Михаил Серегин - Крестом и стволом Страница 32

Спустя четверть часа они уже подъезжали к сторожевому посту.

– Ты куда? – спросил Толяна плотный, мордатый охранник.

– Вывоз мусора заказали, – высунулся в окно Толян. – Там, на новых участках.

Охранник вздохнул и молча повернул рычаг. Шлагбаум начал медленно подниматься.

– Долго там будешь? – спросил он вслед.

– Не знаю. Час – это точно, – недовольно проворчал Толян. – В прошлый раз четыре часа пришлось под погрузкой стоять.

– Назад через эти же ворота, – спохватился охранник. – Больше нигде не выедешь.

– Да, я уж знаю, – махнул рукой Толян. – Бывал.

Он ехали демонстративно неторопливо, пока не убедились, что скрылись из зоны видимости поста, и только тогда, сделав крюк, повернули к нужной улице.

– Ну, давай, – выпрыгнул из машины отец Василий. – Наш коттедж вон он… видишь? Весь стеклянный. Поедешь вот здесь и окажешься с той стороны, у заправки.

– Понял.

Отец Василий не стал дожидаться, когда Толян разберется, а сразу пошел в сторону коттеджа. Но не прошло и десяти минут, как рация тревожно пикнула. Он нажал прием.

– Але, – растерянно вопрошал Толян. – Это я, Толян. Вы где? Прием.

– Я слушаю, – откликнулся священник. – Что видишь, Толян? Прием.

– Здесь бугай стоял на охране. Ага… Но, кажется, его зовут внутрь. Ага, точно. Вот они вдвоем повернули за угол. Прием.

– Внутри что-нибудь видать?

– Шевеление какое-то. Не пойму – тюль мешает. Но, по-моему, бьют кого-то. Прием?

«Слава богу! – перекрестился священник. – Значит, жив!»

– Подожди пока, – сказал он в рацию. – Без нужды не вызывай. Прием.

– Ага.

Вокруг уже простиралась ночь. Здесь, в Вишенках, уличное освещение с самого начала было на уровне, и поэтому сказать, что навалилась темнота, было бы большой натяжкой, но все-таки ночь брала свое и от кустарников уже протянулись длинные черные тени. Отец Василий шел и внимательно смотрел по сторонам – где-то здесь он видел щиток, где-то совсем недалеко… Есть! На углу Т-образного перекрестка стоял окрашенный в серебристый цвет распределительный щит. Он был закрыт.

Священник сорвал с плеча рюкзак и достал Санькину монтировку из жесткого металла с заточенным, острым как бритва, краем. Снял с инструмента кожаный чехол, просунул монтировку в щель между корпусом и дверцей и навалился плечом. Тонкий листовой металл разошелся в разные стороны, как бумага из-под ножниц. Он повторил операцию, но уже ниже замка, дверца ойкнула и открылась, обнажив ровные ряды фарфоровых вставок. Отец Василий усмехнулся и начал выдергивать их все, одну за одной.

Свет так и начал гаснуть, от коттеджа к коттеджу, но отец Василий не отвлекался – следовало поторопиться, и лишь когда последняя вставка лежала в куче внизу щита, он закрыл щит и направился к примеченному еще на дороге коттеджу.

Здесь, как и везде, было темно. Вот только на улицу – проверить, что стряслось, выскочил не хозяин в мягкой вечерней куртке и не хозяйка в легком корейском халатике. У парадного входа стоял, неуверенно озираясь по сторонам, рослый парень в хорошем костюме. Отец Василий быстро обошел коттедж с обратной стороны и только здесь снова вызвал Толяна.

– Толян? Прием.

– Батюшка! Здесь к забору мужик какой-то подошел. Только темно совсем стало! Свет, что ли, отключили?! Я не вижу почти ни хрена! Прием!

– Это я, Толик, не боись. Прием.

– А-а… Я, блин, и не узнал!

– Ты где стоишь, Толик? Только точно скажи. А то мне тебя не видать.

– У заправки, как вы и сказали. Справа тут, возле ларька, на стоянке. Прием.

– Подождешь с полчаса и уезжай. Сам на связь не выходи. Все. Конец связи. Как понял? Прием.

– Нормально понял. Через полчаса уеду. А как вы?

Этот последний вопрос шофера так и остался без ответа. Отец Василий сунул рацию во внутренний карман, вытащил инфракрасные очки и, расправив под тугими лямками длинные волосы, аккуратно приладил прибор на голове.

В очках все выглядело иначе. Ярко-зеленым светом сияли стены и асфальтовая отмостка у самого дома, а окна, напротив, смотрелись сплошными черными пятнами. Отец Василий попробовал подрегулировать яркость, но это почти ничего не дало. Автоматика упорно ориентировалась на общий уровень инфракрасной освещенности, и окна так и остались темными пятнами с небольшими яркими всполохами внутри. Он несколько раз вдохнул и выдохнул и, разбежавшись, одним махом перевалил через забор.

