Альберт Байкалов - Иного решения нет Страница 32

– Ты давно живешь в Израиле, – зачем-то напомнил он. – Там более взвешенные люди.

– Я там не живу, – ошарашила она, вынимая небольшой цифровой диктофон, встроенный в обыкновенную шариковую ручку. – Сейчас ты будешь отвечать на вопросы, и времени у тебя всего тридцать минут, ровно столько работают батарейки этой игрушки. Потом я подумаю, убить тебя или просто оставить лежать пьяным где-нибудь под мостом, до того момента, как улечу из вашей долбаной страны. И запомни, вопрос – ответ. Кстати, чтобы тебе было веселей отвечать, – Хорин мертв. Я убила его вместе с помощником, которого он приволок в номер, чтобы заставить меня работать на твою организацию. Придурки, которых ты нанял для моей разработки, не соответствуют уровню тех, кто может тягаться с русскими. Они также отправились на небеса, и у полиции будет достаточно оснований сделать главным подозреваемым по этому делу тебя. Для достоверности того, что перед тобой не обыкновенная шлюшка, а сотрудник военной разведки, обращаюсь к тебе по твоему личному номеру в ФБР до ухода оттуда на пенсию – s5691. А теперь время пошло, – с этими словами она щелкнула авторучкой и положила ее на сиденье рядом с головой Томаса.

– Работая в фонде Сороса, вы продолжаете выполнять поручения ФБР?

– Нет.

Сидя вполоборота, Нестерова открыла косметичку и стала приводить в порядок ногти.

– Какие цели преследует фонд в России?

Он завозился и попытался сесть. Татьяна ткнула его за ухо пилочкой для ногтей. Охнув, он успокоился.

– Разве ваша разведка не знает? – Томас заговорил, растягивая слова. – Проникновение на радио и телевидение… Вкладывая небольшие деньги в вашу науку, мы получаем доступ к современным разработкам и технологиям. Способствуем «утечке мозгов», навязываем неприоритетные для вас проекты, – он всхлипнул. – Вы все это знаете. Об этом у вас каждый день докладывают президенту.

– Говоря общими словами, ваша задача сделать нас слабыми? – усмехнулась она, поймав себя на мысли, что пользы от этого разговора никакой. Сотрудники спецслужб об этом действительно знали. Она даже не понимала, зачем привезла его сюда. Просто чтобы унизить, как человека, презирающего ее народ, а потом убить? Не превратилась ли за это время она в маньячку?

– В финансировании проектов учувствуют деньги американских спецслужб?

– Конечно, – он кивнул. – Можно сказать, что сам фонд используется для прикрытия этих направлений.

– Погоди, – Татьяну даже обдало жаром. Она едва не упустила главное. Сказавшееся напряжение и бессонная ночь напрочь сбили с толку. – Меня интересуют планы, которые вы начали обсуждать на яхте, а затем уже здесь.

– Сразу хочу сказать, что мы лишь поддерживаем оппозицию в вашей стране. То, что Хорин причисляет к ней и террористов, я не виноват. Он считает, что любые объединения людей, направленные на свержение существующего строя в вашей стране, – и есть оппозиция. Невзирая на способы, которые они выбрали.

– Считал, – поправила его Татьяна.

– Ваши богатые люди уверены, что Россия особая страна и к ней нужен такой же специфический подход.

– И вы согласились с его доводами финансировать всех?

– Вынужден признать этот факт, но хочу заметить, мы отдаляемся от Чечни под давлением конгресса.

– Но лезете в Татарстан и Мордовию, – усмехнулась Нестерова. – Слушай, скажи мне, как вам удается так легко рулить чужой экономикой?

– Я уже отвечал на этот вопрос на яхте, – напомнил он. – Могу только добавить, что среди ваших чиновников очень мало патриотов. Над проектом Таможенного кодекса, выгодного нам, работало огромное количество людей. Почти никто не отказался от денег… Потом его протолкнули…

– Можно сказать, что наше правительство уже марионеточное?

– Пока этот президент у власти, нет, – шмыгнул носом Томас.

– Что вам известно о планах Хорина на Северном Кавказе?

– Он нанял очень грамотного и опытного в вопросах диверсионной работы человека, который должен расшатать спокойствие на юге России. При этом не опираясь на уже известных полевых командиров.

– Что это даст? – удивилась она.

– Абсолютно новое, параллельно старому созданное подполье в Дагестане, Ставропольском крае, Карачаево-Черкесии. Чтобы не отслеживался чеченский след, поводом для организации диверсий будут служить местные конфликты.

– Как будто к дестабилизации не причастны силы со стороны и она является результатом внутренней политики?

