Константин Козлов - Ракетчик Страница 34

— Вы уж извините за срочность. У нас проблемка возникла, Михаил Петрович. — Хозяин налил гостю кофе.

При наличии в доме довольно большого штата прислуги, с его стороны это было проявлением величайшей любезности. Обычно гости ранга приглашенного сегодня обслуживали себя сами. Слугарев пригубил горячий напиток и поинтересовался:

— Какая, если не секрет?

— Похоже, что один наш друг из ФСБ вышел-таки на контейнер.

Слугарев чуть не вылил кофе себе на брюки. Ни фига себе — проблемка. Считай, спалились все скопом.

— Не волнуйтесь, сейчас этот товарищ у нас. А контейнер уже на борту. Ваши мальчики, которых вы в охрану выделили, отлично сработали.

Михаил Петрович совсем позабыл, что группа в порту была временно передана в личное распоряжение Тучина, и поэтому докладывала лично начальнику НПО. «Значит, неплохо сработали… Ну а ваши, стало быть, где-то здорово обделались», — подумал Слугарев, но вслух произнес:

— А он успел сообщить о своей удаче начальству?

— Похоже, нет.

«Уже лучше. Может, и вывернемся. Если только ты еще где-нибудь не напортачил. Пока корыто с грузом в наших территориальных водах, все что угодно может случиться».

— Тогда это не проблема.

— Видите ли, Мишенька! Тут встает вопрос о ликвидации, а ваши мальчики говорят, что они простые охранники.

«Конечно. Эти, из последнего набора, ни в чем таком участия не принимали, поэтому на криминал не пойдут. Не стоило даже и предлагать. А все-таки все люди из одного теста. Как, припекло, так засуетился, только что ручку не целует».

— Я пришлю к вам специалистов. А как он смог на вас выйти?

— Ума не приложу, с нашей стороны все чисто, может быть, что-то вылезло по линии ФСБ?

— Подберем хвосты и там, этого местного царька все равно в живых нельзя оставлять. Ему известно о том, что груза на борту не было, да и мину он сам закладывал. Что-нибудь еще?

— Да пока все. Я подумал, что мне нужно сразу же вас известить. А теперь оставайтесь на ужин.

Слугареву не очень улыбалось тащиться по такой погоде на другой конец города. Но с оперативной точки зрения погода самая подходящая, чтобы избавиться от охотника за чужими секретами.

— Поеду я, с вашего позволения, работы много.

Как только машина миновала узорчатые ворота, Слугарев вынул телефон, набрал нужный номер и приказал дежурному вызвать первую и четвертую группы на работу. Все сотрудники подразделения в случае необходимости могли быть оповещены немедленно. Не зря же со счета безликой в/ч 4779 на счета фирмы «Гамма-Пейдж» ежемесячно поступали круглые суммы. Боевой готовности групп Слугарев уделял особое внимание и денег на организацию управления не жалел. У всех сотрудников были пейджеры, а у командиров групп — станции транкинговой связи, так что при необходимости они могли немедленно связаться с дежурным или шефом.

Двигатель натужно затарахтел, и электричка с нарастающим гулом двинулась в сторону города. Луч мощного прожектора далеко высвечивал две серебристые колеи. Мимо пронеслись светящиеся окна окраинных домов Борисовой Гривы. На станции пришлось долго ждать встречного эшелона из города, и теперь машинист нагонял потерянные минуты. Обернувшись к помощнику, крикнул:

— Что-то Кузьмич сегодня долго!

— Опять во Всеволожске за пивом бегал! Им с Серегой теперь до пяти на Ладоге куковать. Вернутся первым рейсом. Хорошо, хоть мы нынче дома ночуем. Совсем затрахали с этим графиком.

— Посокращали народ, теперь вкалывай, как ишак, — согласился старший. Справа мелькнул зеленый огонь выходного светофора.

— Зеленый.

— Зеленый, — отозвался напарник. — Твоя Людка что, колледж бросила?

— Колледж! Обзовут тоже! ПТУ — оно и есть ПТУ. Бросила, как же! Погнали…

— А-а-а, — с пониманием протянул напарник. — И чего?

— В секретарши она хочет.

— А что, берут?

— Ну ты, Павел, ей-богу, простой. Кто ее возьмет, дуру? Это ей Ленка мозги компостирует.

— А-а-а.

— Вот тебе и а-а-а. Без образования в секретаршах только одна работа — ноги раздвигать пошире. Я ей пытался объяснить, да толку… Они ж теперь все умные! Что им родители? Своим умом живут.

Поезд прогремел колесами по мостику через небольшой ручей, рука старшего машинально перевела рычаг хода на малый, сейчас будет поворот. За долгие годы он уже знал каждый столб на этом маршруте. Помощник высунулся в дверь, глянул вдоль состава. Вроде все в норме. Хвост электрички, светя окнами, выгнулся дугой. Мало ли? Сейчас народ пошел бешеный: стекла побьют и вагон могут запалить, уж не говоря о том, что людей нещадно лупят и грабят. А чего бы и не лупить? Страна под откос летит, родителям в погоне за каждой копейкой не до детей стало, вот те и шастают по электричкам, дурят народ кто во что горазд. Не, вроде все спокойно. Помощник закурил. Выкинул спичку за окно, и она погасла, мелькнув улетающей искрой. Машинист добавил ход. Ровно в ноль часов пятнадцать минут их поезд прибудет на Финляндский вокзал. Встречных уже не будет. Знай себе пили по графику.