Газонная трава была мокрой – видно, не так давно поливали. «Интересно, чей это коттедж?» – мелькнула посторонняя мысль, и священник ее сразу отогнал – сосредоточиться нужно было целиком. Где-то в соседних коттеджах негромко хлопали двери и возбужденно переговаривались соседи. В этом районе отключение света – серьезное ЧП. Отец Василий стремительно прокрался к огромному, на всю стену, окну и притаился. Внутри негромко разговаривали: -…не знаю, Лось. -…ни хрена… суки… ответишь.

Тройная, наверное, рама надежно отгораживала обитателей коттеджа от случайного подслушивания. Отец Василий скользнул вдоль стены, но все окна были надежно закрыты, войти без шума было нечего и думать. Еще раз обойдя дом по периметру, он вышел к парадному входу и затаился за округлым вечнозеленым игольчатым кустом.

Охранник стоял к нему боком. Трудно было сказать, насколько он молод и крепок – в инфракрасном освещении все выглядело иначе. Вот он глянул в одну сторону, другую, полез ярко-зеленой кистью в черный карман, что-то вытащил, поднес к лицу, и тут же лицо осветилось мертвым салатным светом. Он прикуривал. «Пора!» – понял священник и, мягко ступая по мокрой земле, скользнул к нему.

Охранник даже не успел понять, что произошло, как, обездвиженный точным ударом в шею, повалился в объятия бородатого мужика в странных очках. Отец Василий стремительно оттащил его за куст и через две секунды уже входил в дверь. Подкрутил регулятор и с облегчением вздохнул – теперь все было видно превосходно. Светлые пятна лиц и рук там, за стеклом второй двери, мягкие, светлые полосы по контуру мебели и рам. Отец Василий прошел через вторые двери и огляделся. Он попал в просторный холл с высоченными потолками.

– Ты чего здесь крутишься?! – услышал он рассерженный голос. – Я тебе где сказал стоять?! Ну и иди, куда поставили!

Священник даже не сразу сообразил, что это обращаются к нему.

– Объясни ему, Барон, – устало произнес тот же человек.

От группы пятен отделилось одно, и Барон, цепляясь ногами за стулья, побрел к нему. Кое-что в слабом отсвете уличных фонарей они видели, но далеко не все. Отец Василий еще раз оглядел холл, но сообразить, где тут может быть Санька, не мог.

Барон подошел практически вплотную, и только тут разглядел, что перед ним стоит незнакомый человек. Он удивленно открыл рот и, получив моментальный удар, осел вниз.

Отец Василий помог ему тихонько приземлиться и быстрым шагом пошел вдоль стены. Пятна лиц слабо зашевелились.

– Я не понял, что это за… – И уже в следующий миг они осознали, что в доме чужак, и привстали.

Отец Василий с ходу, влет уделал ближайшего, схватил его за ворот и встряхнул.

– Где Санька? – с тихой угрозой спросил он.

– Не понял. Ты кто? – мотнул мужик головой. Он или не собирался отвечать, или был слишком ошарашен.

Отец Василий добавил ему еще и шагнул ко второму.

«Пятна» опомнились и, мешая друг другу, кинулись врассыпную. Они прекрасно услышали, что происходит. Защелкали затворы… Отец Василий успел оглядеть здесь все – Саньки не было, это точно! Но куда идти дальше, следовало решить. Сбоку хлопнула дверь, и отец Василий стремительно развернулся, отметив по ходу, что пятна рук со стволами тоже повернулись на звук.

– Чего с Бухгалтером делать? – спросил вошедший.

– Подсвети-ка зажигалкой, – потребовал из-за дивана кто-то властным, густым голосом.

Вошедший полез в карман и в следующий миг, получив кулаком в челюсть, полетел на пол, круша, судя по звуку, стеклянные столики и вазы. Но отец Василий был уже за дверью. Окно. Диван. Стул. Яркое пятно еще теплой люстры под потолком и – вот оно – белое пятно лица в углу.

– Санька?! – выдохнул он.

– Шатун?!

Отец Василий подлетел к Саньке, ощупал… руки Коробейника были заведены за спину и скручены веревкой. Пришлось повозиться. Где-то недалеко рыкнул и завелся двигатель.

И в этот момент он словно ослеп – перед глазами стояло одно сплошное светло-салатовое пятно.

– Спокойно! Руки за голову, – послышалось сзади, и священник понял, что включили свет.

Он отодвинулся от Саньки, медленно поднял руки вверх и завел их за голову.

– Тихо встал! Только тихо, а то дырку заработаешь!

Отец Василий встал на одно колено и медленно поднялся.

– Сюда повернись.

Отец Василий развернулся.

Со священника содрали очки, и он зажмурился от бьющего в глаза нестерпимо-яркого света. «Санька, чего ты ждешь?! – мысленно кричал он. – Я же тебя освободил!» Но Санька так и сидел в своем углу.