Сергей Самаров - Жестокий рикошет Страница 34

Ждать пришлось недолго. Ждать и слушать звук двигателя. Сменился тембр. Значит, перевязку закончили и поехали дальше – звук явно приближался. А вот опять остановка. Очевидно, грузовик затормозил рядом с бредущим по дороге покачивающимся Джабраилом. Теперь задержка была недолгой, хотя для меня и она казалась чрезвычайно растянутой. Но, должно быть, Джабраил обрел дар восточного красноречия, малопонятный мне, человеку, привыкшему говорить кратко. И грузовик двинулся дальше только после того, как рассказчика выслушали и перевязали. Хотя, скорее, сначала перевязали, потом выслушали. Но по крайней мере одно не совмещали с другим, иначе они закончили бы быстрее~

Грузовик подъехал к останкам без времени почившего красивого джипа «Гранд Чероки», которые Джабраила интересовали, видимо, больше, чем останки погибших здесь же двух постовых, к которым он даже не подошел. У него в самом деле была перевязана и рука, простреленная мною, и голова, разбитая при взрыве гранаты. И потому Джабраил не помогал грузить тела в кузов, где, наверное, уже лежал второй раненый. Похоронная команда состояла всего из двух человек – водителя и молодого, судя по фигуре, бандита. С такими силами они едва ли решатся шастать по кустам и собирать еще девятнадцать тел своих товарищей. Места в кузове хватило бы на всех, но сил у похоронной команды было мало, а страха много, потому что они постоянно оглядывались.

Мне подумалось, что любое оттягивание момента прибытия грузовика в село автоматически оттягивает и момент освобождения пленников. А как неприятна каждая минута плена, я знал по собственному опыту. И потому, хорошенько прицелившись, я сделал одиночный выстрел в дверцу машины, когда рядом с дверцей никого не было. Бандиты все поняли, поторопились и уехали сразу же, как только подняли задний борт. Они оказались удивительно сообразительными для простых бандитов, но нормально напуганными показаниями парочки моих жертв. Значит, одно дело из намеченных я завершил благополучно – нагнал на них страху. Пусть теперь детей именем Крещеного пугают.

Но – сами напросились.

Машина уехала, шум двигателя постепенно стихал вдали, и никто не решился остановиться против места недавнего побоища многочисленных бандитских засад, чтобы забрать с собой трупы. Они предпочтут приехать за ними днем, и большим количеством людей, которых я тоже смогу потревожить, если Авдорхан Дидигов не поторопится выполнить мою просьбу.

Может он не поторопиться?

Сказать трудно. Даже при том, что я знаю о больших финансовых интересах Авдорхана. Но насколько он при этом дорожит своим авторитетом, я не знаю. Согласившись на мое предложение – он теряет его. Это несомненно. Если раньше он сам готовил такой обмен и сам хотел выйти с предложением, подкрепленным изощренным убийством десятерых заложников, то теперь, когда я перевернул все с ног на голову и, сам с противоположной стороны, заменил побоищем бандитов убийство пленников, согласие на мои условия будет унизительным для Авдорхана. А униженный командир у чеченцев перестает быть командиром. Стоит его авторитет тех денег, что положены в банке на имя Ризвана? Этого я решить не могу, потому что не знаю ни характера братьев, ни степени их близости друг с другом, ни общественного положения того и другого, уровня их отношений с другими сельчанами.

Здесь еще один момент очень важен. Я ставлю старшего Дидигова в такие жесткие условия, что он может мне не поверить или просто поверить не полностью и перестраховаться. Я ведь не говорю, что следует вывести в чистое поле всех пленников, а я с другой стороны выведу Ризвана. Такой обмен мог бы состояться, но почти наверняка он будет для одной из сторон ловушкой. И нетрудно предположить, что я один не смогу устроить ловушку всем тем парням, что на подхвате у Авдорхана, а они мне ее подстроить могут. И даже постараются подстроить – это почти наверняка. И именно по такой причине я выставил требования очень рискованные не для себя, а для Авдорхана. Он должен будет отправить пленников по дороге, а я отпущу Ризвана. Условия абсолютно неравнозначные, и Авдорхан может не пойти на них, опасаясь обмана с моей стороны.

