Евгений Сартинов - Полет Стрижа Страница 33

— Так его что, продали? — удивился Стриж.

— Сейчас большинство лагерей не действует. Завод давно хотел избавиться от него, — подтвердил Семыкин. —

Я слыхал, что его продали, но не знал, что Джиоевым.

— Ну что ж, поехали, проверим, — предложил Илья.

— Только подъехать надо с тыла, там, где кухня, — добавил Сергей. — А ты, лейтенант, встань не доезжая, сверни куда-нибудь, чтобы машину не было видно.

— Хорошо, — согласился Семыкин.

18

Лагерь располагался в красивом сосновом бору. Дорога была хоть и старая, но вполне приличная, асфальтированная. Она по дуге огибала "Солнечный плес" и уходила дальше, где стояли еще три небольших санатория и турбаза. Семыкин свернул в сторону, не доезжая с полкилометра, загнал машину за невысокий пригорок и пешком двинулся вслед за мотоциклами. Те же, не таясь, проехали мимо старомодных ворот-арки с навеки прибитым портретом дедушки Ленина и бодрящим лозунгом: "Будь готов! — Всегда готов!"

Внешне в лагере было тихо и заброшенно. Только из-за угла сарая торчал квадратный кузов грузового фургона.

— Вот он! — шепнул на ухо Сергею Стриж, разобрав номер: 36–48.

— Отыскали! — кивнул головой тот.

Проехав чуть дальше, они свернули в пологую лощинку, заросшую кустарником, и заглушили двигатели.

— Андрюха, ты гений, — похвалил друга Стриж.

Тот лишь слегка улыбнулся. Разобрав оружие, друзья осторожно, стараясь не шуметь, двинулись к лагерю.

В нем почти ничего не изменилось за столько лет. Еще больше стало дыр в обветшавшем заборе да штукатурка изрядно поотлетала на некогда белоснежном корпусе. Друзья проникли на территорию и сгрудились за небольшим сараем, стоящим сзади и чуть сбоку от нужного им здания. Черные окна были пусты, ни света, ни движения. Переждав немного, перебежками перебрались за длинную пристройку кухни-столовой.

Отсюда, только несколько сбоку, был хорошо виден фасад основного корпуса. Около массивного крыльца с фигурными перилами стоял знакомый мотоцикл.

— Здесь, голубчики, — удовлетворенно шепнул себе под нос Стриж.

— Что делать будем? — шепотом спросил Илья.

— Надо узнать, сколько их, — предложил Сергей.

— Погоди, — остановил обсуждение Стриж, — кажется, вот они все.

На крыльцо вышли четверо, стали прощаться. Прощались, как видно, надолго, тискали друг друга в объятиях, что-то горячо говорили, смеялись. Из-за угла было плохо видно, центральное крыльцо как бы вдавалось внутрь здания, деля его на два флигеля. Наконец, закончив ритуал прощания, двое сбежали вниз, к мотоциклу. Уже поднимая шлем, один из них оглянулся назад в ответ на очередное «курлыканье» соплеменников. Стрижа словно что-то кольнуло в сердце — он узнал Алибека.

— Ах ты, черт! — Анатолию стал понятен смысл этого продолжительного прощания. Алибек решил все-таки сбежать подальше от неприятностей. Муса убедил его покинуть город.

"Пристрелить его прямо сейчас? — Рука невольно сильнее сжала автомат. — Но остальные успеют убить жену лейтенанта. Вдруг еще кто-нибудь в доме есть?" Ему очень не хотелось отпускать убийцу Ивана.

Поколебавшись секунду, Стриж обратился к друзьям.

— Серега, Илья, берите мотоцикл и дуйте за Алибеком. Не упустите его.

— Ясно. — Они ушли тем же путем, что и пришли.

«Ямаха» взревела всей мощью своего дурного двигателя, с крыльца еще крикнули что-то напоследок, потом сидевший за рулем Алибек газанул, и мотоцикл молнией вырвался за ворота. Звук его мотора стал удаляться, где-то в лесу заработал другой мотоцикл. "Секунд тридцать, — прикинул Стриж. — Успеют или нет? Неужели уйдет гад?"

— Ну что, пойдем? — шепотом спросил он Андрея.

— Давай, — согласился тот.

Они перебежали к торцевой, глухой стороне здания, потом пригнувшись, осторожно скользнули за угол.

Более высокий Андрей, встав на цыпочки, тихонько заглянул в окошко, отрицательно мотнул головой. То же самое он повторил у остальных окон. "Скорее всего, они в соседнем крыле или с другой стороны флигеля", — подумал Стриж. Он мысленно восстановил в памяти план здания. Три палаты слева, три палаты справа, точно так же в другом флигеле. Между ними две комнаты воспитателей и "красный уголок".

