Сергей Зверев - Взрывной коктейль Страница 32

Свешников шагнул к ним. Ворча, начал поднимать за шиворот:

– Утром выспитесь и отдохнете. Понимаю, что тяжело, но какого хрена, спрашивается, в Анголу поперлись?

…Вокруг двигались бесформенные фигуры в костюмах, чем-то смахивающих на космы болотной грязи, меха и сухих листьев. Двое разблокировывали электронный замок сейфа, умело орудуя мощным прибором, весь вид которого говорил о том, что сейф скоро вскроют, как консервную банку. Еще трое, вооружившись прорезиненными мешками, скидывали в них всю документацию, вплоть до бухгалтерских отчетов. Некоторые пробивали ломами стены и пол, отыскивая тайники…

Барон расширенными глазами смотрел на все это и поверить не мог, что его неприступная вилла взята в считаные минуты, отборная охрана уничтожена и сейчас добивают ее жалкие остатки в комнатах по всем трем этажам. Барон стоял на коленях перед каким-то хмурым русским с мрачным взглядом, не предвещающим ничего хорошего. В воздухе плавали клочья дыма, пахло гарью и кровью.

А ведь еще буквально десять минут назад ничто не предвещало беды. Тишина кабинета, такая привычная и казавшаяся незыблемой, вдруг была нарушена грохотом взрыва со стороны казарм, полетели выбитые стекла, мир разлетелся на осколки, и появилось очень много этих бесформенных незнакомых людей, с большой ловкостью отстреливающих мечущихся в беспорядке полупьяных наемников и телохранителей. Грохотали взрывы гранат по всем этажам, раздавались вопли убиваемых. Кое-где начинался пожар.

Оказывается, прав был Джонни, не зря опасаясь русских, но… но ведь предупреждали всего лишь о троих. Откуда столько? Как проморгали появление такого количества спецназовцев? Ведь даже в Министерстве обороны подкуплена не одна сотня чиновников и офицеров, почему же вовремя не предупредили? Сговор? Может, это не спецназ вовсе, а банальные конкуренты решили захватить чужую территорию? Но кто именно? Короли с Панамы? Американские коллеги? Кто? Почему?

Барон попробовал встать, но на его плечо опустилась тяжеленная рука одного из незнакомцев, стоящих сзади, сжала, как стальные клещи. Тогда он посмотрел прямо в глаза находившемуся перед ним русскому:

– Кто такие? Что за дела?

Тот ухмыльнулся холодно и равнодушно.

– А догадайся с трех раз.

Барон уставился в пол, пытаясь понять, кто же перед ним. Неужели партнер из России что-то заподозрил и прислал своих отморозков? Но ведь… но ведь никакого обмана и в мыслях не было, все должно было пройти ровно, и прибыль от продаж нового наркотика должна была разделиться на две одинаковые части.

– Из России, да?

– Частично угадал, – хмурый незнакомец даже не улыбнулся. – Только не от твоего кореша, не думай. Он свое скоро тоже получит, недолго ему осталось. Тебе же – минут пять.

Барон сглотнул подкативший к горлу ком. Умирать очень не хотелось. Может, откупиться?

– Что ты хочешь? Денег? У меня много, могу дать тебе любую сумму.

Собеседник поморщился.

– Твои деньги слишком грязны. Они заработаны на горе и страданиях других. Да и, если честно, нет у тебя теперь ни гроша.

– У меня на счетах очень много, подумай насчет суммы, я тебе все выплачу прямо сейчас! Но только…

Незнакомец отрицательно покачал головой.

– Все твои счета заморожены, да и сам ты совсем замерзнешь. Хотя нет – сгоришь. – Он оглянулся на двоих, ломающих защиту сейфа. – Ну что там, Петро? Скоро?

– Одна минута, товарищ майор.

Опять повернулся к Барону:

– Минута, гад, и потом тебе конец. Но для начала я тебе кое-что поясню.

Шевельнул рукой, и Барон ощутил, как сзади вцепились в ворот рубашки и рывком подняли на ноги. Потащили на балкон. Уже там, как вышли, снова заставили встать на колени. Холодный ночной воздух дохнул в лицо, вызвал спазм в горле. Прилегающие к вилле постройки уже кое-где полыхали, и оттуда несло чем-то химическим и едким.

