Александр Никифоров - Дневник офицера КГБ Страница 35

Проехав прорез, помахали рукой афганцам, сидевшим на башне танка. Кто знает, что у них на уме?

В районе камышей все спокойно. Впереди, напротив ооновского городка, показался второй афганский пост — танк. Его афганцы выставили еще весной. Летом планировали убрать, но от весенних дождей он так просел, что стал напоминать дзот. Его ствол находился на высоте полутора метров от земли.

Я сбросил газ.

— Ты чего? — спрашивает меня Алик.

Пожимаю плечами, но продолжаю притормаживать. На спидометре 20 км/час. Вдруг из ствола танка вырывается пламя. Раздается выстрел. Все, кто был в машине, интуитивно пригнули головы.

— А ты спрашиваешь, чего я торможу? — говорю Алику. — Пару метров не доехали. Лежали бы сейчас в «зеленке» в «разобранном» виде — я с баранкой в руках, ты с рацией…

— Ну, дети ишака! — Алик хватает монтировку и колошматит ею по броне.

Через минуту из башни показывается голова афганского танкиста.

— Салам! Салам! Буру, буру (проезжайте), — машет нам рукой.

— Я тебе покажу «буру»! Обалдели?! — ругается на них Алик.

Афганцы разводят руками. Мол, случайно получилось.

Хочется верить, что случайно.

Через две недели афганцы танк откопали и переправили в другое место. На душе стало спокойнее.

После короткого совещания ребята разбрелись по своим отделам. В мошаверке остались я и Игорь Митрофанович, он делал в блокноте какие-то записи.

На пороге появился нафар. Обращаясь к шефу, что-то сказал.

— Чего он хочет? — спрашивает меня Игорь Митрофанович.

— Гульхан просит вас зайти к нему.

— Скажи, что через пять минут буду.

Я перевел. Афганец, кивнув, ушел.

— Заканчивай свои дела, пошли к Гульхану, — говорит мне шеф.

— Так он вас просил зайти. Мне Мамнуна дождаться нужно.

— Пошли, пошли, не возражай. Может, мне переводчик понадобится.

Желания идти к Гульхану у меня не было. Во — первых, своей работы полно. Во — вторых, лишнее общение с руководством здоровья не прибавляет. Я это усвоил еще на заре службы в Бийском горотделе. Однажды я торопился на встречу. Времени в обрез. Начальник отдела Иван Маркович любезно предложил подбросить меня на машине, нам было по пути. Через пять минут езды он поворачивается ко мне и говорит:

— Александр Петрович, что-то я от тебя давно справки об оперативной обстановке на вверенном участке не видел. Подготовь ее и завтра доложи.

Покатался с шефом… Написать справку — что курсовую работу по сопромату сделать…

После этого случая я придерживался старого армейского принципа: «подальше от начальства, поближе к кухне».

В кабинете Гульхан представил нам незнакомого афганца.

— Это Вардак, начальник МГБ в Майванде[77]. Помощи у нас просит.

— А в чем дело? — спрашивает его шеф.

— Мы надежную информацию по каравану получили. Одни побоялись его брать. Попросили в бригаде людей, но советские нам отказали. Тогда мы рискнули, и сами провели засаду. Взяли двух верблюдов, на которых везли деньги и вооружение, а когда прилетели в Кандагар, бригадные у нас деньги отобрали. Сказали, что неоднократно нам помогали и поэтому имеют право на свою долю.

Это со слов Вардака, а как было на самом деле, кто его разберет? А разбираться пришлось. Хорошо, что у шефа с комбригом было полное взаимопонимание. Как выяснилось, деньги у Вардака действительно отобрали. Военных можно понять, но простить…

Через два часа после нашего визита к комбригу на вилле шефа появился лейтенант с двумя мешками афгани.

— А где еще два? — спрашиваю его в лоб. Сколько было мешков, я не знал, просто так брякнул.

Тот удивленно:

— Там один остался, и то не мешок, а так, мешочек.

— Свободен, — говорит ему Игорь Митрофанович.

Почти два часа считали деньги. Набралось около трех миллионов афгани.

— Хорошая сумма, — говорит шеф. — Может, поделим на двоих? — хитро смотрит на меня.

— Шутите?

— Шучу, шучу. Завтра Вардаку скажу, чтобы забирал свои деньги, — сказал шеф, запирая в сейфе «полугодовую зарплату» нашей группы.

«Финансового магната» из меня не получилось. И слава богу!

Комбат батареи Сашка — молдаванин «отдыхал» в своей «келье». Увидев меня, кинулся обниматься.

— Аккуратнее, аккуратнее, Санек, — сдерживаю его душевный порыв. — Я пока еще ориентацию не поменял, да и менять не собираюсь… — Похоже, он принял на грудь не одну «рюмку чая».

