Никита Филатов - Танец с саблями Страница 33

ИНТЕРЛОГ

– Добрый день!

– Здравствуйте.

– Его уже вызвали на допрос.

Тайсон сидел один, как и положено потенциальному смертнику. Он ещё не был осужден, даже следствие не закончилось, но судьба арестованного ни у кого сомнений не вызывала… В таких случаях предписывается особый режим содержания – терять человеку все равно нечего и он запросто может, к примеру, задушить сокамерника или изуродовать зазевавшегося контролера.

Впрочем, именно к этому парню у администрации следственного изолятора ФСБ претензий не было: дисциплинирован, не агрессивен, правила внутреннего распорядка и личной гигиены соблюдает.

– Вы готовы? Насчет пропуска…

– Не беспокойтесь. Все в порядке.

Так уж получилось, что сам Генерал никогда не служил в ленинградском управлении КГБ. Но соответствующее пенсионное удостоверение у него имелось – по нему можно было практически беспрепятственно проходить в Большой Дом, не привлекая лишнего внимания. Делать какой-то другой документ прикрытия не имело смысла – названия «конторы» и её подразделений изменялись уже по несколько раз и действующие сотрудники госбезопасности просто не успевали фотографироваться на бланки с новыми реквизитами…

– Можем идти? – встречающий занимал в Управлении не слишком высокий, но достаточно значимый пост. Придя в контрразведку перед самым разгоном партийных органов, он уверенно и неторопливо делал карьеру на новом месте.

Такие люди больше дорожат собственной репутацией, чем интересами государства. На этом их обычно и вербуют…

– Разумеется.

Для пешеходов как раз загорелся зеленый сигнал светофора, и мужчины пересекли оживленный проспект – вроде бы и вместе, но на некотором расстоянии один от другого.

Все как обычно… Шумный, вонючий поток автомобилей, вечно раздолбаные трамвайные пути и ветер с Невы. Генерал родился и вырос на Шаболовке, поэтому к северной столице испытывал присущее большинству москвичей смешанное чувство завистливой робости и пренебрежения.

На углу Литейного и Захарьевской лениво ощупывал глазами прохожих патруль ОМОНа, а прямо напротив гаишник единственным жестом полосатой волшебной палочки вытянул из транспортного потока не приглянувшийся ему серебристый «лендровер». Двое в штатском провели к «милицейскому» входу какого-то стриженого бугая с синяком под глазом и вывернутыми назад руками.

Интересно, подумал Генерал. В начале девяностых он услышал от местного коллеги, что здание пресловутого питерского Большого Дома строилось вовсе не для Управления внутренних дел. И до сих пор является неоспоримой собственностью органов госбезопасности, как бы они не назывались! Несмотря на то, что ребятам из ГУВД предоставлен парадный подьезд, а сами хозяева пользуются чуть ли не черным ходом – исторически так сложилось, что милиция является тут всего лишь арендатором.

И с формальной точки зрения договор аренды может быть расторгнут в любой момент…

– Чудны дела твои, Господи!

– Что, простите? – обернулся сопровождающий.

– Нет, это я так.

Формальности при входе не отняли много времени. Хотя Управление являлось и является чуть ли не самым охраняемым обьектом города, всеобщее падение нравов и паралич власти не могли не коснуться даже святая святых… Так, недавно петербургская пресса смаковала скандальную кражу со взломом из книжного киоска: пикантность ситуации заключалась в том, что киоск этот располагался в одном из секретных внутренних коридоров УФСБ.

Преступников, кажется, все-таки нашли…

Оставалось добраться до цели. Спутник то и дело с кем-то раскланивался, кому-то пожимал руку, и Генерал на всякий случай чуть-чуть поотстал. Впрочем, здесь никто ни на кого не обращал внимания – главное было идти с уверенным видом и не задавать вопросов.

Лифтом пользоваться не стали – мало ли кто попадется в кабине… Пересекли внутренний дворик с воротами, через которые шестьдесят лет назад по ночам выезжали неприметные до безобразия грузовики с мертвецами.

Сопровождающий посчитал своим долгом прокомментировать – благо, вокруг в поле зрения никого: Особое совещание… расстрельные списки… тайные пустоши. Пишут, что многих поубивали именно здесь – где сейчас оборудованы сарайчики для хозяйственного инвентаря.

Генерал едва заметно пожал плечами – грехи отцов и «старших товарищей» его волновали мало, со своими бы разобраться.

– Сюда, пожалуйста!