— Твою мать! Павел, смотри. Вот гад-ство…

Помощник вернулся в кабину. Старший, не отрываясь, глядел вперед. Павел тоже посмотрел. За поворотом был переезд. Дрожащий луч выхватил пустующую будку сокращенного из соображений экономии смотрителя, столбы с мигающими фонарями и застывшую на рельсах машину.

Дальше они действовали строго по инструкции, времени на размышления не было. Ночь разорвали протяжный гудок и скрежет тормозов. Остановить поезд сразу было невозможно. Визжа тормозами, нещадно выжигая колодки, поезд продолжал двигаться. Застывшие на своих местах машинист и помощник больше ничего не могли сделать. Им оставалось сидеть и смотреть. Машина с каждым мигом приближалась. Ослепительный белый свет залил «жигулевскую» «девятку». В салоне двое. Водитель спал, уткнувшись лицом в рулевое колесо. Рядом, откинувшись на подголовник, спала его подруга. Электричка вздрогнула от удара, но не остановилась. Продолжая тащить перед собой смятый кузов, она с блокированными колесами прошла еще метров пятьдесят, прежде чем замерла на месте, громыхнув сцепками и буферами. Салон смятого «жигуленка» охватило пламя.

— Сообщай диспетчеру. — Машинист рывком распахнул дверь и, сорвав с креплений огнетушитель, прыгнул на насыпь.

Павел скороговоркой сообщил о происшествии, попросил вызвать милицию и «скорую». Старший бросился к тому, что раньше было автомобилем, и, направив струю углекислоты на машину, начал сбивать огонь. Вскоре к нему присоединился помощник со вторым огнетушителем. Из первых вагонов выпрыгивали пассажиры…

Два замызганных воина, увешанные проводами и трубками, возились у линейного ящика на командирском доме и ни у кого не вызвали интереса. Связисты постоянно то подключают, то отключают свои линии. С таким финансированием, как сейчас, телефонная сеть военного городка не просто сыпалась, а уже агонизировала. Начштаба, постоянно ругаясь с начальниками служб и командирами подразделений, ежегодно урезал количество абонентов. Каждые день-два в каком-нибудь замокшем кабеле сдыхала очередная пара, и связисты вычеркивали из телефонного списка фамилию новой жертвы. Обещанная начальством квазиэлектронная АТС «Квант» и кабель под ее установку застряли где-то на складах связи округа и, похоже, осели там навечно. Бойцы ковырялись в своем ящике, не обращая внимания на косой дождик. Светя фонариками, знай себе вычисляли нужную линию. В их городке — несколько частей, поди разберись. Наконец нашли то, что искали, и чумазый солдатик с нашивками ефрейтора выдернул из бокса соединительную перемычку, именуемую в среде связистов «бананом», и повесил на клеммы провода с зажимами типа «крокодил». Оба провода тянулись в сумку с инструментами. Потом ефрейтор, оглядевшись по сторонам, выудил из кармана портативную радиостанцию и что-то пробормотал в трубку. Второй выдвинул из сумки маленькую антенну, как на обычном транзисторном приемнике.

Телефонный звонок застал подполковника Мошарова дома. Владимир Павлович только что прибыли со службы и собирались выгуливать пса. Дежурный по отделу оповещал о немедленном вызове пред очи грозного начальства. До совещания оставалось чуть больше часа. То, что команда поступила через дежурного, а не лично от ясновельможного начальника отдела, Владимир Павлович расшифровал, как нежелание начальства выслушивать отговорки, ссылки на ужасную занятость и просьбы опоздать на чуть-чуть. Перепоручив Гая домочадцам, «Иже херувимы» вызвал машину.

Из-за стоявшей почти всю неделю пасмурной погоды темнело раньше. В подъезде опять кто-то переколотил все лампочки, должно быть, сын прапорщика Громова из пятьдесят первой квартиры. Спускаться пришлось впотьмах. Водитель ожидал у двери с раскрытым зонтиком — сверху лило как из ведра. Погрузив заплывшие жиром чресла на сиденье казенного автомобиля, «директор» базы начальственным тоном потребовал от водителя немедленно перевезти его в город, что тот и начал выполнять с должным рвением. Терзаясь в догадках о причинах совещания, Мошаров ерзал на сиденье. По всему округу расползались слухи о том, что самолет с комплексом наконец-то обнаружен и что спасатели ждут не дождутся возможности вылететь на место аварии. Эти слухи вызывали у него тревогу и душевные терзания. А вдруг? Про «вдруг» думать не хотелось, тем более что Слугарев его успокоил и обещал, что первыми на берегу окажутся именно его, Слугарева, люди. Раздолбанная бетонка наконец кончилась. «Уазик» вырвался на шоссе и весело помчался к городу.