Сергей Алтынов - Крылатая гвардия Страница 34

В выборе сильной стороны чутье еще никогда его не подводило. Авторитета на зоне у него не было, насильников там не уважали, однако знакомства в криминальном мире Гера имел обширные и помог Кононову при разделе сфер влияния на полукриминальном всероссийском базаре. Поле деятельности Арбитра неуклонно ширилось, влияние крепло, он постепенно приучил к своей персоне хозяев многих кабинетов в высших эшелонах власти...

А вскоре стал депутатом Думы.

Станислав Букашев тоже не сидел на одном месте. После августа 1991-го он куда-то исчез с Лубянки, всплыл через несколько месяцев уже с полковничьими погонами в зарождавшейся тогда налоговой полиции, руководил одно время отделом в УВД, но долго и там не задержался – Лубянка оставалась для него более родным и привлекательным местом.

Так или иначе к середине 1998-го Букашев был уже генерал-лейтенантом и замом директора ФСБ. Его тоже отличало умение дружить с нужными людьми, легко заводить новые знакомства и беречь старые. А с Кононовым давнее знакомство переросло в тесное партнерство. Масштабы совместных операций бывших приятелей уже не ограничивались пределами России. А когда-то ведь левой водкой торговали, даже вспомнить теперь смешно...

– Понимаешь, Егор Альбертович, – генерал-лейтенант всегда был подчеркнуто уважителен, обращался хоть и на «ты», но всегда по имени-отчеству, таков был этикет, – власть сегодня, мягко говоря...

– Выдохлась и под ногами валяется, остается взять ее, – не выбирая выражений, закончил генеральскую мысль Клименко, ставший тенью хозяина.

– Ну уж! Хотя... – Букашев, поднаторевший в политике, не возражал, когда рискованные мысли за него озвучивали другие.

– Идея мне ясна. – Арбитр умел воздерживаться от ненужных вопросов.

– Ну что ж, тогда к делу. Общая картина такая. Внутрироссийские операции ФСБ я держу в поле зрения, многие из них непосредственно контролирую. МВД... Ну, там тоже есть наши люди, в случае чего не подведут. А вот армия меня смущает. Особенно ВДВ. Неблагонадежна наша крылатая гвардия. Я уже зондировал в Совбезе возможности их сокращения, реорганизации и переподчинения, но там пока на это не решаются. Какие у тебя с армейскими структурами дела, Егор Альбертович?

– Исключительно коммерческие, купи-продай. Да вы и сами знаете.

– Купи-продай – это немало. Просто хорошо. И даже очень. Здесь как раз и требуется купить. Кое-кого. И вовремя продать. Не смущайся, это я так шучу...

Шуточки, однако, у генерала... Знает ведь, что с Вооруженными Силами у Арбитра успешно развиваются сугубо деловые и очень плодотворные отношения. Группа компаньонов занимается распродажей воинского имущества, а также оружия и боеприпасов. Бизнес, он и в армии бизнес. Продаем чеченам автоматы и взрывчатку, ну и что? Ведь вырученные деньги идут на благое дело, Станиславу это известно в деталях...

– Ты вот что, Егор Альбертович, – тихо продолжил генерал тоном, исключающим всякий намек на шутливость. – Присмотрись к этим делам еще раз, повнимательнее, освежи все в памяти, проанализируй, и мы с тобой на днях вернемся к этому. Есть тут занятные варианты...

Женские дела

Юрий Дмитриевич Крючков двигался по госпитальной аллее в прекрасном расположении духа. Одолжив у Паши «Ниву», он приехал сегодня за Татьяной. Как бы ни складывались их отношения, а бросать ее нельзя.

– У вас закурить не найдется? – окликнул Митрича длинный худой парень в белом халате еще на лестничной клетке.

Лицо его было незнакомо Юрию, хорошо знавшему персонал госпиталя. «Наверное, это фельдшер-срочник», – подумал он, машинально сунув руку во внутренний карман.

– Не оборачивайтесь и не напрягайтесь, – неожиданно вполголоса проговорил длинный. – Ищите сигареты подольше и слушайте меня внимательно. Вам привет от Зимина, он интересуется, не забыли ли вы, как горела свеча...

– Помню, как «свеча» горела. Только забыл, в каком году, – негромко отозвался Митрич.

– В январе 1995-го, когда же еще...

Теперь сомнений не было. Длинный действительно послан Игорем. Кто еще может спросить о «свече»...

«Свечкой» у них именовался Грозненский институт нефти и газа, который горел, когда его штурмовали Будулай, Зимин и сам Митрич в составе своей разведроты. Было это в январе 1995-го, и с тех пор слово «свеча» было чем-то вроде пароля.

– У нас мало времени... Здесь люди Минаева.

– Не может быть! – усомнился Митрич.

