Владимир Черкасов - Опер против «святых отцов» Страница 34

— Мне придется зависеть от Ветлуги так же, как от Шкуркина?

— А вам взаимоотношения с Феогеном не нравились?

Белокрылов сказал искренне:

— Нет. Я привык к большей самостоятельности. У меня есть подразделение со своей разведкой, контрразведкой, боевой силой. Я вполне мог бы согласовывать лишь стратегию наших задач. Тактически я хотел бы действовать на свое усмотрение.

Митрополит выпил, стал есть, думая. Потом кивнул.

— Доверяю вашим знаниям и опыту, генерал. Итак, стратегия на ближайшее время у вас должна быть одна. Это подготовка и виртуозная реализация акции по Артемию. Все, что связано с этим, что нужно или как-то пересекается с главным вашим заказом, прокручивайте, как вам вздумается. Мне ученого в таких делах учить — только портить.

— Спасибо, владыко.

Гоняев повел в воздухе пальцами.

— Отец Вадим будет у вас лишь в виде завхоза: обеспечение средствами, помощь по смежным вопросам.

У Белокрылова развязывались руки. Он слушал, неторопливо ел, прикидывая, где и как затаиться в ближайшее время. Генерал понимал, что на убийстве Артемия их связка с митрополитом закончится. Устраивало его и это — выполнить заказ самого Кирина Гоняева, а потом с огромным гонораром за работу убыть куда-нибудь подальше от России к теплым морям.

На прощание Леонтий Александрович долго жал крепкую руку митрополита, сказал:

— Еще раз простите, владыко, что непрошено вторгся к вам сегодня в машину.

Кирин покровительственно улыбнулся, пробасил:

— Правильно поступили. Хлеб за брюхом не ходит.

Лейтенанту Топкову удалось узнать про дачу Белокрылова в кооперативе «Роща» в то утро, когда генерал убирался оттуда. Лишь к вечеру собрались они с Кострецовым на Рублевку. На генерала у них основательных улик не было, так что поехали оперы больше присмотреться к возможному новому местопребыванию Леонтия Александровича.

Было темно, когда Топков и Кострецов подъехали к «Роще». Выскользнули из служебной машины, стали красться проулками к даче под номером 17. У белокрыловского высокого глухого забора никого не наблюдалось, но за ним кто-то возился.

Оперативники перемахнули через забор, приземлились и увидели освещенный изнутри гараж рядом с темной дачей. В нем и около суетились, виден был «уазик», в который что-то загружали. Кострецов приказал Топкову отрезать выездной путь для «уазика», а сам пробрался к гаражу.

Двое бандитских по виду парней волокли из гаража куль — запеленутый в одеяло длинный предмет. Кость вскинул пистолет и из темноты крикнул:

— Бросай поклажу! Милиция! Стоять!

Парочка с ходу шмякнула ношу об асфальт и бросилась врассыпную. Один — в сторону Топкова, другой заскакал по противоположным от Кострецова кустам.

Капитан кинулся за ним, предупреждая:

— Стрелять буду!

Пальнул вверх. Бандит уходил, петляя, к дальнему забору. Сергей остановился, поймал мушкой пистолета еще видное пятно бегущего. Целясь по ногам, выстрелил.

— У-у-у! — взвывом откликнулись оттуда.

Подбежал Кострецов. Бандит валялся на земле, держась рукой за рану в бедре. Капитан мгновенно обшарил его, вытащил из бокового кармана куртки пистолет, сунул себе за ремень.

— Чего ж не отстреливался? — поинтересовался опер.

Парень, морщась от боли, сплюнул и злобно вскрикнул:

— А ты какое право имеешь шмалять? Мы ничего противозаконного не совершали!

— Ты убегал от представителя власти, несмотря на предупреждение.

Подошел Топков, доложил:

— Ушел второй в темноте.

Капитан кивнул на раненого:

— Этот не уйдет. Давай аптечку из наших «Жигулей».

Гена принес и протянул антисептику и бинты бандиту. Тот перевязался. Оперы, поддерживая его, отвели на дачу. Зажгли там свет, приковали парня наручниками на террасе.

Размотали одеяло с куля, брошенного бандитами. Внутри — труп. Еще одно тело уже было погружено в «уазик», а третий мертвец дожидался в гараже. Розыскники пошли осматривать дачу.

На ее втором этаже Кострецов закурил, выйдя на балкон, идущий из комнаты, где скрывался Белокрылов. Сказал Топкову:

— Засада на генерала на участке была. Он ее засек, вызвал спецбригадовцев. Те приголубили востряковских ножами, пулей. А мы с тобой захомутали их похоронную команду.

— С почтением уголовники относятся к смерти, — заметил Гена.