– Да, – вздохнул Томас.

– Сейчас я напою вас виски и только потом развяжу руки, – неожиданно приняла она решение. – Вы согласны?

Влив в рот американцу почти полную фляжку напитка, она в качестве закуски предложила ему лимон.

Почти не морщась, прожевав и сглотнув, он с отрешенным видом выглянул в окно, где уже было совсем светло, затем положил на подголовник руки, перетянутые ремнем, тут же откинулся на спинку сиденья, скрипнув зубами и едва слышно простонав, несколько раз мотнул головой. Американец словно очень долгое время сдерживал себя, чтобы не проболтаться о чем-то важном, но неожиданно передумал хранить молчание дальше. Он виновато посмотрел на Татьяну и вздохнул:

– Я скрыл от вас страшную тайну. Хорин профинансировал экспедицию на остров Возрождения в Аральском море. Это было три года назад. До начала девяностых там располагался советский полигон для испытания бактериологического оружия. После того как его закрыли, американская экспедиция нашла в этом районе контейнеры со спорами сибирской язвы. Те, кто шел по заданию Хорина, имели в своем распоряжении карты и схемы исследователей.

– Хотите сказать, что у Хорина есть бактериологическое оружие? – ужаснулась она.

– У Хаяри. А точнее, – он закатил под потолок глаза, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное: – В доме потомка имама Шевади… Сигналом передачи контейнеров будут четки…

Он вдруг осекся и, вздрогнув, с испугом посмотрел на Нестерову.

Татьяна достала из сумочки небольшие ножницы. Спустя несколько минут Томас Райт, борясь со сном, пытался завести мотор своего «Ягуара», а еще через несколько минут изо рта и носа на его грудь хлынула розово-желтая пена. К моменту наступления смерти с запястий американца практически исчезли следы от пут.

Выбросив, не доходя платформы, в урну флакон аэрозоля, от воздействия которого с поверхности любого материала исчезают отпечатки пальцев, Татьяна поправила прическу и как ни в чем не бывало стала ждать электричку. Захлебнувшийся рвотной массой сотрудник фонда Сороса, бывший агент ФБР, остался сидеть за рулем своего «Ягуара», дожидаясь прибытия полиции и судмедэкспертов.

Солнце давно опустилось за горизонт, а в Эникали, всегда к этому времени уже погружающемуся в сон, было непривычно шумно. Выезд из села перекрывал темный силуэт бронетранспортера. Поперек ведущей в сторону равнинной части Чечни дороги стоял второй. Через открытые десантные люки между колесами на гравий падала полоса тусклого света. Сновали люди. Бряцало оружие. Недалеко от центра села, в саду одного из домов, ощетинившись антеннами, стоял «ГАЗ-66» связистов. Под натянутой маскировочной сетью, за столом, вынесенным из дома, сидели несколько мужчин в военной форме. Двое, капитан и майор, – представители военной контрразведки. Усатый подполковник, командир мотострелкового батальона, прибывший с бронегруппой для блокирования села. Двое милиционеров-чеченцев. С краю, не снимая пятнистого рюкзака, с повязанной на голове косынкой – Филиппов.

Только что закончили опрос жителей, который ничего не дал. В принципе Антон и не ожидал от него какой-то пользы. Тем более с другой стороны улицы маячил белого цвета джип «Тойота» правозащитников. Вокруг него толпились люди. Там интереснее.

Зачистка перечисленных женщиной сел особых результатов не дала. В обед из Эникали были угнаны «уазик» и микроавтобус. Несколько вооруженных людей ворвались в дома, где находился транспорт, настучали прикладами его владельцам по бокам и уехали.

Участники операции прекрасно понимали: местные жители, оказавшиеся сейчас в роли потерпевших, на самом деле сотрудничают с бандитами, и все было заранее спланировано. Антон был уверен, обе машины оказались под завязку заправлены бензином, в исправном состоянии и даже находились не во дворах, а на улице. Но что-либо доказать было попросту невозможно. Пытаясь измором вынудить кого-то заговорить, устроили тотальные обыски. Как всегда, нашли оружие, боеприпасы, а к исходу дня и пленного солдата, который, по словам хозяина, был только сегодня выкуплен им с целью передачи властям. У кого, за сколько и что его подвигло на такой «подвиг», объяснить мужчина был не в состоянии. Сам боец говорить не мог по причине отсутствия признаков хоть какого-то разума. Постоянно улыбался, пускал пузыри и чесал покрытую косматой щетиной бороду. Принадлежность его к военным выдала татуировка на левом плече с названием части, год назад находившейся в Чечне. Контрразведчики быстро подняли документы и установили личность солдата.