Владимир Черкасов - Опер против «святых отцов» Страница 32

Кирин Гоняев от такой тирады вмиг протрезвел, пристально поглядел на этого мальчишку. Так и не понял: издевается Ловунов над ним или глуп? Велеречиво произнес:

— Безусловно, много нечисти из советского прошлого к нам занесло. Взять того же Феогена. А приходится и с такими дело иметь, чтобы церковь финансово укрепить и противопоставить могуче против врагов рода человеческого.

В этот момент раздался сигнал Киринова сотового телефона, лежащего на столе. Митрополит взял его, ответил, а потом, насупившись, выслушал длинный монолог абонента. Наконец коротко сказал в трубку:

— Немедленно вылетаю в Москву.

Он выключил сотовик, печально произнес:

— Из Москвы звонили. Только что я нехорошо помянул, осудил архимандрита Феогена Шкуркина. Господи, прости меня, грешного… А Феогена, оказывается, на днях дома убили. Я уверен, что это рук епископа Артемия дело.

Протрезвел и Ловунов.

— Тот самый Феоген, что протекцию по алмазам в Роскомдрагмете обеспечивал?

— Да.

Зеленоглазый Виктор Михайлович взбодрился.

— Так это нам Бог помогает! Если копнут по закулисе наших алмазных дел, Феоген — непосредственный реализатор Дополнительного соглашения — сгинул. И как вовремя! Теперь пусть трясут: все на архимандрита спишем.

Воняев разгладил бороду, произнес нравоучительно:

— Бог в таких делах не помогает. Всевышний попускает, чтобы нас, грешных, воспитывать. А вот враг рода человеческого услужлив по-медвежьи. Так что не рукоплещите прежде времени, Виктор Михайлович.

— Простите, владыко, полез на вашу территорию. Мне с нее лавров не надо. Но с убийством Феогена наша ситуация сильно облегчается.

— Прямо сейчас вылетаю в Москву, надо замену Феогену поставить. — Он иронически поглядел на Ловунова. — Зря, выходит, вы искры метали?

Опустил глаза, выпил вина Ловунов. Проговорил добродушно:

— Не взыщите, отец Кирин. Но теперь-то у вас руки развязаны.

— Да, постараюсь архимандриту, царствие ему небесное, достойную замену произвести. — Митрополит, не выдержав, усмехнулся. — А то покойник много себе последнее время позволял. Не хотел вам всего о Шкуркине говорить. Но он в своем образе жизни так размахнулся, что мог бы и без паломнических и алмазных операций привлечь к нашим особам внимание. Дошел до того, что девицу себе на содержание взял. Монах!

Ловунов покачал головой.

— Крутовато. Такой бы нас с вами, владыко, под монастырь с решетками мог подвести. А что этот Артемий Екиманов? Вот так запросто убрал влиятельного деятеля ОВЦС?

Квадратное лицо Кирина передернулось.

— Предельно Артемий обнаглел! Запросто, вы говорите? Да нет, он через третьих лиц грязные дела привык обделывать. Повязан епископ с уголовниками, те и стараются. Какую-то перестрелку в квартире Феогена изобразили. А убийство любого церковного чина в наше время что? Нынче священников по разным поводам убивают.

— Вам нужна помощь, чтобы Артемий угомонился?

— Думаю, что обойдусь своими силами.

Не сходила с лица Ловунова озабоченная гримаса.

— В епархии Артемия живет патриарх. Придется с этим патриаршим любимчиком повозиться.

— Ничего, как-нибудь. Меня его святейшество не так, как этого пижона привечает, но достаточно уважает, — намекнул Кирин на то, что благодаря своим негласным коммерческим операциям стал едва ли не главным финансистом патриарха.

Он налил себе воды со льдом, сбивая хмель. В свои внутренние дела по церковному клану митрополит не посвящал даже испытанного вдоль и поперек Ловунова. Тем более что «обходиться» с Артемием после убийства Феогена требовалось, возможно, его же расстрельным способом, а не обычными приемами закулисной борьбы вокруг патриарха.

— Что за кандидатуру планируете на замену Феогену? — спросил Виктор Михайлович.

— Есть очень подходящая — протоиерей Вадим Ветлуга. Этот на удовольствия жизни размениваться не станет, и пообразованнее он Феогена, трудится сейчас в патриархии экономическим советником. Да вы о нем от меня не раз слыхали.

— Ветлуга? Тот, что бизнес по сигаретам отнимал еще у наших военных из Западной группы войск?

— Да, чтобы отвести подозрения от меня, отец Вадим фирму организовал, я ему помог освободиться от таможенных пошлин и налогов до 2005 года. — Гоняев с удовольствием улыбнулся. — Помогал Ветлуга и нашей конторе льготно ввозить в Россию алкоголь. Правда, завязли мы по линии Вадима перед Таможенным комитетом должком на полмиллиарда долларов. Зато успели переправить за рубеж миллиардов шесть акцизных марок. Помогло тогда, точно, как сейчас с гибелью Феогена, что сами наши благодетели погорели, отвлекли на себя внимание.

