Платон Обухов - Спарринг со смертью Страница 32

Она поменяла четыре автобуса и долго шла пешком, прежде чем добралась до дома. Перед дверью квартиры она замешкалась. „А что, если меня уже поджидают?!“ — бился в голове тревожный вопрос. Пять оперативников на аэровокзале были слишком грозной силой…

Наконец она позвонила. Дверь открыл Быков.

— С тобой… все в порядке?! — Нина инстинктивно искала оперативников за спиной Виктора.

— Что случилось?! — Быков напрягся. И, как и она, он взглядом искал за ее спиной кого-то еще. — Ты… привезла то, о чем я просил?!!

Нина не ответила. Она выразительно посмотрела на Быкова.

— Послушай, мальчик, ты что-то недоговариваешь! — Семен Стрельцов разъяренно ударил ладонью по столу.

— Я сказал абсолютно все… Я согласился приехать сюда, только чтобы помочь вам. — Уголки рта Андрея Чехова обиженно задрожали.

— Парень… мне известно, что ты — любимый ученик Виктора Быкова. Я подчеркиваю — любимый! И я отлично знаю, какие подчас странные формы принимают любовь и преданность лучших учеников к своему учителю…

— Что вы имеете в виду?! — Чехов возмутился. — Что вы хотите сказать?!

— Только то, что не надо играть с нами в игры! И думать, что ты умнее всех!

— Я с самого начала добровольно решил сотрудничать с вами… Я не понимаю, в чем вы меня подозреваете!

— Ты говорил, что тебя будет ждать в аэропорту женщина с цветами. Мы хватаем ее, допрашиваем. И выясняется, что это вовсе не та женщина. Оказывается, что Быкова успели предупредить, и он сыграл на опережение. Знаешь, как это называется?! Это называется „слишком хитрожопый“! Ты только сделал вид, будто сотрудничаешь с нами, а сам вел двойную игру в интересах своего учителя! Ты хотел спасти его и пошел на псевдосотрудничество с нами для того, чтобы предупреждать его обо всех наших действиях… Ты хотел, чтобы он всегда опережал Нас как минимум на один шаг и добился своего. Разыграл свой тухлый спектакль и думаешь, что мы тебе поверили? Черта с два! — Стрельцов снова стукнул по столу. — Вместо настоящей связной подставил нам какую-то мурманчанку, которая ничего не знает, и торжествуешь, полагая, будто твой план удался…

Чехов побледнел. Он судорожно хватал ртом воздух, точно выброшенная на песок рыба, и не мог произнести ни слова.

— Ты, видимо, просто еще не врубился и не понимаешь, что такое милиция. РУОП в сто раз мощнее милиции. Знаешь, кто ползал передо мной на коленях и изливал мне душу, рассказывая абсолютно все?! Генералы… Крупные банкиры и предприниматели… директора оборонных заводов… главы городских и районных администраций! Депутаты!!! — Стрельцов выдержал паузу и хищно оскалился. — Люди, считавшие себя защищенными и имевшие все основания полагать, что они неуязвимы! И все они быстро поняли, что им надо рассказывать лично мне обо всем без исключения… даже о том, о чем я не спрашивал их с самого начала. Рассчитываешь стать исключением?! — Стрельцов скрипнул зубами. — Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет…

— Может быть, позвонишь в Москву? — Нина посмотрела в зеркальце, нервно подмазала помадой губы.

— Зачем?! — потерянно спросил Быков.

— Вдруг произошла какая-то ошибка… или что-то не состыковалось… или случилось что-то еще… я не знаю. — Нина стиснула руки. — Просто ужасно, если деньги не прибыли из-за какой-то случайности, а ты так ничего и не сделаешь, чтобы исправить ситуацию…

— Это не случайность, Ниночка. Ни один из двух вариантов не сработал. Это означает, что нужно забыть о деньгах.

— Значит, выхода нет?

— Нина, если бы он существовал, я бы уже нашел его.

Девочка подошла к Быкову.

— Постарайся подумать, что можно сделать! — Она умоляюще сжала его руку.

— Думать об этом можно было, когда я рассчитывал на деньги. — Каждое слово давалось Быкову с трудом. — Машина не может двигаться, если не осталось бензина. Как ты ее ни понукай…

— Но ведь машину можно вниз с горки. И тогда она поедет сама… без горючего! — На него широко раскрытыми глазами смотрела Лена Басова — с симпатией и участием. Добрая и несчастная женщина. Но в его ситуации даже самое горячее сострадание ничего не могло изменить.

— Конечно… только не надо сдаваться! — горячо воскликнула Нина.

Быков встал и обреченно махнул рукой:

— Спасибо за попытку. Расплачиваться мне с тобой нечем.

— Я делала это не из-за денег.

Он направился к двери.