Барон закашлялся, но его встряхнули и ощутимо ударили по спине. Все тот же хмурый русский продолжил, указывая куда-то на ночной горизонт:

– Вон там есть такая страна, которая называется – Россия. Она далеко отсюда, и вроде бы ее проблемы с такого расстояния кажутся совсем незначительными. Вот, мол, далеко, холодно, снег там идет, пусть варятся в своем котле как хотят… – Он пристально взглянул в глаза Барону: – А ты – здесь. И ты, тварь, шлешь в эту далекую страну тонны наркотиков. Некоторые сам отсылаешь, некоторые просто через тебя проходят. Ты имеешь от этого очень большие деньги, ты счастлив, у тебя все хорошо и на будущее смотришь с твердой уверенностью, что и там, в этом будущем, все будет зашибись… А в той далекой стране, за тысячи километров отсюда, разрушаются семьи, оттого что в них появляются наркоманы. Болеют дети, болезни набирают силу, генофонд той далекой страны слабеет с каждым годом, с каждой тонной твоей наркотической дряни. Наркоман тащит последнее добро из дома, где и так уже взять толком нечего, тащит, чтобы купить себе дозу твоего поганого зелья. Тащит, отнимая у своих же детей. Тащит, чтобы купить, вколоть и наутро искать новую порцию наркотика. На улицах людей убивают, в мирное время, убивают даже из-за банальной сотни рублей, убивают, чтобы опять же хватило на дозу твоего зелья. У кого нет денег и нет возможности их достать, колют себе всякую дрянь, лишь бы уменьшить ломку, и от этого гниют заживо. В тюрьмах и зонах сотни тысяч сидят за эту наркоту, кто из них потом вернется к мирной и спокойной жизни? Школьники, вместо того чтобы в библиотеку ходить и ума набираться, скидываются толпой, покупают травку, курят и с каждым разом тупеют. Им уже не до учебников. Благодаря тебе, тварь, и таким, как ты, у той далекой страны нет будущего…

На балкон вышел еще один спецназовец. Коротко доложил:

– Сейф вскрыт, товарищ майор.

– Пол и стены закончили проверять?

– Закончили. Все найденное собрали.

– Ладно, сворачиваемся. Добиваем всех и уходим.

Барон слушал русскую речь и не понимал. Русский еще что-то проговорил своим, отдал какие-то распоряжения, потом вновь перешел на английский:

– Ну так вот, мразь, из-за таких уродов, как ты, моя Родина загибается и она лишена прекрасного будущего. И моя задача, как истинного патриота и офицера, – уничтожать всех, кто угрожает покою и безопасности России. Уничтожать, жечь, расстреливать. И пусть мои руки будут по локоть в крови, куда ж без этого, но я все равно буду находить вас, козлов, и устранять. Кого я не найду – другие найдут. Я не один такой.

Он договорил, вытащил из кобуры пистолет и выстрелил в голову.

– Сколько там времени-то уже? – Андронова задвинула куст, прикрывающий вход в лагерь, включила ручной фонарь. – Умники отдохнуть успеют?

– Не успеют, их проблемы, – капитан пытался выглядеть не то строгим, не то суровым, хотя если бы таким был на самом деле, то уж явно не тащил бы всю дорогу ученую даму из Москвы. – Нечего было в джунгли Анголы нос совать, сидели бы сейчас в тепле и чистоте, кофе пили бы. Рядом сигаретка в пепельнице дымится, задница уютно устроена в мягком кресле, а по телевизору смотрели бы о том, какие в сельве террористы бородатые и ужасные и сколько народу каждый год пропадает без вести.

Он поставил Малышеву на ноги, перевел дыхание; все-таки весила немало, вдобавок тащить пришлось не по асфальтированным дорожкам. Продолжил ворчать, уже забыв про первый вопрос:

– Надо же додуматься – за травками в сельву притащиться! Мало в России сорняков на огородах?

Малышева попробовала заступиться и за себя, и за остальных. Глянула снизу вверх:

– Вы не понимаете, смысл в том, что…

Усатый не дал закончить, нахмурился уже натурально:

– А мне и не надо ничего понимать, дамочка. Я если бы такой умный был, то никогда бы не стал бегать по сельве за слишком беспечными соотечественниками, которым заняться нечем, вот они и лезут в богом проклятые места, навроде этого, где мы сейчас торчим.

Малышева втянула голову в плечи. Отступила, едва не упав.

Андронова кинула в капитана куском коры, отвлекая:

– Ну так времени-то сколько, Свешников?

– Времени? – тот глянул на запястье. – Два часа ночи.

Набрал воздуха, собираясь вновь начать критиковать ученых, но тут его отвлек Батяня, который принес полное ведро воды из глубины оврага:

– Антон, чего ты на них накинулся? Они здесь и вовсе не при делах. Пострадали незаслуженно.

– Эти – да. Но вот один очкастый, бляха муха, гений, у меня точно получит, как только под руку попадет. Мозги на место вправлю без разговоров.

Лавров поставил ведро перед освобожденными, знаком показал, что могут умыться и хотя бы лица в порядок привести. Закурил, повернувшись к капитану, и попытался объяснить. Но объяснить не капитану, тот все понимал, а четверым ученым, дабы не замыслили устроить пятому акт моральной мести или сунуть отвертку в пузо: