Константин Козлов - Ракетчик Страница 32

Глава 22.

РОБИНЗОН И ПЯТНИЦА.

Давыдов моментально вскинул оружие. Он не знал, полностью ли противник потерял боеспособность. Врага нужно было добить. Лежащий молча смотрел на стоящего с автоматом капитана. Что-то во взгляде врага заставило Анатолия задержать палец на спусковом крючке.

— Встать, — скомандовал Анатолий.

Пленный не пошевелился. Давыдов нажал спуск. Пуля выбила фонтанчик опавшей хвои рядом с головой лежащего.

— Поднимайся, гад, — повторил капитан.

— Не могу, — ответил тот совершенно спокойно.

— Я не шучу, вставай, или прямо здесь и останешься.

— Я тоже не шучу. Не могу встать. Ног не чувствую.

Давыдов задумался. Подходить к поверженному противнику он боялся. Похоже, что по части рукопашной у того было неоспоримое преимущество. Окажись капитан в пределах досягаемости, еще неизвестно, чья возьмет. Чистильщик лежал, уставившись в небо. Решившись, капитан приблизился и сильно пнул пленного по голени. Нормальный человек должен был тут же взвыть от нестерпимой боли. Тело лежащего дернулось, но это было не реакцией на боль. Так отреагировала бы свиная туша в мясном отделе гастронома. Чистильщик слабо усмехнулся.

— Подними руки, — скомандовал Давыдов. Пленник подчинился. — Теперь перевернись на брюхо.

Лежащий попытался, но выполнить это требование не смог и уронил голову на землю, глядя на Давыдова с бессильной злобой. Закинув оружие за спину, капитан оттащил его к ближайшей сосне и прислонил к стволу. Осмотрел карманы. Тот же скудный набор. Подумав, Давыдов бросил поверженному противнику аптечку, а непонятный шприц забрал себе.

— Жди меня здесь. Будешь себя плохо вести, здесь и оставлю. Быстро кто-нибудь схавает.

Оставив покалеченного врага у дерева, Анатолий направился к берегу. Нужно было выяснить, не осталось ли еще кого-нибудь из вчерашней команды. Для начала, вооружившись успевшим полюбиться прибором, он оглядел окрестности. Никого и ничего подозрительного обнаружить не удалось. В менюшке прибора все еще пульсировали четыре силуэта ракеты. Выключив прибор, Анатолий взял автомат на изготовку и двинулся вперед. По пути завернул на пожарище. Осколки ракеты превратили вертолет в куски жести размером с крышку от консервов. Более-менее сохранился конец хвоста с обломками лопастей. От фюзеляжа практически ничего не осталось. Вылившееся на землю топливо выжгло широкое черное пятно, по краям которого еще тлели огоньки. Завязав рот и нос платком, Давыдов вооружился палкой и тщательно исследовал обломки машины. Тел погибших не нашел, на пепелище было лишь пять обугленных черепов с фрагментами туловища и несколько кусков обгоревшей плоти. У одного из погибших на шее осталась цепочка с жетоном. Подцепив его палкой, Давыдов, превозмогая брезгливость, сунул находку в карман. Больше здесь делать было нечего. Капитан направился к берегу. По пути наткнулся на кусок лицевой панели какого-то прибора. Подобрав пластину, он отряхнул ее от пепла — чудом уцелел шильдик с надписью: АРК-9 № 23 457 884. «Прекрасно, — подумал он. — Теперь можно будет установить, на какой вертолет он был установлен и кому он принадлежит». То и дело оглядываясь, капитан взобрался на вершину холма. Отсюда хорошо просматривалась вся бухта. На берегу никого не было, только повсюду валялись разбросанные взрывом обломки самолета. Из воды, как ребра кита, торчали шпангоуты фюзеляжа и по странной случайности уцелевший хвост. Похоже, вертолет подобрал всех, кроме двоих, гонявших Давыдова. На горизонте сгрудились темные облака: шторм возвращался. Тучи тяжело наползали друг на друга, время от времени мелькали разряды молний. Доносились чуть слышные раскаты грома. Ветер яростно рвал полотнище сооруженного Давыдовым шалаша. Оставалось только гадать, почему чистильщики не уничтожили ракеты. Может, не успели, или это должна была сделать преследовавшая Давыдова пара, а может, наоборот, оставили специально, в подтверждение того, что на борту действительно был комплекс. У валунов на берегу скопились чайки. Всмотревшись, капитан понял: взрывом туда отбросило тело Лебедева. Вести себя так нагло возле живого человека птицы не посмели бы. Анатолий начал спускаться. Птицы лениво взлетели и уселись неподалеку, выжидающе повернув в его сторону головы с крючковатыми клювами.

