Сергей Зверев - Наследство хуже пули Страница 34

Через час был найден новый переводчик, после чего выяснилось, что первого следователь уволил совершенно напрасно. Коллега первого повторил все слово в слово, после чего прокурорский вздохнул и обратился к главврачу, который почему-то был мрачнее тучи, хотя оснований к тому вроде бы не было:

– Когда он сможет адекватно воспринимать действительность?

– Тут сразу ответить нельзя, товарищ следователь. Травма могла оказать самое неблагоприятное влияние на психику… Бабушкин, сволочь… Нужна консультация с психиатром, анализы опять же…

Странного пациента было решено оставить в Ордынской РКБ и известить посольство США в Москве. В поселке городского типа Ордынске найти консула Соединенных Штатов Америки так же затруднительно, как и толкового переводчика.

– Ну, и что мы имеем в итоге? – с недоверием спросил Метлицкий, выслушав Бабушкина. – Ну, оставят Вайса, как ты предполагаешь, на несколько дней в Ордынске, а что нам это дает?

– Это нам не дает ничего, – согласился следователь. – Но, может быть, нам даст что-то полезное для дела это? – И он вынул из кармана и положил на стол крошечный цифровой диктофон. – Я писал его и видел в глазах правду.

– А ты хорошо разбираешься в глазах человеческих? – с еще большим сомнением проговорил майор.

– Тут все на английском, – спорить Бабушкин не стал. – Силен в языках?

Английский Метлицкий знал, но для того чтобы понять истину, нужно знать разговорный. В противном случае любое заявление на пленке можно истолковать с точностью до наоборот. Это как если бы перевод Дэна Брауна делал учитель средней школы, хотя бы и высшей категории.

Но Метлицкий знал такого переводчика. И именно преподавателя высшей категории, пусть даже не в средней школе, а в университете.

– Есть одна дама, – поморщившись, пробормотал майор.

– Что, обещал, да не выполнил? – понимающе поддержал Бабушкин.

– Да как бы сказать… Скорее – ничего к тому не располагало, а сделал.

Через два часа в аудитории на факультете иностранных языков порозовевший Метлицкий и таящий улыбку Бабушкин сидели рядом с тридцатилетней, похожей на двадцатилетнюю девушку преподавателем английского и читали:

«Я приехал в Россию по заданию мистера Малькольма, главы организации «Хэммет Старс». Моей задачей был поиск и устранение русского эмигранта Мартынова, приехавшего в Россию четырьмя неделями ранее…»

– Выходит, трупы на теплоходе «Костромич» – не в то время и не в том месте оказавшиеся проходимцы, убийство их – дело рук Уилки. Но теперь с него не спросишь… – Бабушкин бормотал, словно сомнамбула, уже по-новому оценивая произошедшее. Он сидел за студенческим столом, но ностальгии по юношеской поре не чувствовал. – Вайс, его люди, Мартынов и Макарова, ушли лодкой. Значит, второй лодкой отчалил от «летучего голландца» мальчишка? Значит, это он уволок сумки, которые видел Вайс, но которых мы не нашли при осмотре?

– Очень может быть, если не предполагать, что сумки были унесены рыбаками за пять минут до того, как они сообщили о бесхозном «Костромиче». Для меня сейчас гораздо важнее другое, – покусав губу, майор подтолкнул диктофон к Бабушкину. – Мартынов не знал, что Вайс и его ублюдки побывали в доме Холода. А это значит…

– Это значит, что нам нужно поторапливаться, – следователь выбрался из-за тесной парты и стал собирать со стола ручку, листы бумаги и прочее, что он успел вытащить из карманов за время разговора с преподавателем. – Он если уже не в доме старого лагерного друга, то приближается к нему. Мартынову сейчас за отсутствием документов и связей податься больше некуда!

Девушка все время сидела в дальнем углу аудитории и проверяла студенческую писанину. Однако внимание ее занимали в данный момент не префекты, пасты и другие временные формы, а движения за столом, за которым расположился ее давний знакомый.

– Так как, Метлицкий, – раздался ее голос в тот момент, когда опер и следователь крадучись пробирались к выходу, – ждать тебя в гости в будущие выходные или нет?

– Обязательно, – заверил Рома. – Я же обещал…

– Знакомая песня.

На крыльце, доставая из кармана ключи от машины, Метлицкий покосился на спутника:

– Какого черта ты себя колол в вену, если не врешь? Надумываешь-придумываешь для красоты повествования?

– Глюкозу, майор Рома, нужно колоть себе периодически. Если уж не колоть, то хотя бы пить прямо из ампулы. Мозги прочищает, энергией заряжает.