Придется положиться на умение Авдорхана принимать правильные решения. Если он примет правильное решение, мне останется принять решение адекватное. Но какое – об этом я не думал еще. Конечно, предложив обмен, я уже предполагаю, что не труп Ризвана отправлю брату, а его самого, живого, хотя и основательно поврежденного. Я как пообещал, так я и сделаю. Если бы я связался с федеральными силами, такой обмен был бы, скорее всего, невозможен. Значит, можно считать, мне повезло, что не нашлась для меня трубка. Вернее, повезло не мне, повезло Ризвану. Тем не менее, если трубка у того же Ризвана найдется, я рискну своей честностью и помощь запрошу. Мало ли что может со мной произойти. Когда есть страховка, чувствуешь себя увереннее. А чувствовать себя неуверенно, когда разговор идет о жизни десяти таких же, как я сам, парней, мне не нравится.

Машина ушла, а я, задумавшись, не сразу даже и спохватился. Наверное, действие парамедола все же незаметно, но сказалось, и я приобрел какую-то заторможенность мышления. И в сон клонило сильно – впечатление такое было, что голову опустишь, и глаза сами собой закроются. Сейчас бы чаю выпить крепкого, чтобы дурное и дурманное состояние согнать. Меня чай всегда хорошо бодрит. Но чай мне отведать придется, надо полагать, не скоро, и связанный Ризван не позаботился, чтобы чайник для меня заварить. Он вообще, кажется, не из тех людей, кто заботится о посторонних.

Мысли о Ризване вернули меня к действительности, хотя они же и навеяли в дополнение к сонливости ленивые мысли о том, как хорошо бы было, окажись в одном из карманов пленника мобильник. Тогда я вскоре уже смогу полноценно выспаться после хирургической операции, которая наверняка потребуется, чтобы обработать мне рану в боку. Неизвестно, что там у меня с этой раной, болит она, не переставая, и жжет не только бок, но даже до груди достает. Прекратить мои мучения лучше всего смогут, естественно, только в госпитале. Пора бы уже там оказаться, пора~

Эти мысли даже сил придали и подняли меня на ноги довольно энергично. Но бок опять о себе напомнил, и я двигаться стал медленнее. Впрочем, боль стала уже привычным моим спутником, и казалось, что я уже почти не помнил, что такое быть здоровым и полным сил.

Мне стоило немалых усилий, чтобы заставить себя сдвинуться с места. Не просто не хотелось идти, не хотелось идти в темноте, хотя я, кажется, в темноте уже ориентировался в окрестностях бывшего поста лучше, чем мог бы ориентироваться днем. Просто искал сам для себя оправдание, чтобы не идти. Но идти надо было. Надо было проверить, как там ведет себя Ризван.

Я вдруг вспомнил о таблетках «экстази», обычно придающих силы и бодрость. Рука даже в карман полезла, чтобы таблетки достать, но тут в голове новая мысль появилась. В принципе и не самая плохая мысль, и отвечающая моему внутреннему состоянию хронической усталости. Необходимо было выспаться~ Просто необходимо было выспаться, чтобы не уснуть потом, когда делать этого будет нельзя.

А выспаться я смогу только в том случае, если буду уверен в свой безопасности и в невозможности побега со стороны Ризвана. И я переборол себя.Пошел туда, где привязал своего пленника. Пошел быстро и энергично, не теряя все еще надежды найти мобильник.

Дорога до дерева не заняла много времени. И Ризван был на месте. Он не спал. В отличие от меня усталость еще не доконала его, и нервное перевозбуждение не лишило его последних сил. Он сам не был сильным человеком, и страх перед будущим мешал Ризвану плюнуть на все обстоятельства и уснуть.

– Как дела? – спросил я, остановившись рядом.

Он окинул меня испепеляющим взглядом, и тогда я вытащил из его рта кляп.

– Подыши немножко. Мне еще нужно будет отлучиться, а ты в это время вздремни. Я передал весточку твоему братишке. Авдорхан твоим положением очень озабочен~ Думаю, он на мои условия пойдет.

Ризван проявил заинтересованность. По крайней мере взгляд стал осмысленным и внимательным. Умным, как у собаки.

– Какие условия?

– Обменять тебя хочу.

Он усмехнулся.

– Сначала Авдорхан хотел обменять, теперь ты.

– Даже более выгодный обмен. Авдорхан хотел захватить тридцать солдат, чтобы обменять на одного тебя. Правда, он десятерых хотел перед обменом расстрелять, чтобы серьезность своих намерений продемонстрировать. А я больше двух десятков ваших парней положил. В отместку. И обменяю тебя одного на десятерых, что он в плену имеет. Пойдет он на такой обмен?

– Пойдет, – согласился Ризван.

– Где у тебя трубка? Я позвоню Авдорхану.

– Какая трубка? – переспросил Ризван.

– Мобила. С которой ты на пост звонил.

– У Джабраила. Это его трубка.

– А твоя?

– Нет у меня никакой трубки.