ушел вправо, водила второго пытался объехать с противоположной стороны, слева, но из-за удара не справился с управлением и ушел на обочину, а потом, уже на излете, ткнулся в дерево. Вторая машина пострадала намного меньше, чем первая, да и в дерево ударилась не сильно, только бампер да фара. А вот в первой беда, там подушки сработали, и основательно всех шибануло. Из «китайца» сзади, открыв пятую дверь, выскочил парень в форме и с ручным пулеметом Калашникова, из дверей справа – полезли еще двое. Остальные, по-видимому, пока обтекали…