Глава 26

Мартынова больше занимали не шаги неизвестного в полуметре от его ног, а Маша, которая ждала на уличной лавке и бог знает чье внимание могла привлечь. Стоящий рядом с ней кейс в этих местах не в диковинку, но одежда девушки после перемещения по лесу явно требовала ремонта или замены, в крайнем случае – стирки… Кроме того, мимо нее мог в любой момент проехать милицейский автомобиль… Сидящую на лавке женщину в грязной потрепанной одежде и с дорогим чемоданом под ногами вниманием явно не обделят.

Андрей повернул, как мог, голову и покосился за спину. Там располагался швейцарский сейф Семы с секретным замком, которым хозяин при жизни баловался как игрушкой. Перебрав, он под настроение закрывал глаза и вводил наугад невидимую для себя комбинацию из восьми цифр. Изготовитель утверждал, что подобрать ключ к коду можно, но для этого необходимо перебрать двенадцать миллионов комбинаций, что само по себе является делом немыслимым. Набрав код и не зная его, Сема ставил рядом «четок» коньяка и принимался за вскрытие собственного сейфа. Обычно на это уходило от получаса до сорока минут. Непонимающим, в том числе и Мартынову, Холод объяснял, что нет ничего хуже для вора, чем потерять квалификацию. Это говорил человек, который в деньгах давно уже не нуждался. Сема соглашался с тем, что теперь он вор «неправильный, ибо вор не должен окружать себя роскошью», однако сам же и объяснял потом, что нынче быть иным вором невозможно, поскольку времена меняются. Главное, «не ссучиваться и не торговаться с ментами».

Теперь верхняя дверца сейфа была распахнута, отделение, если там что-то и находилось к прибытию прокуратуры, пустовало. Видимо, в Новосибирске не один Холод имел склонность к баловству с секретными замками. Но нижняя дверца была заперта, и Андрей вдруг с ужасом подумал о том, что кому-нибудь может прийти в голову заняться ею после короткого перекура. В том, что сейф криминального авторитета будет выпотрошен до конца, сомневаться не приходилось.

«Может, дверца просто прикрыта так, что кажется запертой?» – с надеждой подумал Мартынов, но тут же забыл об этой мысли, потому что услышал хрипловатый голос стоящего за пологом человека, который разговаривал по телефону:

– Ну, где там эти «медвежатники»? Или вы думаете, я здесь еще двое суток торчать буду?

Нужно было принимать какое-то решение. Изловчившись, он влепил хук в челюсть противнику.

Отлетев назад и рухнув на спину, ощутив ужасную боль от вынужденного разгибания, неизвестный оторвал затылок от паркета и… в ту же секунду получил второй удар в челюсть, который оказался гораздо сильнее…

– Черт побери… – шептал Мартынов, перебираясь через подоконник, – черт побери… Проклятие рода Мальковых никак не хочет оставить меня в покое…

Зацепившись за ручку оконной рамы, куртка треснула и разошлась по шву. Не обращая внимания на мелочь, не могущую испортить его и без того ужасный внешний вид, Андрей переполз через подоконник и встал на знакомый выступ – готический каприз. Уже снаружи он притянул створку и, за отсутствием других вариантов и времени, спрыгнул на землю.

…– Невероятно везет нам нынче на безжизненные тела, Бабушкин, – прохаживаясь вокруг стула, на котором сидел с перевязанной головой следователь прокуратуры, заметил Метлицкий. – Да еще медведь едва не казнил внутривенно гражданина США в больнице, – он расхохотался.

В комнате помимо побитого представителя прокуратуры находились двое спецов из отдела компьютерных технологий, участковый и двое понятых из соседнего дома. По всему чувствовалось, что последние испытывают большое удовольствие от общественной работы, которую при других обстоятельствах ни за что не стали бы выполнять.

Объяснять свое присутствие здесь во время нахождения в отпуске майору долго не пришлось. «Ехал порыбачить на озеро за дачами, вижу – вы стоите. Грех не заглянуть по знакомому адресу». Если бы не уверенность в том, что Мартынов может оказаться в этом месте, Метлицкий ни за что не появился бы здесь. Уже зная, какие события случились за время его «отпуска», он был почти уверен в том, что его могут вернуть на рабочее место. Но не приехать он тоже не мог. В конце концов, можно объясниться. В городе каждый день криминальные разборки, в России каждые две минуты происходит убийство. Если на этом основании не давать начальникам отделов по борьбе с бандитизмом две недели отдыха хотя бы раз в два года, то вскоре некому будет работать вообще.