Миновали чисто вымытый, обитый бледно-голубой вагонкой переход – здесь уже начиналось то, что когда-то именовали «внутренней тюрьмой НКВД»… Но особое впечатление производил непривычно натуралистический бюст товарища Дзержинского в одном из полутемных углов – вид у Железного Феликса был усталый и растрепанный, как после ночи допросов.

– Уже почти пришли…

По пути сопровождающий привычно нажимал кодовые комбинации и сигнальные кнопки, предупреждая охрану о том, что идут свои – так уж было заведено, хотя их изображение и без того передавалось на центральный пульт множеством видимых и невидимых телекамер.

– А вот это, говорят, сам Шемякин расписывал! – снова не удержался спутник, показывая на какое-то декоративное фанерное панно революционно-патриотического содержания. – Когда у нас находился.

На этот раз Генерал кивнул…

В одном из следственных кабинетов курил немолодой уже мужчина в коричневом пиджаке.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте! – увидев, что вошедшие непроизвольно морщатся, он принялся торопливо разгонять рукой загустевший табачный дым:

– Извините. С этой вентиляцией…

– Вы свободны, товарищ Лобанов. До… двенадцати тридцати! – распорядился тот, кто привел сюда Генерала.

Дождавшись, пока за следователем, который официально «вел» арестованного, закроется дверь, он поинтересовался:

– Я ещё нужен?

– Нет. Можете идти.

– Побуду здесь, рядом. Подстрахую…

Честно говоря, сопровождающий не совсем понимал, почему нельзя было организовать эту встречу обычным порядком. Но если руководство Управления сочло необходимым соблюсти некоторую видимость конспирации – ну, что же… наше дело маленькое.

– Да, кстати, – он выдвинул ящик стола и достал средних размеров полиэтиленовый сверток:

– Как просили!

– Отлично.

Дверь опять закрылась, но почти сразу же по селекторной связи доложили о том, что подследственный доставлен.

– Введите!

… Несколько секунд они молча смотрели друг на друга – плохо выбритый, с изуродованным ухом гигант и седой старичек в неудобном кресле.

– Присаживайся.

– Может, для начала наручники снимите?

– Не знаю… Боюсь, что ты без них разных глупостей понаделаешь.

– Хотел бы – и в этих ваших железках понаделал! – хмыкнул человек по прозвищу Тайсон, оглядывая щуплую фигуру собеседника. – Не верите?

– Верю.

Генерал нажатием кнопки вызвал выводящего контролера и отдал команду. Когда они снова остались вдвоем, развернул лежащий на столе пакет:

– Шоколад. Сигареты… Там ещё должна быть копченая колбаса, как ты любишь.

– А пива нет? – массируя свои огромные, размером со среднестатистический бицепс, запястья поинтересовался Тайсон.

– Нет, – серьезно ответил старик. – Не положено.

Подследственный пожал плечами, без стеснения порылся в содержимом свертка и распечатал пачку «Кэмела»:

– А спичку дайте?

– Как-то не подумали… – искренне огорчился чужой нерасторопности Генерал. – Сейчас!

Опять пришлось нажимать на кнопку вызова… Наконец, все мелкие технические проблемы были устранены.

– А где этот, майор Лобанов?

– Твой следователь? Что – уже скучаешь?

– Да не то чтобы… Но в тюрьме, знаете ли, все перемены – к худшему.

– Знаю. Я сидел. Побольше твоего – и здесь, в Союзе, и… там! – старик жестом показал куда-то на юго-восток, в сторону сопредельного государства. – Только меня ещё били к тому же.

– А вы кто?

– Генерал. – представился собеседник.

– Из этих? – Тайсон обвел взглядом угрюмые стены Большого Дома.

– Нет. Просто – Генерал. Но не надо даже мечтать о том, чтобы взять меня в заложники, ладно?

– Здрас-сте! Почему вы решили, что… – не очень естественно изобразил удивление собеседник.

– Да потому, что я в твоей ситуации подумал бы сейчас о том же самом!

Тайсон внимательно посмотрел в глаза сидящему напротив человеку, почесал то место, где некогда красовалась ушная раковина – и потянулся за следующей сигаретой:

– Ну, что же… Как говорили раньше сватам родители невесты: «у нас товар – у вас купец»!

– А разве не наоборот? – удивился Генерал, имея в виду, конечно, не русские свадебные традиции, а свое появление. И немного понизил голос:

– Хотя, наверное, ты прав.

Все-таки, увечье сказывалось – подследственный все время вынужден был напрягать слух и старался повернуться к собеседнику здоровым ухом. От этого в позе его то и дело угадывалась некоторая ущербность и страх показаться смешным.