Встреча с родиной - Александр Стрельников Страница 33

Под покровом кромешной темноты нам предстояло пройти километра четыре до нужных нам позиций, с которых просматривались укрепы. Мы шли максимально заряженные и мотивированные. Мы понимали, что где-то впереди сидят остатки гарнизона. Сидят и боятся. Город был пропитан страхом, он подкреплял нашу уверенность в скорейшей победе. Мы идем, иногда прячемся в подъездах, когда слышим, как пролетает «мавик». Битва должна была начаться с первыми лучами солнца, когда нам станут видны цели.

По рации на канале штурмов начинают пробивать поочередно все группы на предмет готовности. Смотрю на часы, уже полпятого, скоро рассвет. Нас подвели к дому, сказали, что там на самом верхнем этаже есть комната, откуда открывается шикарный вид. Нам надо было встать там. Обещали днем прислать еще бойцов, чтобы они принесли нам ракеты, так как работать нам, по словам разведки, придется чуть ли не весь день.

Мы заняли позицию, пытаясь разглядеть укрепы, расстояние по карте до них было километр с небольшим. Наконец, с первыми лучами солнца, нам открылся весь пейзаж. Я моментально падаю к пускачу, навожусь на окна, ищу пулеметные точки. По рации максимальная готовность, вот-вот дадут команду к началу наката. Все наши расчеты располагались примерно в одном квадрате, буквально в соседних домах. Конечно, не совсем грамотный выбор позиций, но других вариантов не было, не хватало времени для более глубокой рекогносцировки.

В соседнем доме стоял расчет молодого парня, лет 23, из проекта «К». Выглядел он лет на 15, на лице еще виднелись признаки юности – угри и прыщи. Но пусть вас не смущает безобидный и «сопливый» вид этого маленького Рекса. В деле он показал себя наилучшим образом, за что впоследствии был награжден золотой монетой «Вагнера». Слышим переговоры, обращаются к нам:

– Приготовиться, огонь по моей команде, – заряжаю ракету, падаю к пусковой установке.

– ОГОНЬ, УБИТЬ ИХ ВСЕХ НАХУЙ!

Выстрел, с соседних домов также произвели пуски. Ракета врезалась в балкон на 4-м этаже, где я, как мне казалось, высмотрел огневую точку. Вниз посыпались белые мешки с песком. Попал, значит. Тут же звучит команда штурмовикам:

– Группы 1, 2, 3 начать движение!

– Остальные работаем, прикрываем товарищей!

– Убить их всех нахуй, парни!

Мы слышим нарастающую стрелкотню, пошел кипяток по батареям… Я заряжаю вторую ракету, соседние расчеты уже отработали по второму разу. Решаю наметить себе цель. Не видно, откуда лупят, вдруг вспышка в окне. Моментальный выстрел, ракета через три-четыре секунды уже там, взрыв раздался в комнате врага. Привет, суки, я пришел убивать вас.

Я все думал по ходу того, как писал книгу, когда же по-настоящему встретился с Родиной? Как описать эту встречу? Лучше, чем этот эпизод, описания не найдется. Мы стреляли по укрепу, из окон валил дым, где-то загорелась крыша. По нашему квадрату начал работать «Град», стены ходили ходуном, загорелся гараж, стоящий рядом с нашим домом, но нам было плевать. Мы работали дальше, читая про себя молитвы, и каждая ракета приближала нашу Победу. В тот момент я четко поймал себя на мысли, что я на своей земле. Это мое, это моя Россия. Ну здравствуй, Родина!

После нашего плотного обстрела огневые точки передовых позиций хохлов были подавлены и штурма зашли в дома. Началась зачистка. По нам продолжали работать «Грады», артиллерия и минометы. Прятаться было некуда. Мы стояли в узком коридоре, надеясь, что в крышу над нами ничего не прилетит. Рядом с домами был частный сектор, домики с подвалом, там расположился один из наших расчетов. Они, так же как и мы, были на позиции, кроме одного бойца. Это был якут, из числа молодого пополнения. Забавный парень, приехал воевать с огромным ножом, на шее был амулет из кроличьей лапки. Он говорил, что ему дал это шаман. Он был поваром по специальности, и ему командир расчета поставил крайне ответственную задачу – приготовить нам поесть. Мы, на минуточку, не спали всю ночь, да и ели уже давно. От кружечки горячего кофе с лепешкой, которые он готовил в подвале, я бы не отказался.

Нас опять обработали «Градами». Попали в соседний подъезд дома, где мы стояли. Как только огонь стих, я увидел следующую картину: из подвала выбегает якут, в руках у него поднос с лепешками и термос с кофе. В поварском фартуке на голый торс он бежит сначала в соседний дом, а потом к нам. Мы ели эти лепешки, запивая кофе, и сквозь слезы смеха обсуждали забег нашего повара. Героизм на войне – это не всегда про убийство врага. Иногда надо быть готовым рискнуть жизнью просто ради вкусного завтрака для товарищей.

Нам доложили, чтобы мы больше не вели наблюдение за первыми домами, так как их уже почти забрали. Хохлы оттуда отошли. Теперь нам надо было вести наблюдение за лесополосами и дорогой к северо-западу от укрепов, где, по сообщениям командования, видели технику. С нашей позиции это место слабо просматривалось, а вот с других вполне себе нормально. Позже в том районе сожгли танк и пикап. Что-то из этого сжег как раз наш молодой Рекс, о котором я писал выше, за что и был впоследствии награжден.

Мы слушали радиоэфир. Штурма начали сообщать о том, что среди обороняющих укреп солдат противника были мирные жители. Деды, бабки, молодые женщины и мужчины невольно стали заложниками ситуации. Их не выпускали из домов, не давали уйти в укрытие, буквально заставляя стоять рядом с солдатами.

Один престарелый мужик рассказал нашим бойцам ужасно печальную историю. В соседнем рухнувшем доме под завалами лежал его сын. Говорил, что сам он ветеран Афганистана, и просил наших бойцов дать ему оружие, чтобы он мог пойти и отомстить своим «захисникам» за убитого сына. Оружие ему не дали, проверили документы и эвакуировали. Там же лежала мертвая женщина лет 30. Другие говорили, что еще утром она была жива. Погибла от огня нашей артиллерии при штурме. Так бывает, это война. Куда худшим было не давать этим людям возможности уехать из этого ада.

К вечеру на нас с Максом вышел командир взвода. Он сказал, чтобы мы снимались с позиции и возвращались к многоэтажке, в подвале котором были разведчики. Командиру в те дни нужно было постоянно ездить то в штаб, то на позиции, а хороших связистов не было. У нас уже