Б. Седов - Искатель неприятностей Страница 34

«Девятка» следует за «Мерседесом» на идеальной дистанции – не столь короткой, чтобы насторожить преступников, но и не настолько большой, чтобы было неудобно вести съемку или чтобы возник риск потерять «Мерседес» из виду.

Все идет по плану… всего пять, от силы семь минут до того момента, когда «Мерседес» вдруг резко увеличивает скорость и через сто метров торопливо сворачивает во дворы.

– Де-рьмо!!! – вырвалось у меня, а Лариса чуть слышно вздохнула.

«Увы, на этот раз сорвалось, – тут же включается Ольга. – Ничего не поделаешь, издержки прямого эфира. Похоже, что кто-то из родственников или друзей этих парней увидел наш сюжет и поспешил по телефону предупредить преступников о том, что они находятся под прицелом скрытой камеры.

Но мы с этими очкариками не прощаемся!

Не-е-ет!!!

Ведь они еще должны нам за царапину, которую нанесли на нашу «Тойоту». Так что, если им недостанет ума поскорее убраться из Питера, мы еще встретимся. И, конечно, покажем эту встречу в прямом эфире.

А пока мы… нет, не прощаемся. Мы говорим: «До свидания в очередном прямом включении нашего реалити-шоу „Подстава“».

Оставайтесь, пожалуйста, на нашем канале».

– Еще раз дерьмо! – прошипел я.

– Почему, Денис? – Лариса опять развернулась ко мне. – По-моему, наоборот, все просто здорово. Мы работаем в режиме он-лайн, к тому же с таким материалом, что у нас, просто не может все идти гладко. Накладки должны быть обязательно, или зритель перестанет нам верить. Решит: «А! Опять надувательство!» Так что, сегодняшний облом только придал «Подставе» правдоподобия. Да и какой облом?!! Мы очень удачно поймали момент, когда готовится эта якобы авария. А то, как разводят жертву на деньги, еще покажем в следующий раз. Ведь с подставами на дорогах мы не закончили?

– Нет.

Третий день по улицам города колесили две машины – «Фольксваген Гольф» с одной из наших актрис за рулем и старенькая «шестерка», из которой были готовы в любой момент начать съемку дорожной подставы, которая осуществляется уже по другой схеме. Пока преступники на наш новенький «Гольф» не позарились, но каждую минуту следовало ожидать прямого включения.

– Кстати, Забродин, у меня есть для тебя кое-что интересное, – загадочно улыбнулась Лариса.

– Выкладывай.

– Зайди на наш сайт, там для тебя есть послание. – Обнаглевшая секретарша без спросу вытащила из моей пачки сигарету, щелкнула моей зажигалкой. – Мне кажется, оно тебе придется по вкусу. А то ты жаловался, что никто не желает доносить на продажных ментов.

Глава 5

МЕНТЫ НА ОБОЧИНЕ

«Вот какая неприятная история со мной приключилась на днях. Ездила на пр. Ветеранов навещать свою бабушку. Возвращаясь домой, решила добраться до метро на такси. По незнанию, а скорее по глупости, остановилась на краю проезжей части, высматривая свободную тачку, и уже через мгновение рядом со мной тормознул… милицейский „жигуль“.

Все остальное было для меня, как в кошмарном сне. Не церемонясь, меня затолкали в машину, и лишь минут через десять до меня наконец дошло: меня приняли за проститутку, которая осмелилась выйти «на штрассе», не заручившись поддержкой сутенера, и не уплатив ментам «подорожный налог». Все мои заверения в том, что никакого отношения к древнейшей профессии я не имею, встречались понимающим хмыканием: «Мол, знаем, знаем. Все так говорят». Хоть я и не робкого десятка, но в тот момент перетрусила: «Кто знает, что этим гоблинам взбредет в их безмозглые головы? А ну как отвезут сейчас меня в какой-нибудь притон? И стану я одной из пропавших без вести».

Но закончилось все, слава богу, не столь худо, как ожидала. Меня доставили в опорный пункт на каких-то задворках в районе ул. Голикова. Там обыскали, конфисковали сумочку, сотовый телефон, и в тот момент, когда изучили мои документы, засомневались: "Похоже, эта девица говорит правду. Никакая она не проститутка. Прописана на другом конце города, студентка юридического факультета СПбГУ,[28] на котором учился… Са-а-ам! Bay! Как бы не нажить неприятностей!!!" Уже не столь фамильярно, как до этого, а, скорее, официальным тоном менты потребовали продемонстрировать руки на предмет следов от уколов. Потом, еще не угомонившись, «пробили» меня через ЦАБ. И наконец с сожалением признали ошибку. Но никаких извинений, конечно, я не дождалась. Мне просто разочарованно пробурчали: «Свободна», добавив: «Смотри, чтобы больше там тебя не встречали». «Там», насколько я понимаю, – это на подконтрольной имобочине, куда имеют право ступать только ихшлюхи.