— Куда ты?! — тревожно спросила Лена.

— Я не знаю… Не спрашивай меня ни о чем…

— Виктор… так нельзя!

Быков не хотел ни о чем говорить. Ему показалось, что он уже умер.

Нина обмякла.

— Дело только в деньгах? В них одних?!

— Нина… оставь меня. Я приношу одно несчастье. И себе, и всем остальным. — Быков распахнул дверь.

— Виктор, послушай, если дело лишь в деньгах, то ведь их можно найти… Деньги можно достать! Я знаю, что у тебя ничего не получилось, но… — Девочка шумно вздохнула. — В общем, я могла бы тебе помочь. С деньгами. Ты понимаешь?

Виктор Быков резко обернулся:

— Не неси чепухи, девочка! Тебе самой нужны деньги…

— Я хочу помочь тебе.

— Выслушай ее, — попросила Лена.

— Вы обе сошли с ума! — Быков опустился на стул в прихожей… — Меня преследуют практически все… Почему вы решили, что сможете помочь мне? Риск так велик, что вам светит срок за пособничество! Много ли у тебя денег, Нина? Пятьсот долларов, тысяча? Не смеши меня, девочка. Даже если я завтра не провалюсь под землю, где у вас гарантия, что я смогу вернуть деньги, которые ты, Нина, дашь мне. Вы можете все потерять… Вдруг ничего не удастся… а скорее всего так и будет.

Нина с Леной терпеливо слушали его. Почти так же, как врач выслушивает больного пациента. „Говори-говори, пусть тебе станет легче… Но я-то знаю, что тебе требуется, и буду делать так, как сочту нужным!“

— А что бы ты предпринял, будь у тебя деньги? — поинтересовалась Лена.

Быков замер. Почему она спрашивает его об этом — о самом сокровенном?! Он уже посвятил одного человека — старого сочинского знакомого Мишу Верника — в свой план. Известно, чем это закончилось. Теперь сухопутная дорога в Грузию стала для него закрытой… Мрачные подозрения захлестнули его душу.

— А что зависит от моего ответа?

— Действительно, я хочу знать, — вмешалась Нина.

Быков смутился. Если бы эта девочка хотела продать его, она могла бы это сделать уже не один раз. Вместо этого она рисковала ради него.

„Рисковала?! — не замолкал подозрительный голос внутри Быкова. — А ты уверен, что то, что она рассказала, правда?! Ты можешь исключить вариант, что она не работает на милицию?! Почему ты думаешь, что деньги в Сочи не прилетели?! Может, они прилетели… и осели в сейфах одного из работников следственного отдела — того самого, которому поручено расследование твоего дела?! А может, и того проще?! Что, если под наивной и беззащитной внешностью девочка скрывает нутро ушлой акулы, которая не упустит своей выгоды? Почему ты поверил, что она хочет помочь?! А вдруг она воспользовалась твоей ситуацией?! Съездила в аэропорт, забрала денежки — и первую и вторую партию, — а затем с пафосом поведала о своей „неудаче“… А ты, дурак, собрался куда-то бежать, не сообразив, что такой реакции она от тебя и ожидала… Почему ты поверил в благородство проститутки? Сколько раз она продавала саму себя за деньги… Как же ты просчитался… Как жестоко и глупо обманулся. Ну, конечно, здесь может быть одно из двух — либо она сработала на ментов, либо на себя… Но уж точно не на тебя“. Быкову стало тоскливо.

— Почему ты молчишь? — спросила Нина. — У тебя нет никакого плана?!

„Так я тебе все и выложил… как же!“ Тюрьмы и оперативники с собаками были силой отдаленной, хотя и грозной. А вот Нина была рядом и нагло смотрела на него наивными и добрыми глазами… Быкову вдруг захотелось наброситься на нее и бить, рвать и царапать лживое лицо.

— Ведь на что-то же вы рассчитываете? — Лена с жалостью смотрела на Виктора.

Ураган мыслей пронесся в мозгу Быкова. Первоначальные подозрения отступили, освободив место сомнениям. Если Нина действительно работала на милицию, к чему тогда устраивать весь этот спектакль?! Менты могли бы схватить его по получении информации о его местонахождении… Им не требовалось это шоу, у них и так было достаточно оснований, чтобы упрятать его в тюрьму на десятилетия. Им не нужно было прихватывать его на каких-то побочных правонарушениях. Какими бы оперативными соображениями они ни руководствовались, они не могли позволить разгуливать ему на свободе. А это означало, что версия о сотрудничестве Нины с органами отпадала.

Оставалось второе: Нина прикарманила себе его денежки. Но тогда зачем она предлагала ему свои собственные? Это было бы глупо…

Нет, что-то здесь было не так… В чем-то он ошибался. И, видимо, в том, что никак не мог поверить в искренность Нины.