— Не нужны мне ваши «Волги», чеки, афгани, — бухтел он мне в ухо.

— Ну и хорошо. Нам больше достанется, — аккуратно снимаю его с моей шеи. Никак в толк не возьму, о чем это он.

В комнату вошел Виктор.

— Витек, ты хоть объясни, что с комбатом?

— Сегодня он в Кандагаре был.

— И что с того? Мы каждый день там.

— Это вы каждый день, Петрович, в Кандагар ездите, — встрепенулся задремавший было комбат. — Не нужны мне ваши большие зарплаты. Кто скажет, что вы зря хлеб едите, в морду дам.

Он хотел еще что-то добавить, но силы покинули его…

— В Кандагаре комбат с товарищами в старую часть города в дуканы ездил. Там они на «духов» и напоролись. Двое раненых, один погибший, — пояснил Виктор.

— Молодцы! — с иронией проговорил я. — Кто это их надоумил «экскурсии» по Кандагару устраивать? Впечатлений захотелось? Сколько же он выпил? — Я посмотрел на спящего комбата.

Витек усмехнулся:

— Петрович! Водки много бывает?

— Не знаю, — улыбнулся я.

Утром следующего дня шеф сдал афгани на хранение в банк[78], и мы отправились в Кандагар.

Подъезжая к мосту, увидели комбрига, который о чем-то оживленно беседовал с офицером — капитаном. Было видно, что у военных хорошее настроение.

— От чего такое веселье? — спросил шеф, поздоровавшись с ними.

Мы тоже вышли из машин. Поздоровались.

— Капитан новость привез. Детективная история в стиле Хичкока, — улыбается Павел Владимирович. — В Шинданде офицеры после дружеского «чаепития» решили проверить надежность нового бронежилета.

— Проверили? — интересуется шеф.

— Проверили. Один надел его на себя, а другой с пяти метров в него из «макарова» стрельнул.

— И что? — спрашивает Алик.

— Коротка оказалась «кольчужка». Парню теперь только евнухом в гареме работать, — усмехнулся комбриг.

«Это сколько же надо было выпить „тонизирующего напитка“, чтобы до такого додуматься?» — поймал я себя на мысли…

Да, армия крепка «дубами»! Чем их больше, тем она крепче. Это не я сказал.

Вернувшись на виллы и прихватив литровую банку масти, которую по моей просьбе Гауз купил в дукане, я поехал к Сашке — молдаванину.

— Как он? — спрашиваю Виктора.

— Болеет командир.

Комбат «ковриком» лежал на кушетке. Увидев меня, еле выговорил:

— А, это ты, Петрович. Проходи. Присаживайся.

— Привет, Санек! Вчера ты бодрее был… Все на танго меня приглашал, — смеюсь я.

— Кончай издеваться. В голове сплошные орудийные залпы.

— Лекарство тебе принес. Поешь, — с этими словами я вывалил масти из банки в тарелку, стоящую на столе. Видя его удивленный взгляд, говорю настойчивее: — Ешь! Проверенное средство от головной боли.

Через пятнадцать минут Санек был как новенький.

— Вот это да! А что это? Нашу простоквашу напоминает.

— Так оно и есть. Местная простокваша, «масти» называется.

— Петрович! Я вчера хоть и перебрал немного…

— Немного? — смеюсь я.

— Не перебивай. Перебрал, перебрал, не отрицаю, но свои слова помню. Был грешок. Я не очень лестно о советниках отзывался. Думал: «Живут на виллах, ездят на „Волгах“, чеки и афгани всегда при них имеются», — но после того, что я вчера в Кандагаре испытал, мое мнение изменилось. Короче, я на вашей стороне. Не зря вы свой хлеб едите.

— Чужой осел всегда кажется сильнее твоего, Санек… Впрочем, хватит об этом. Лучше послушайте занимательную историю.

И я рассказал моим друзьям историю с бронежилетом, которую утром услышал от комбрига.

— Да, дела! Не пойму, то ли смеяться, то ли плакать, — пожал плечами комбат, выслушав мой рассказ. Видимо, голова у него после вчерашнего еще полностью не восстановилась.

— Я эту историю сегодня в бригаде уже слышал, — говорит Витек, — только с менее трагическим финалом. Офицеру пуля в бедро угодила, так что в евнухи ему еще рано.

— Ну и слава богу! Баня готова? — спрашиваю Виктора.

— Обижаешь, начальник! — Он широко разводит руками.

— Чего сидим? Командир, ты с нами?

— А как же! — комбат бодренько соскочил с кушетки.

— Анекдот рассказать? Ребята из Кабула привезли, — спрашиваю я Виктора и Санька, разомлевших на полке в парилке.

— Валяй, — в один голос пропели те.