Джон Фарроу - Ледяной город Страница 34

— Вы не та полиция, которая была прежде.

— Возможно, вы беседовали с представителями Канадской королевской конной полиции, — ответил ему Билл Мэтерз. — А мы представляем полицейское управление муниципальной полиции Монреаля.

— Какое у вас здесь дело? Что я должен делать с муниципальной полицией Монреаля?

— Как, простите, ваше имя, сэр? — хорошо поставленным громким голосом внушительно спросил его Санк-Марс. Он отнюдь не собирался заискивать перед этим человеком, и ему совсем не хотелось, чтобы кто-то подвергал сомнению его право быть на этом корабле.

— Капитан Вацлав Якушев. Это я сказал вам. Кто вы?

— Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс и мой напарник — детектив Билл Мэтерз. Сколько времени вы находитесь в порту, сэр?

Его собеседник скорчил гримасу, пытаясь показать, что этот вопрос не из легких.

— Некоторое время.

— Сэр, будьте добры, уточните. Если нужно, посмотрите по бортовому журналу.

— Мы прибыли сюда… это было одиннадцатое октября.

— Вы здесь находитесь уже достаточно долго.

— Я вам ответил. — Он пожал плечами, нарочито выказывая нетерпение.

— Что вас настолько задержало в порту?

— Это известно. Мы имеем трудности.

— Простите?

Мужчина снова выказал нараставшее раздражение.

— Это известно.

— Но не мне.

Капитан тяжело вздохнул.

— Проблема собственности. Пока не решен вопрос о собственности судна, мы не можем плыть.

— Почему вы продолжаете погрузку и разгрузку?

— Мы не в спешке. Иногда нам говорят погрузиться, потом нам говорят разгрузиться. Однажды нам говорят погрузить, что нам сказали разгрузить три дня раньше. Конечно, это бессмысленно. Что мы можем делать? Мы погружаем, мы разгружаем. Мы здесь уже сколько-то торчим.

— Что вы делали за день до Рождества — двадцать четвертого декабря?

— Я не знаю, что я делаю в тот день.

— Проверьте, пожалуйста, по бортовому журналу, сэр.

Мужчина несколько дней не брился, в его седоватой щетине еще проглядывали черные волоски. Седые волосы на голове были коротко подстрижены. Одет он был в синий свитер, протертый на локтях. Он стал с явной неохотой листать бортовой журнал.

— Тот день как каждый другой день, — в конце концов сказал он.

— Неужели? В тот день ваш корабль посетил человек по имени Вальтер Каплонский. Вы не припомните этот визит, капитан?

— Да, мистер Каплонский. У меня дела с этим человеком. Как я сказал, тот день как каждый другой день.

— Его кто-нибудь сопровождал?

— Извините?

— Он прибыл один или с ним был кто-то еще? — теперь Санк-Марс рассеянно глазел на широкую палубу грузовоза, как будто вопросы, которые он задавал, были просто частью обычной рутинной проверки.

— Это я не помню. Я бы сказал, он прибыл сюда один.

Санк-Марс перевел жесткий взгляд на капитана.

— Странно, потому что в тот день, о котором идет речь, господин Вальтер Каплонский расписался в журнале посетителей у въезда в порт вместе с одним молодым человеком — господином Акопом Артиняном. Вы встречались с господином Артиняном, капитан?

Капитан сделал руками жест, который мог изображать растерянность.

— Такое имя мне неизвестно.

— Неизвестно?

— Неизвестно.

— Он не поднимался на борт вашего судна?

— Я бы сказал, нет.

Санк-Марс решил, что непроницаемое выражение лица, с которым он это произнес, было подозрительно уже само по себе.

— В регистрационном журнале, который заполняется у въезда на территорию порта, сказано, что господин Артинян и господин Каплонский пробыли в доках около пяти часов перед тем, как покинули порт.

— Может быть, этот другой человек ждал в доке. Может быть, он не был на борту моего корабля.

— В тот день стоял тридцатиградусный мороз, он замерз бы до смерти.

— Может быть, он ждал в другом месте. На корабле. В доке. У меня нет в памяти этого имени. Я не вспоминаю, что мистер Каплонский приехал сам с другим человеком.

— Ваш английский улучшается, капитан. И акцент постепенно исчезает. Вы позволите мне переговорить с членами вашей команды?

— Нет, не позволю. Моя команда имеет обязанности. Я говорил с полицией один раз раньше. Вам здесь нет места.

— Мы так понимаем, что вы грузите угнанные машины для переправки в Советский Союз, — сказал Санк-Марс. Он полагал, что капитан знал, как проводятся допросы, и ему хотелось, чтобы он стал теряться в догадках.

Мужчина лишь слегка ухмыльнулся.