Вроде бы в этой истории happy end. Вот только, что делать с поганым осадком, который оставили в душе эти мелкие гопники, и с жестоко разбитыми иллюзиями того, что «моя милиция меня бережет»? Да бережет она только свой бездонный карман и свои низкие прихоти! До чего же докатилась несчастная Россия, в которой получают оружие и бережливо лелеют свою маленькую власть инфантильные упыри, по причине полнейшего дебилизма не принятые даже на должности рядовых бойцов бандитских группировок. Милиция – последний шанс этих ничтожеств как-то пристроиться в жизни».[29]

– Супер! – Я внимательно прочитал письмо аж два раза. И понял, что наконец-то наши зрители разродились чем-то толковым. – Из этой косточки мы сварим отличный бульон! Наваристый и ядовитый!

– О, Забродин, до чего же красиво звучит! До чего образно! – расхохоталась продолжавшая торчать у меня в кабинете Лариса. – Да ты просто поэт! Я не перестаю открывать в тебе все новые и новые горизонты!

– Хватит паясничать, – одернул я секретаршу. – Лучше свяжись с этой девчонкой. Выясни, не желает ли со своей историей покрасоваться перед камерой. Скажи, что даже выплатим ей небольшой гонорар. На завтра вызови Перепелкиных. – Я уже определился с актерами, которые будут участвовать в новом сюжете о крышующих проституток ментах. – А сейчас пусть зайдет Эйдельман. – Это был режиссер-постановщик всех наших подстав. – И принеси кофе… Довольно хихикать, отправляйся работать!!! А я сажусь за сценарий.

Я открыл на компьютере новый документ и отбил заголовок: «Подстава. Менты на обочине».

Все-таки сегодняшний день, несмотря на то что сюжет с дорожной подставой не удалось довести до конца, оказался удачным.

Главное то, что появился отличный повод, чтобы вечером заглянуть к Василисе.

– Проходи. – Василиса посторонилась, пропуская меня в квартиру.

С компьютерного стола спрыгнул заметно подросший за месяц котенок и устремился мне навстречу. Старенький музыкальный центр, включающийся исключительно после удара по маковке кулаком, негромко проигрывал один из моих дисков.

В Василисе что-то изменилось, и я сперва не смог сообразить, что же именно. И только примостившись на уголке неубранного дивана и смерив еще одним оценивающим взглядом свою бывшую боевую подругу, понял: ядовито-лиловая прическа стала еще более едкой на вид.

– Перекрасилась, что ли?

– Ага. – Василиса стояла напротив меня и, кажется, была немного растеряна столь неожиданным визитом. – Перекрасилась. Правда, прикольно?

– Не впечатляет, – честно ответил я. И сразу перешел к делу. – Татьяна Григорьевна говорила, что я сегодня зайду?

– Нет. – Девочке с едко-лиловыми волосами надоело отсвечивать посреди комнаты и она вытащила из-за компьютерного стола шаткий старенький стульчик, уселась на него. – Борщ последний раз звонила мне в Пасху. Поздравила с праздником. И все, – печально похлопала ресницами она.

И мне стало ее жалко.

Бедная девочка, безвылазно сидящая в своей неуютной квартирке, вынужденная от одуряющего одиночества иногда даже разговаривать сама с собой. У нее нет ни друзей, ни подруг. Правда, был еще в прошлом году прыщавый бойфренд, которого я видел пару раз, были и бывшие одноклассники, которые иногда отмечались телефонным звонком и на моей памяти всего один-единственный раз заглянули к Васюте в гости.

По моим наблюдениям, Василиса эпизодически общалась лишь со своей родной теткой, а постоянно – с котенком, с компьютером и до недавнего времени со мной. Вот и весь ее круг общения. При всем при том, что она не была ни нелюдимой, ни некоммуникабельной, у нее как-то не срасталось с обычными человеческими контактами. Есть такие люди, которые изначально обречены на одиночество. Одни по причинам плохого здоровья, другие по складу характера, третьи по стечению обстоятельств. Первопричиной Василисиного затворничества, по моему мнению, был фэнлю – привитый ей с детства стиль жизни по принципам Дао, вполне совместимым с уравновешенным и фаталистичным характером азиата, но способным нанести глубокие шрамы непредсказуемой и ранимой русской душе.

– Я сегодня разговаривал с Борщ, и она подала мне одну интересную мысль: привлечь тебя к работе в «Подставе». Ты как нельзя лучше подходишь на одну экстремальную роль… – Я закурил сигарету и принялся рассказывать об «Объекте насилия».