– Точно, я здесь уже вторые сутки. А появились они вчера вечером.

– Откуда же они...

– Разберемся потом. Нам здесь торчать долго ни к чему. Иди в палату, забирай Татьяну, спокойно садись с ней в свою машину и кати не спеша. Брать вас на территории не будут, проследят, куда поедете. Мы предпримем следующее...

Митрич слушал, изображая досужего курильщика, хотя волнение его росло. Поворот событий был слишком неожиданным. Парень, несмотря на упоминание о «свечке», большого доверия не вызывал – сущий уголовник, кисти рук в татуировках, однако вещи предлагал он дельные...

И тут у Митрича всплыло из подсознания увиденное во дворе – пара типов, которым здесь не место, еще один у ворот... Да, этот татуированный прав, дело пахнет керосином.

У Таниной палаты Митрич столкнулся с Верочкой.

– Привет. – Бывший военврач широко улыбнулся, стараясь прогнать с лица озабоченность.

– З-здравствуйте... – Привычную улыбку с Верочкиного лица как ветром сдуло.

«Вот дурочка! – подумал Митрич. – Все еще злится за вчерашнее...»

Медсестра проводила его взглядом, затем на цыпочках подошла к дверям палаты и приложила ухо. Слышно было плохо, но смысл она уловила, и он ее потряс – судьба снова отводила ей главную роль!

– Таня, главное, не волнуйся и не шуми. Нас выследили.

– Что?! А почему ты так решил? – Девушка снова перешла на «ты», что Митрич принял как должное.

– Я только что видел несколько человек из их команды... Кучкуются около этого корпуса. Мы сейчас должны собраться, сесть в машину и выехать, а потом...

– Подожди! Их много здесь?

– Ну, точно не знаю... Видел троих, но, наверное, их больше.

– Задержать или отвлечь их сумеешь?

– Зачем? Ведь мы...

– Никаких «но»! Если хочешь помочь мне, отвлеки их и дай мне возможность уйти. И самое главное...

– Нет, подожди. Так не пойдет...

– Ключи от квартиры Зимина у тебя с собой?

– То есть его бывшей жены? Да, а...

– Быстро давай сюда! Я должна быть там, но чтобы никто не знал. Мне надо туда немедленно!

– Я не...

– Ты погубишь и меня и себя, если не сделаешь то, что я прошу! Давай ключи, иначе я начну кричать!

Татьяна была на грани истерики, Митрич понял – возражать ей бесполезно, она ничего не хотела слушать.

– Ключи! Ну давай же...

– Ладно, держи... Ни пуха!

Майор Минаев и двое оперов прохлаждались тем временем в тени кустов беседки, где в теплое время любили посидеть ходячие пациенты госпиталя. Еще двое торчали у входа в корпус. Минаев был уверен в успехе операции – выезд с территории госпиталя только один, ему и его операм до «уазика» с шофером ближе, чем тому, кто выйдет из корпуса, до «Нивы» Митрича...

Верочка появилась неожиданно, ее щечки потеряли прежний румянец и тряслись, тугая грудь ходила ходуном, зато округлившиеся глаза сияли торжеством.

– Татьяна Крючкова знает, что вы здесь, и собирается бежать! – сообщила она Минаеву на одном дыхании.

– Знает? Откуда?! – Минаев был сражен.

– Ей сообщил Крючков. Он видел вас у входа в госпиталь!

– Вот черт! – Минаев задохнулся от нахлынувшего бешенства. – Быстро в корпус! Будем брать на месте! – скомандовал он своим. Верочка приняла это на свой счет и ринулась было к корпусу, но майор ухватил ее за плечо.

– А ты куда? Мотай отсюда от греха подальше, не то зашибут...

– Я могла бы помочь... – начала Верочка. Она уже вошла в роль главной героини, и тут ее опять...

– Сказано, не путайся под ногами! – рявкнул на медсестру майор. – Вперед, мужики! Двоим повязать охрану, остальные за мной, второй этаж, четвертая палата!

На входе в корпус потеряли не больше десяти секунд, там дежурил единственный охранник, который не успел и рта раскрыть – майор махнул перед его глазами удостоверением, рявкнул, что операция с воинским начальством согласована, и ринулся дальше, оставив с охранником двоих оперов. С Митричем они столкнулись в коридоре второго этажа – Крючков как раз выходил из палаты со спортивной сумкой через плечо.

– К стене! Руки за голову! Ноги расставить! – в один голос закричали все три мента, на ходу выхватывая «макарычей»[22] из-под пиджаков.

Митрич удивленно вскинул брови, но команды выполнил. Один из оперов остался стоять в коридоре, направив свой «ПМ» на Крючкова, а Минаев вместе с напарником ворвались в палату. Их встретили аккуратно заправленные койки, тумбочки и букетики увядающих ромашек в банке на окне.