Сергей Зверев - Экстренное погружение Страница 32

– Если на борт корабля попадет что-нибудь крупнее мухи, я это найду, – заверил Кузнецов.

Они ушли, а Дроздов с Грубозабойщиковым зашли обратно в домик. Первый проверил, действительно ли больные находятся без сознания, и они приступили к работе. Прошло, должно быть, немало лет с тех пор, как Грубозабойщиков в последний раз драил палубу или убирал кубрик, но действовал он, как заправский сыщик. Он был усерден, неутомим и не пропускал ни единой мелочи. Они освободили один угол домика и постепенно переносили туда все, что лежало на полу или висело на все еще покрытых коркой льда стенах.

Каждую вещь они трясли, переворачивали, открывали и очищали от содержимого. Через пятнадцать минут с этим было покончено. Ничего не обнаружив, они разбросали все обратно по полу, и вскоре домик выглядел так же, как и до обыска.

– Плохие из нас сыскари, – сказал Грубозабойщиков. Он был явно разочарован.

– Трудно найти то, чего нет. Плохо еще то, что мы не знаем, что искать. Надо попробовать найти хотя бы пистолет. По нему можно выйти на убийцу, и тогда уж тот скажет нам, где спрятаны образцы. Пистолет может быть где угодно, даже среди торосов, хотя это и маловероятно. Убийца не любит расставаться с оружием, тем более что оно всегда может понадобиться. Здесь, в этом домике, он вряд ли оставил бы его: все время народ. Значит, остаются только метеостанция и лаборатория.

– А не мог он спрятать его на пепелище? – спросил Грубозабойщиков.

– Ни в коем случае. Там его занесет снегом. Полы уже покрыты сплошным льдом толщиной в четыре-шесть сантиметров. С таким же успехом он мог сунуть пистолет в цементный раствор.

Начав с метеостанции, они осмотрели все полки, ящики, шкафы и уже принялись отвинчивать задние стенки металлических стендов с метеорологическим оборудованием, когда Грубозабойщиков неожиданно заявил:

– Вернусь через пару минут.

Он вернулся даже быстрее, держа в руках четыре предмета, влажно отсвечивающих в лучах фонаря и сильно пахнущих бензином. Пистолет, автоматический «Люгер», рукоятка ножа с отломанным лезвием и два свертка, завернутых в прорезиненную ткань. В них обнаружились две запасные обоймы к «Люгеру».

– Где вы это нашли?

– В тракторе. В топливном баке. Я все думал над вашим замечанием, что оружие ему может еще понадобиться. Только две вещи не замерзают при очень низких температурах: спирт и бензин. Ну, а раз спрятать пистолет в бутылке с водкой затруднительно…

Он остановился и проследил, как Дроздов вынимает пустой магазин, потом спросил:

– А может, не стоит трогать?

– Вы про отпечатки? Нет, он же лежал в бензине. Да и к тому же тот парень наверняка работал в перчатках.

– Тогда зачем он вам понадобился?

– Проверить номер. Может, удастся проследить, откуда он взялся. Кроме того, не забывайте: убийца уверен, что никто ничего не заподозрит, а уж тем более не станет вести поиски пистолета… А вот нож… Теперь ясно, почему убийца взялся за пистолет, хотя и рисковал разбудить всю буровую. Но ему пришлось пойти на такой риск, потому что нож подвел. Лезвие очень тонкое, к тому же сталь на морозе становится хрупкой. Скорее всего, попал в ребро. Отломанный кусок должен сидеть у кого-то в груди. Но искать бесполезно, да и времени отнимет много.

Грубозабойщиков покачал головой:

– Давайте возвращаться. Не знаю, как вы, а я промерз до костей.

Дроздов отказался. Он трясся от холода, а зубы стучали безостановочно, хотя он и сжимал челюсти изо всех сил. Майор озяб, устал и чувствовал себя ужасно одиноким. Опускалась темнота, идти в барак с мертвецами совсем не хотелось. Кому охота оказаться среди обезображенных трупов? Любой другой в здравом уме и твердой памяти убежал бы от них как от чумы. Но именно поэтому он туда и пошел, потому что как раз из-за этого никто добровольно не пошел бы туда, не будь у него особой на то причины. Скажем, забрать очень нужный предмет, спрятанный ранее в полной уверенности, что никому другому и в голову не придет сунуться туда. Все эти рассуждения даже для него показались чересчур мудреными. И к тому же он очень устал. Не забыть бы, вернувшись на «Гепард», выяснить, кто предложил собрать все трупы именно там, в одном месте.