— Это единственно для них посильно духовное. Что-то и у этих полузверей в башке происходит, когда видят: тот, с кем жрал, пил, баб драл, деньги хапал, — совершенно без аппетита валяется. От озадаченности они и похороны любят устраивать шикарные. Напоследок угодить уже воняющему телу. А есть ли душа у братана, куда она отлетает — их не интересует.

Они спустились на террасу к прикованному бандиту. Кострецов сел напротив него и осведомился:

— Вован послал братков домой доставить?

— Не знаю никакого Вована, — сжав зубы, ответил парень.

— Я о бригадире вашем. Вы ж востряковские. У вас там кладбище знаменитое. Половина бандитской Москвы похоронена, да и взрывали уже его ветераны-афганцы, тоже уголовнички. Самое место там будет и твоим сегодняшним корешам. Как свиньям им тут глотки резали, мочили по всем правилам.

— Сука ментовская! — прошипел блатарь.

Кострецов приподнялся и ударил носком ботинка ему прямо в рану. Парень закричал от боли.

— Выбирай слова, падаль, — мрачно произнес капитан. — Как же вы, твари, обнаглели! Да я с тобой при этих трех трупах что хочу, то и сделаю. Могу на тебя их повесить, могу тебя вообще кончить, как при попытке к бегству. Так что отвечай мне вежливо, параша.

Парень затравленно глядел из-под низкого лба, мокрого от выступившего пота. Кострецов спросил:

— Вован вас послал?

— Он.

— Давно в его бригаде пашешь?

— С год, наверное.

Капитан протянул ему сигарету. Парень поглядел на кострецовские кулаки, подумал и взял. Капитан поднес зажигалку, рассуждая вслух:

— Архимандрита Феогена вы положили, но Сверчка потеряли. А теперь снова у вас неудача — три трупа. Это покруче всех ваших последних потерь. Неужели после всего этого Вован на бригадирстве останется?

— Такое не моего ума дело, — хмуро произнес бандит.

— Тебя как кличут?

— Матюха.

— Ты что, Матюха, тупой? — пристально взглянул Кострецов.

— Нет.

Кость опять вскочил и ударил его ногой в бедро. Матюха выронил сигарету, согнулся и закричал, затряс головой от дикой боли.

— Сигаретку-то подними, раз я тебя угостил, — тихо проговорил Кость.

Парень наклонился, подобрал бычок. Капитан продолжил как ни в чем не бывало:

— Недовольны должны быть паханы Вованом. Как ему выкручиваться? Или завал Феогена ему в большой зачет? Кто валил архимандрита Феогена Шкуркина в его квартире на Арбате?

Матюха, кусая от боли губы, пробормотал:

— Не был я в том деле. Там все на Воване было.

— Что — все?

— Ну, организовывал мокруху ту сам Вован, — мялся Матюха.

— Организовывал или сам Вован Феогена убивал?

Морда Матюхи исказилась.

— Да как я могу такое лепить, коли там не был!

— А мне протокол с твоих показаний не писать. Рассказывай, что в бригаде по этому поводу говорят.

Матюха задумался, повесив голову, придерживая рукой повязку на бедре, через бинт которой от ударов опера сочилась кровь. Наконец проговорил:

— Вован, конечно, того попа мочканул и большие бабки с его хаты снял. За попа ему была благодарность, а про бабки пока втихаря говорят.

— Это про тайники у Феогена, что ли?

— Во-во. Сверчок когда живой был, кому-то доказывал, что у попа по углам навалом насовано. А как Вован с попом разобрался, про те кубышки ни слуху ни духу.

— А Сверчок откуда знал?

— От Сверчка подосланная телка у попа жила.

Кострецов усмехнулся.

— У попа была собака, он ее любил… Ладно, тюха-Матюха. Вижу, что ты поумнел, более или менее прилично на вопросы отвечаешь. Мы с тобой еще побеседуем в отделении. Будешь нормально на мои вопросы отвечать, я, может быть, забуду, что пушку у тебя нашел. Как?

— Понял вас, — произнес Матюха прочувствованно.

Капитан позвал Топкова, сидевшего на крыльце во время допроса и не одобрявшего такого кострецовского рукоприкладства.

— Лейтенант, выдай Матюхе еще перевязаться. Выездную бригаду и труповозку из Москвы вызвал?

— Так точно.

Кость спустился с террасы во двор. Когда туда вышел Топков, сказал:

— По всему видно, что Вован убил Феогена. Никак не хотела мне этого Мариша выкладывать. Ну что ж, после того как и в недрах банды о Феогеновых тайниках заговорили, девушка может стать к своему возлюбленному покритичнее. Что у тебя по митрополиту Кирину Гоняеву?

— Недавно вернулся в Москву после командировки в Италию и пребывания на своей вилле в Швейцарии.

Кострецов посмотрел в черное небо над головой, бросил в траву окурок, затоптал его ногой. Произнес с уверенностью: