Андрей Дышев - Демоны римских кварталов Страница 34

– Мне знакома эта работа, – сказала Фиорелла, открывая файл с рефератом. Она несколько раз щелкнула по клавише, прогоняя текст по экрану.

– Что ж ты так торопишься, эталон совершенства! – возмутился Адриано, едва ли не приклеиваясь к экрану. – Ага! Марк Аврелий против генерала Кассия, Кассий против Марка Аврелия.

– Ты ничего не знаешь об этой истории?

– Мы, конечно, много читали об этом конфликте, – сказал Влад, желая чуть пригасить непомерные амбиции научного консультанта. – Но сейчас нас интересует эта история как фрагмент некой другой, более значительной истории.

– Тогда, чтобы сэкономить время, я вкратце изложу вам суть конфликта, – все-таки не отказала себе в удовольствии блеснуть интеллектом Фиорелла. – Не всем были по душе увлечения философией императора Аврелия. Империя хирела, нужен был сильный правитель, а не гуманитарий с ранимой душой. Его жизненное кредо стало раздражать генерала Кассия.

– Ты имеешь в виду блестящий афоризм императора: «Употреби все усилия на то, чтобы остаться таким, каким тебя желала сделать философия»? – риторически спросил Адриано.

– Именно это. Кассий поднял мятеж против императора. Марк Аврелий воспринял имперские амбиции полководца спокойно и с достоинством. Вот, обратите внимание на цитату из его письма: «Не так плохо мы почитали богов, и не так плохо мы жили, чтобы он мог победить». Марк Аврелий ничуть не сомневался, что мятеж провалится. Так оно и случилось. Кассия убил его же сообщник, и Марк Аврелий остался у власти. Все достаточно банально. Вы это искали?

Вопрос был явно адресован Владу. Влад сел рядом с монитором, вежливо завладел мышкой и стал просматривать текст.

– Эта история не банальна, как может показаться сначала, – возразил он, не сводя взгляда с экрана. – Эта история загадочна, и в ней много необъяснимого.

– Может, я попробую вам объяснить? – насмешливо спросила Фиорелла.

– Видите: автор статьи в нескольких местах высказывает недоумение: с какой стати Кассий возомнил себя фигурой, равной императору? С чего он взял, что имеет право претендовать на императорский трон? Обыкновенный военачальник, каких в Риме было сотни.

– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, – ответила Фиорелла. – Что здесь удивительного?

– А вот обратите внимание на эту строку из его письма Марку Аврелию, – сказал Влад, водя пальцем по экрану. – «Ты владеешь тем, что кое-как удерживает тебя при власти, но твое право на унаследованную печать является всего лишь досадным недоразумением».

Он вскинул голову и вопросительно посмотрел на своих товарищей.

– Печать? – повторил Адриано.

– Значит, это была печать? – тихо произнесла Мари.

– Слово «печать» Кассий использовал в переносном значении, – с нескрываемой иронией пояснила Фиорелла. – Он имел в виду данную богами власть, божественную отметку.

– Он имел в виду именно печать, – глухим голосом произнес Адриано. – Одной владел он, вторая принадлежала Марку Аврелию. Кассия это бесило. Он пытался стать обладателем обеих печатей.

– Коллега! – брови Фиореллы взметнулись вверх. – Что за чушь вы несете? Какие печати?

Адриано закашлялся, Мари постучала кулаком по его спине.

– Однако продолжим, – сиплым голосом произнес Адриано. – Теперь введем в список ключевых слов слово «печать»…

– А «зависть» и «вымогательство» можно убрать, – добавил Влад.

Фиорелла вздохнула и застучала по клавиатуре с удвоенной силой.

– Нет, ничего не понял Франческо Тогнацци, – задумчиво произнес Адриано. – При чем тут благородство силы?

– А при том, что Марк Аврелий захватил все секретные письма Кассия, в которых назывались имена заговорщиков, но не стал их читать и сжег, не вскрывая, – пояснила научный консультант.

– Ты так ничего и не поняла, красивейшая из красивейших. В письмах Кассия не только упоминались имена заговорщиков. Там, по всей видимости, шла речь и о местонахождении печати. Аврелий – этот умнейший человек, этот талантливый философ – прекрасно осознавал, какую могущественную силу, какое страшное оружие получит обладатель двух печатей, и побоялся стать таким обладателем. Потому и сжег письма Кассия, не читая.

– Ну вы и фантазер, коллега!

– Вы правы, синьора! – ответил женщине Влад, незаметно наступая на ногу Адриано. – У него неуемная фантазия… Так, а что у нас теперь получилось?

– «Тень Бога», – прочитала с экрана Мари. – «Размышления о бессилии всесильного правителя». Дальше: «Дитя заката. Трактат о последнем римском императоре». «Первый демократ Рима. О загадочном жесте Одоакра». И последнее: «Человек без наследников. О жизни итальянского кондотьера Коллеоне».

Влад, потихоньку вытесняя Фиореллу со своего рабочего места, открыл текст первой ссылки. Здесь шла речь о жестокой расправе императора Максимиана над святым Пантелеимоном.

– Не думаю, что эту работу можно рассматривать как серьезное научное исследование, – сказала Фиорелла, демонстративно поглядывая на часы.

– Отчего такой скепсис, библиотечное совершенство? – спросил Адриано.

– Разве можно поверить в то, что толпа палачей не смогла причинить Пантелеимону вреда? Вы верите в то, что ни ножи, ни кинжалы, ни острые цепи не поранили тело юноши?

– Мы готовы поверить в то, – сказал Влад, – что палачи вообще его не пытали.

– Вы хотите сказать, что палачи не выполнили приказ императора?

– Мы хотим сказать, – вставил Влад, – что палачи попросту не смогли этот приказ выполнить. Читаю вслух: «В одном из источников, дошедших до нас, упоминается о неудачной попытке замучить знаменитого лекаря, любимца христиан Пантелеимона. Когда палачи поднесли к юноше орудия пыток, он остановил изуверов властным окриком и, развернув ладонь, отмеченную печатью, сказал: «Властью Бога призываю вас позаботиться о своих душах!» Палачи, побросав раскаленное железо, упали перед святым Пантелеимоном на колени…»

– Звучит, как легенда, – заметила Фиорелла. – Вы полагаете, что император Максимиан добивался от Пантелеимона того же, что и Кассий от Марка Аврелия?

– Совершенно верно, – кивнул Адриано и, зарабатывая очередной удар по ноге, добавил: – Император вымогал у юноши вторую печать, которой ему не хватало для того, чтобы заполучить безграничную власть.

– Опять ты со своими печатями! – отмахнулась Фиорелла. – Вот же втемяшил себе в голову! По-твоему, их передавали из поколения в поколение?

– Я бы рассказал тебе об этом подробно, – признался Адриано, – если бы мой русский коллега не топтался бы так больно по моим ногам… Печати, конечно же, не передавали. Их крали или отбирали силой, как, собственно, всякую власть.

– И что они представляли собой?

– За ответ на этот вопрос, синьора, мы дорого заплатили бы, – сказал Влад. – Но я не советовал бы вам… э-э-э… распространять те сведения, которые стали вам известны за последние полчаса. Дело в том, что движение этих знаков власти по истории и по сей день сопровождается кровопролитием.

– Даже так? – недоверчиво переспросила Фиорелла и вопросительно взглянула на Мари, которой почему-то доверяла больше всего.

– Увы, синьора, – подтвердила Мари, бережно тронула Влада за локоть, принуждая его повернуться к научному консультанту боком и продемонстрировать кровавое пятно на рукаве.

– Вы меня заинтриговали, – призналась Фиорелла, ничуть не испугавшись вида крови. – Давайте же посмотрим, где еще упоминаются эти ваши знаки власти.

Она выбрала удачный момент и снова заняла центральное место у компьютера и во внимании Влада, который был ей более симпатичен, нежели Адриано, изрядно надоевший ей за многолетнее знакомство.

О том, кто владел печатью Пантелеимона после его кончины, не было ни слова, ни намека во всем гигантском банке данных библиотеки. А вот цепочка, которая связывала Понтия Пилата и Максимиана, продолжалась последним императором Рима Августулом, свергнувшим его Одоакром и заканчивалась прославленным кондотьером Коллеоне. Авторы статей заходили в тупик, пытаясь объяснить логику правителей и полководцев. «Загадочным жестом Одоакра» был назван факт, когда командующий германскими наемниками Одоакр свергнул власть малолетнего императора Августула и выслал его с семьей в Неаполь. Но властью, которая сама легла ему в руки, Одоакр распорядился довольно странно

– Это действительно не поддается объяснению, – сказала Фиорелла. – Одоакр мог объявить себя императором, и все ждали, что он так и сделает, но он отослал знаки императорской власти в Константинополь императору Зенону. В текстах древних летописцев использовано именно это определение: «Знаки императорской власти». Вы полагаете, что речь идет о тех самых печатях?

– Только об одной печати, обладательница светлейшего ума! Мудрый Одоакр не решился взвалить на себя бремя и ответственность Божественной Власти. Он решил остаться обыкновенным человеком и взять от жизни только то, что дано простому смертному.