— Кого имеете в виду?

— Шумейко, а из Минфина — Вавилова, Петрова. Президентский Барсуков хорошо помогал.

— Все свои люди. Жаль, теперь — административные покойники, царствие им небесное.

— Успели мы тогда с Ветлугой вывернуться. А работали по его направлению неплохо. Имею в виду не американские, а болгарские сигареты.

— Да я помню. В 1996 году в Россию из Болгарии было импортировано сигарет на шестнадцать миллионов долларов, а в рамках гуманитарной помощи поступило к нам табака на девятнадцать миллионов баксов. Почувствовали разницу! Но в следующем году нам все же ментовской министр Куликов подосрал.

Митрополит зло двинул усами.

— Льготы-то перекрыл? Ну так теперь и он — политический упокойничек. Не помнят люди добра. А ведь несмотря на подножку Куликова, тот же Феоген с ним продолжал вожжаться. Организовывал поездку в Израиль и все такое. Сколько же нам приходится выкаблучиваться! Надо кому-то с верхов, из отцов семейств обвенчать сына или дочь. Ни в коем случае не пойдут в церковь вместе с простонародьем. Обязательно я, митрополит, должен распорядиться и предоставить храм. Требуют, чтобы венчал не простой священник, а на худой случай хотя бы архимандрит! На торжестве чтобы не было никого из посторонних и хор быть должен непременно из Большого театра…

— Это правильно. Власть есть власть. С ведомственными людьми никогда не надо ссориться. Отец Вадим, как я вспомнил, в патриархии целым отделом заведывал?

— Верно, он здорово тогда раскрутился. Банк для патриархии организовал, открыл через подставную фирму сыроваренный завод, нефтяные дела тоже были на нем. Но в последнее время я отца Вадима убрал в тень. Вот сейчас и пригодится.

— Надеюсь, первоочередным вопросом для Ветлуги станет алмазный бизнес.

Кирин взялся за бутылку виски.

— Рюмочку на посошок, Виктор Михайлович?

Ловунов кивнул. Владыка налил ему, а себе еще плеснул ледяного лимонада.

— Конечно, прежде всего Вадим возьмется за оживление операций с алмазами. Извините, что не составлю вам компанию на посошок. Мой посох нынче ночью в Москву.

— Я там тоже через пару дней буду.

Митрополит смотрел на гладь озера, мягко очерченного луной, взмывшей над горами по горизонту. Он задумчиво сказал:

— Все размышляю о лихой кончине архимандрита Феогена. Смерть, знаете ли, многозначительный акт. А для православного очень важно перед кончиной успеть исповедаться, причаститься…

Ловунов закусил виски свежей клубникой, поглядывая на Гоняева со скрытой насмешкой.

Глава 3

Отставной генерал КГБ Леонтий Александрович Белокрылов узнал о гибели архимандрита Феогена Шкуркина на своей даче на Рублевском шоссе, где отсиживался, скрываясь от востряковских бандитов. Не имея новостей от Феогена, генерал сам позвонил ему в офис. Секретарша архимандрита заплаканным голосом рассказала Белокрылову о случившемся.

Битый-перебитый жизнью и службой Леонтий Александрович от такой вести почувствовал нечто близкое к шоку. Следующей жертвой из их команды должен бы быть он — командир спецбригады, напрямую воюющей с востряковскими. Генерал напрягся и насчет своей будущности в патриархии. С отставкой на тот свет своего непосредственного шефа Леонтий Александрович попам мог больше не понадобиться.

В это утро Белокрылов сидел на втором этаже дачи в комнате с плотными ставнями, крепкими замками и обдумывал свои дальнейшие действия. Убийство Феогена отводило в какой-то мере расплату с ним, но напрочь не исключало ее. Требовалось разобраться с планами востряковской группировки в новой ситуации, а прежде всего выяснить, нужен ли генерал самому верхнему в церковном клане, на который трудился Феоген.

Белокрылов был прекрасно информирован об их общем с архимандритом начальнике митрополите Кирине Гоняеве. Генерал не сомневался, что тот находился в курсе всей деятельности спецбригады от своего подручного Феогена. Но сам Леонтий Александрович никогда не встречался с владыкой и не имел прямого выхода на него.

Поэтому пришлось генералу, как простому оперативнику, определять через бывшие служебные и личные каналы сегодняшнее времяпровождение митрополита Гоняева, чтобы где-то конспиративно пересечься с ним для разговора. Удалось узнать, что к концу дня Кирин должен заехать на столичный винно-водочный завод.