Капитан приблизился к мертвому товарищу и перевернул его тело лицом вверх. Давыдов направился к шалашу, подошел к опустевшему пеналу и пинком ноги опрокинул его на землю. Отвинтив опоры, поволок жестяную коробку к берегу. Лебедева он похоронил возле остальных членов экипажа злосчастного самолета. Насыпав на могилу груду камней, Анатолий свинтил у автомата глушитель и трижды пальнул вверх. Потом навинтил глушитель на место и принялся за работу. Сначала он поставил вертикально пенал, служивший кроватью. Он не знал, на сколько рассчитаны батареи в пеналах, и решил экономить. Два оставил включенными, остальные выключил. Немного подумав, отволок выключенные пеналы за камни и там устроил вторую батарею. Потеряв вертолет, начальство чистильщиков могло отправить еще один для выяснения обстоятельств. Поэтому надо было готовиться к бою. Капитан поднялся на холм и соорудил из камней несколько укрытий для стрельбы. Один из подобранных автоматов он обернул куском брезента и спрятал здесь же. Через два часа он был готов к торжественной встрече любых гостей. Теперь при появлении вертолета или судна он сначала узнает, кто пожаловал на остров, а уж затем решит, выходить к ним с распростертыми объятиями или открывать огонь на поражение. Давыдов ни на секунду не сомневался в правомочности и законности своих действий. Хотя чистильщики и смахивали на представителей госструктуры, но кое-чем они все же от них отличались. Давыдов знал чем. Если бы за спиной высадившихся с вертолета стояло государство, их с Лебедевым могли бы торжественно развезти по домам, наградить какими-нибудь часами, а расследование потом бы тихо угасло. Единственная улика — мина, указывающая на причастность подполковника, отправлявшего груз. И все. Кстати, где «дипломат»? Капитан бросился к шалашу. «Дипломат» был там, где он его и оставил. Только завалило ветками с крыши. Фух. Все на месте. Правда, от мины всегда можно отпереться: подложили, коробку подменили. От самой-то коробки ничего не осталось. Давыдов зарыл ее и тротиловые шашки на берегу, а теперь после шторма пойди найди то место. Еще снимки на пленке в фотоаппарате. Анатолий приобщил к вешдокам личные жетоны и кусок панели с шильдиком. Теперь предстояло оборудовать временное убежище. Качаясь от слабости, он приступил к работе. Новую берлогу он соорудил в небольшой дюне, использовав куски жести с крыши самолета. Берлога получилась так себе, но пока сойдет. Во всяком случае, достаточно просторная. Натаскав поближе ко входу сухих дров, Анатолий развел огонь. С неба упали первые капли дождя. Давыдов нарезал лапника и, устроив внутри шалаша подстилку, накрыл ее куском брезента. Настало время возвращаться за пленным. К появлению капитана тот отнесся абсолютно безразлично. Возле него валялась открытая индивидуальная аптечка и один использованный тюбик.

— Это что? — поинтересовался Анатолий, подобрав пустой пластиковый пузырек с торчащей из колпачка иглой.

— Болеутоляющее.

— Ясно. — Давыдов подобрал аптечку и спрятал в карман, где уже лежала одна такая же.

После инъекции пленным овладела апатия. Он медленно поднял руки и позволил себя связать. Давыдов знал, что людей с травмами позвоночника переносят на каких-нибудь твердых предметах. В инструкции по оказанию первой помощи в качестве самого подходящего предмета называли обычную дверь. Двери у него не было. Не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего плоскость.

— Сейчас я тебя переносить буду. Будет больно — ори погромче.

— Зачем?

Это был первый заданный пленником вопрос.

— А чего терпеть, кричи уж, легче будет…

— Переносить зачем?

Давыдов разозлился.

— Желаете прямо здесь подохнуть? Нет уж, дружок, придется тебе рассказать все дяде прокурору. Тоже мне самурай, ниндзя чертов! Язык себе, надеюсь, откусывать не будешь? Знал небось, во что ввязывался.

На физиономии пленника отразилась некоторая работа мысли. Он кивнул и замолчал. Давыдов взвалил застонавшего пленника себе на спину и потащил на берег. По пути пришлось устроить несколько привалов. Транспортировка облегчалась тем, что пленный от боли потерял сознание и обмяк, как тряпичная кукла. Давыдов мог обращаться с ним достаточно бесцеремонно. Уложив пленного на подстилке, Анатолий занялся изучением содержимого аптечки. Руководствуясь соображением — хуже не будет, проглотил пару таблеток антибиотиков. Сейчас, правда, уместнее было бы что-нибудь от температуры, но знакомых препаратов Давыдов в аптечке не нашел, а принимать что попало не решился. Теперь настало время позаботиться о пище. Анатолий отправился к туше медведя и, морщась от исходившей от нее вони, отрезал несколько пластов мяса. Потом он отнес мясо к воде и тщательно промыл. Из книжек он знал, что медвежатину рекомендуется варить во избежание заражения какими-нибудь паразитами. Анатолий долго искал на берегу что-нибудь, способное сойти за кастрюлю. При эвакуации с тонущего самолета им пришлось оставить на борту всю посуду. Побродив по берегу, он нашел какую-то вогнутую железку размером с небольшой тазик. Набрав воды, он водрузил жестянку на огонь и опустил в нее мясо. Накрыв «кастрюлю» куском жести, он устроился рядом. Пленный лежал без сознания, по крыше барабанил дождь, гроза была уже совсем близко. Вскоре дождь хлынул сплошными потоками. Давыдов прилег на подстилку. Пока пленник без сознания, можно отдохнуть. В такую погоду сюда никто не заявится, ни по воздуху ни по воде. В посудине начало булькать, вода закипала. Крышка надежно закрывала костер от дождя, а ветер только раздувал пламя. У Анатолия явно подскочила температура, его бил озноб. Подбросив в костер дров, Давыдов провалился в тяжелый сон.