На стенах лаборатории висело множество полок и шкафчиков с бутылочками и баночками, ретортами и колбами и прочими химическими посудинами, но его все это не интересовало. Он направился в самый угол, где кучей лежали трупы, провел лучом фонаря вдоль стены и сразу обнаружил то, что искал. Это был деревянный щит, на котором лежали две груды, некогда бывшие людьми. Пересилив себя, он отодвинул их в сторону, после чего доска свободно приподнялась.

То, что он увидел под ней, походило на подсобку универмага. В подполье высотой сантиметров двадцать были аккуратно сложены дюжины консервных банок: супы, мясо, фрукты, овощи, словом, разнообразный рацион с достаточным набором белков и витаминов. Здесь хранился даже небольшой примус и канистра с парой литров керосина, чтобы можно было разогреть банки. И тут же тускло поблескивали уложенные двумя ровными рядами железоникелевые элементы. Майор насчитал их штук сорок, не меньше.

Дроздов приладил половицу на место, вышел из лаборатории и направился обратно к метеостанции. Он пробыл там больше часа, отвинчивая задние стенки приборов и перебирая все их содержимое, но не сумел найти ровным счетом ничего. Вернее сказать, того, что надеялся обнаружить. Но кое-что весьма примечательное все-таки было: небольшая, выкрашенная в зеленый цвет ультракоротковолновая рация в металлическом корпусе.

Майор повернул выключатель, и один из «глазков» загорелся, там появились зеленые лепестки. Вторая шкала не подавала признаков жизни. Дроздов повертел регулятор громкости, но ничего не произошло. Для того, чтобы заработал оптический индикатор, нужен был, очевидно, радиосигнал. Отверстие сбоку, по всей видимости, предназначалось для наушников.

Он еще раз осмотрел портативную рацию и использованные батареи элементов, которые ее питали. На шкале настройки все еще стояла волна, на которой «Гепард» поймал сигналы бедствия. Ничего особенного там майор не обнаружил. Он присмотрелся к элементам и обратил внимание, что они соединены между собой и подключены к клеммам рации с помощью пружинных зубчатых захватов – «крокодилов»: такие захваты часто употребляются для обеспечения хорошего контакта. Он отсоединил два захвата, взял фонарь и вгляделся в контакты: на них отчетливо виднелись неглубокие щербинки, оставленные зубчиками.

Он снова вернулся в лабораторию, поднял половицу и осмотрел при свете фонаря лежащие там железоникелевые элементы. По крайней мере половина из них имела такие же характерные метки. Элементы казались совсем новыми, но метки на них уже были.

Когда он возвратился в жилое помещение, оба пациента едва дышали. То же самое можно было сказать и о нем самом: он весь трясся от холода, а зубы стучали безостановочно, хотя он и сжимал челюсти изо всех сил. Дроздов подсел к мощному электрообогревателю и наполовину оттаял, после чего взял фонарик и снова отдался в руки ветра, мороза и темноты.

В следующие пятнадцать минут он раз десять обошел вокруг лагеря концентрическими кругами, каждый раз на несколько метров увеличивая диаметр. В общей сложности майор прошагал с километр, но ничего не добился, разве что мороз как следует прихватил скулы, не защищенные маской. Он почувствовал, что они уже почти омертвели, потеряли чувствительность, решил, что тратит время без всякой пользы, и направился обратно в лагерь.

Дроздов уже миновал метеостанцию и лабораторию и поравнялся с восточным углом домика, когда вдруг краешком глаза приметил кое-что необычное. Он навел фонарик на восточную стену и вгляделся в наросший за время шторма слой льда.

Почти вся его поверхность была одинаково серовато-белой, очень гладкой, чуть ли не полированной, но в некоторых местах часть ее была испещрена странными пятнышками разной формы и размеров. Дроздов попробовал отодрать эти пятнышки, но не мог, так как они прятались в толще отсвечивающего льда. Он отправился к восточной стене метеостанции, но она была девственно-чиста, никаких пятнышек не нашлось и на восточной стене лаборатории.

После непродолжительных поисков майор нашел в помещении метеостанции молоток и зубило. Отколов кусок льда с черными пятнами, он отнес его в жилое помещение и положил на пол у одного из обогревателей. Через десять минут перед ним в лужице воды плавали клочки обгоревшей бумаги. Любопытно. Значит, в лед на восточной стене жилого дома вмерзли обрывки сгоревшей бумаги? Только там – и нигде больше. Разумеется, объяснение могло быть самым заурядным. А может, и нет. Это как посмотреть.

К этому времени погода заметно ухудшилась. Коварное живое существо, прятавшееся в снегу, выпустило когти. В какие-то несколько минут почернел снег, ветер рванул флаг, который они подняли на вбитой в лед мачте. Ветер закрутил вовсю, сбоку как будто громыхнул гром – началось сжатие льдов. Пора было возвращаться.