— Вы делаете ошибки. Три. Одна ошибка — на борту моего корабля нет машин. Другая полиция это проверила. Это ложное обвинение. Другая ошибка — этот корабль не возвращается в мою страну. Мы плывем отсюда в Бостон, Нью-Йорк. Я понимаю это, но должен ждать, чтобы решить вопрос о собственности. Потом, мне сказали, мы идем в Сан-Франциско через Панамский канал или в Буэнос-Айрес. Это будет решено. Мы не берем машины обратно в мою страну. Одна еще ошибка, вы сказали Советский Союз. Может быть, вы не знаете, но Советский Союз больше не существует.

Эмиль Санк-Марс медленно почти вплотную подошел к капитану грузовоза. Стальной пол кое-где еще покрывали остатки черного резинового коврика, хотя большая его часть истерлась и износилась. Капитан не сдвинулся с места и вынужденно поднял взгляд.

— Сколько времени вы еще собираетесь оставаться в порту, капитан? — не повышая тона, спросил его полицейский.

— Это неизвестно.

— Примерно.

— Много недель.

— Рад это слышать. Значит, нам хватит времени, чтобы довести расследование до конца.

— Тогда все довольны. Я надеюсь, вы найдете ваши машины, детектив.

Он еще выше задрал голову, глядя на Санк-Марса и как бы принимая его вызов. Было очевидно, что рост собеседника его ничуть не пугал.

— Господина Акопа Артиняна, того молодого человека, который был на вашем корабле и которого вы никак не можете припомнить, убили в тот самый день. Время его смерти, капитан, указывает на то, что его убили именно на вашем судне.

— Это невозможно…

— Невозможно? Ну что ж, вот я и получил ответ на мой вопрос. Теперь я знаю, почему он был одет в костюм Санта-Клауса. Вы не могли рисковать в случае возможного обыска багажника машины охранником при выезде, что иногда случается, но вам как-то надо было вывезти отсюда тело господина Артиняна, чтобы вас не задержали с ним у ворот. Поэтому вы одели его и Каплонского в платье Санта-Клауса, как будто они были сюда приглашены на Рождество, а потом вы их увезли обратно — живого рядом с мертвым. Теперь мне осталось только выяснить, в чем у вас и ваших людей интерес ко мне. Иначе говоря, зачем вам понадобилось вешать на шею трупа записку с моим именем. Это — еще одна тайна, капитан. Она будет раскрыта так же, как и предыдущая. Желаю здравствовать, сэр.

Русский капитан стоял как и раньше — непоколебимо, решительно и спокойно. Санк-Марс подошел к двери и распахнул ее, пропуская вперед Мэтерза. Выходя из рубки, он кивнул на прощание капитану.

На палубе он спросил напарника:

— Ты считаешь, Билл, я ему слишком много сказал?

— Я бы, честно говоря, не возражал, если бы вы сначала излагали ваши соображения мне. Иногда, Эмиль, я задаю себе вопрос, а доверяете ли вы мне вообще?

— Гораздо больше, чем тебе кажется. Капитан Я… Как там его? Ты гораздо лучше запоминаешь эти иностранные имена.

— Якушев. Это лее так легко — самая обычная русская фамилия.

— Допустим. А сам он, по-твоему, тоже самый обычный русский? Вот это нам надо выяснить. Что-то мне подсказывает, что наш капитан Я… Яку…

— Якушев, — со вздохом повторил Мэтерз.

— Что-то говорит мне, что он совсем не обычный человек среди своих собратьев.

— Мы здесь закончили? — кивнул Мэтерз.

— Нет, нам еще придется поработать ногами. Мне надо просмотреть их грузовую декларацию. Я хочу получить детальный отчет обо всем, что было погружено на судно и разгружено, пока оно стоит в порту.

— Что-нибудь еще?

— Как ты думаешь, где могли убийцы достать костюмы Санта-Клауса в самый канун Рождества? Они их украли, купили, взяли напрокат? Я, пожалуй, проедусь по магазинам одежды, подарков всяких, посмотрю, может быть, наткнусь на что-нибудь. Если они убили парнишку на корабле, а потом провезли его через ворота одетого как Санта-Клаус, костюмом для него они должны были запастись заранее. Они уже тогда знали, что он им понадобится.

— Они сделали так, что Артинян должен был при въезде расписаться. Значит, он показывал охраннику какой-то свой документ. Почему они действовали так глупо? Дали ему оставить свое имя в регистрационном журнале! А потом — при выезде — за него расписался Каплонский. Это я вполне могу понять — им там наплевать при выезде, кто выезжает, лишь бы счет сошелся. Но ведь их имена, стоящие рядом в журнале, это как свидетельство того, что парня убил Каплонский. Они сами указали нам и время, и место! Я бы мог еще это понять, если бы они не собирались его пытать и убивать, но если они это планировали заранее, то план их никуда не годился.