Убедившись, что на крыльце никого нет, они быстро миновали это массивное сооружение. Андрей снова заглянул в окошко, потом в другое. В третье он взглянуть не успел.

— Это кто такие тут? — заорал сзади них дурной голос.

Стриж аж подпрыгнул от неожиданности. Андрей же вскинул руку с пистолетом и еле удержался от выстрела. Кричал старик по кличке Лешак, бессменный сторож этого лагеря. Он действительно, как самый настоящий леший, густо зарос ярко-рыжего цвета бородой и пышной, того же цвета, шевелюрой. Сколько он здесь жил, не знал никто. У него был свой домик за оградой лагеря, летом он откармливал свиней на остатках пионерских харчей, держал двух коров. Большой был любитель застать ребятишек за чем-нибудь противозаконным и шугануть их во всю свою луженую глотку. Своей привычке он не изменил и теперь.

— Вы что тут делаете, кто разрешил?! — продолжал орать дед.

Над вжавшимся в стену Стрижом с треском отдираемой краски открылось окно. Вслед высунулась чья-то черноволосая голова.

— Эй, дед, чего орешь! Тэбе сказали, что ты уволен, гуляй отсюда.

Больше он ничего добавить не успел, Стриж, перехватив автомат как дубину, со всей силы навернул прикладом по черепу любопытного.

— Подсади! — бросил он Андрею, когда «обласканная» таким способом личность освободила оконный проем.

Тот подставил руки и почти закинул Стрижа внутрь здания.

В комнате, кроме лежащего без сознания чеченца, больше никого не оказалось. Обстановка была временной, неуютной: две панцирных кровати, стол без клеенки, два стула — все из реквизита старого лагеря. У одной стены громоздились большие щиты с наглядной агитацией, и только в углу за койками стоял большой плоский обогреватель, да бормотал что-то переносной телевизор. Стриж огляделся и бросился к выходу. Дверь как будто специально для него открылась, в проеме появился второй чеченец.

— Стоять, руки! — властно приказал ему Стриж.

Тот повиновался, сделал шаг вперед. Стриж чуть отступил, держа своего визави под прицелом. Парень был высокий, сухощавый. Удивила Стрижа какая-то искорка смеха, мелькнувшая в его глазах. Затем тот сделал что-то неуловимо быстрое ногами, Анатолий почувствовал пальцами какой-то удар, он даже не успел удивиться, а автомата в его руках уже не было. Нападающий между тем продолжал удивлять: крутанулся на месте, и, если бы не редкая реакция Стрижа, который все-таки успел чуть-чуть уклониться от пятки противника, ему бы досталось больше. Но и того, что попало, хватало. Он отлетел назад, ударился спиной о наклонно стоящие щиты, отскочил в сторону — как раз вовремя, ибо успел уклониться от кулака, пробившего в фанерном щите приличную дыру.

Стриж тряхнул головой, отгоняя оставшийся после полученного удара легкий звон, и встал в стойку. За это время они невольно поменялись местами — чеченец оказался спиной к окну, а Анатолий спиной прикрывал дверь. Теперь они находились в равном положении. Каждый был в своем деле мастер. Чеченец попробовал ударить ногой — Стриж уклонился. Тогда тот сработал руками, Стриж снова ушел от ударов, да еще и успел левой приложиться по лицу противника. Сколько бы они прыгали так, неизвестно, но тут раздался глухой звон стекла, глаза у кавказца закатились, и он плавно сложился у ног незаметно возникшего в комнате Андрея. В руке тот держал горлышко от бутылки.

— Спасибо, Андрюха! — хрипло поблагодарил Стриж, потрогал разбитую губу и, подхватив с пола свой автомат, рванулся в коридор. Открыл одну дверь — пусто, распахнул другую…

Все-таки их было трое. И этот третий, рослый, мощного сложения детина, густо заросший бородой, держал пистолет у виска смертельно испуганной русоволосой женщины.

— Заходи, дарагой. Только автомат брось на пол.

Стриж понял, что он не успеет уже ничего.

19

Бородатого звали Резо. Именно к нему приезжал прощаться Алибек. А познакомились они в Абхазии, на родине Резо, воевали вместе бок о бок. Резо являлся для Алибека не просто командиром — был его кумиром, человеком, на которого тот мечтал походить. В конце концов они стали кровными братьями. Роднило их еще одно — общность духа. В обоих жила какая-то природная свирепость, неприятие чужой воли и безрассудная жажда власти.

Резо был истинным "солдатом удачи", и когда в самом начале чеченской войны шальная пуля раздробила ему ногу, он подумал, что для него жизнь, та, к которой он так привык и полюбил, кончилась. Но кости врачи ему собрали, хоть с костылями, но он начал ходить. Тогда за ним и приехал Алибек. Предложение пожить у кровного брата Резо принял с радостью, горы ему уже осточертели.