Максим Шахов - Пуля в подарок Страница 35

– Товарища полковника Мезенцева хоронят…

Артем застыл. Огромное чувство утраты накрыло его, как океанская волна. Правду говорит прапор, не оговорился он… Вот и новости, про которые тот подполковник вспоминал… вот и новости…

Тарасов пробежал по усыпанной грязными бумажными лоскутьями аллейке, открыл свой модуль и остановился на пороге. Вещи, обычно аккуратно развешанные в шкафу, были разбросаны по комнате, ящики стола открыты, по линейке заправленная постель перевернута, а в серебристой вазе, куда Артем иногда ставил для собственного удовольствия цветы, был криво погашен слюнявый окурок.

Подбежал дежурный прапор:

– Товарищ капитан, вы не дослушали! – зачастил он. – У вас в модуле обыск делали…

– Вижу, – хмуро отозвался Тарасов. – Кто?

– Не знаю. Из Москвы, двое в штатском, на «Волге»…

– Это когда батя… командир батальона уже был убит?

– Так точно…

– Идите, прапорщик! – коротко бросил Артем и присел на пороге модуля.

Мысли были чудные и ненужные. Бати нет – и «Шишкина леса» нет, и «лешие» повывелись. На Мезенцеве все держалось. На нем одном. А теперь нагрянут мордастые чины из Москвы, и чья-то голубая мечта исполнится – спецбатальон исчезнет.

Да что там «нагрянут»! Нагрянули уже… Теперь в заповедном «Шишкином лесу» на пять километров кругом будут водиться отнюдь не лешие, а дачники, уставшие от столичной суеты, и не бронетранспортеры со спецназом на броне будут бороздить заливные луга, а лощеные джипы.

На кладбище он опоздал.

У Мезенцева, оказывается, был зарезервированный семейный участок на Ваганьковском – на свободное место полковника и положили. Остро пахла свежая земля. Обелиск со звездой. Венки с черно-алыми лентами. Гильзы, рассыпанные стрелками из почетного караула, – конечно, салют над гробом был. И лопата, второпях забытая могильщиками.

Уехали…

«Мезенцев Павел Петрович. 1962–2011. Да упокоишься ты под сенью крыл архангела Михаила!» – прочитал Артем на строгом обелиске. Сверху красная звезда, а сбоку иконка привешена – архангел с мечом на фоне российского орла. И афганская эмблема…

Артем медленно двинулся по аллее мимо роскошных памятников с известными именами. Бог с ними, с поминками, – и на похороны не позвали. Не чужого ведь хоронили…

Как могли убить батю – опытнейшего бойца, матерого зверюгу-диверсанта?! Снайпер? Взрывное устройство? Нож? Мезенцев сам кого хошь на нож поставит… И интуиция у него дай боже… впрочем, уже – была…

Непрерывно, настоятельно звонил телефон – только сейчас Тарасов вышел из ступора и приложил трубку к уху. Завитуша на проводе.

– Прошу явиться на базу, товарищ капитан, – официальным голосом сказал майор.

– Сетки панцирные, что ли, таскать? – ответил Артем. – Ты почему, чумоход, мне насчет бати не сообщил?!

– Ты полегче там! – прикрикнул Завитуша. – С комбатом говоришь!

– Ох ни хрена ж себе! Я уже по стойке «смирно» встал, товарищ майор! – усмехнулся Тарасов. – Поздравляю с назначением, командир разбитого батальона!..

– Еще, правда, не комбат, а и.о. Да на неделю это все – пока всех не разгонят, – оправдывающимся тоном проговорил Завитуша. – А не сообщили тебе потому, что приказ был, понятно?

– А обыск у меня кто санкционировал?

– Никто. Как батю в Москве завалили, так и приехали насчет обыска… Да что я, в самом-то деле, базарю! Приедешь – расскажу.

– Может, и приеду. Только сначала заеду кое-куда, – буркнул Артем и отключился.

– Алло, добрый день! Вы меня не знаете, но у меня есть для вас хорошие новости. Насчет документиков…

Артем сидел в уличном кафе с бокалом светлого пива. Перед ним в пепельнице дымилась недокуренная сигарета. Абонент помолчал пару секунд, соображая, и сказал:

– Давайте встретимся… Где вам удобнее?.. Как я вас узнаю?

Сработал полученный от Трофима номер.

Тарасов взял сигарету и глубоко затянулся. Получил то, что хотел: сейчас – это если по всем правилам, – надо галопом мчаться с докладом, а лучше сразу в ФСБ, и кричать, что пропавшие архивные бумажки скоро найдутся. И по этому поводу требовать немедленно снарядить особый танковый полк, вертолеты с реактивными снарядами на подвеске и дивизию парашютистов… Грустная шутка: недоверчиво отнесутся наверху к сообщению армейского капитана и попросят больше не совать нос куда не следует. Вырвать документы из лап террористов и вручить их родной стране – а там можно считать свой воинский долг отданным. Можно будет спокойно явиться к хитрожопому Завитуше, который сейчас наваривает бабки на ликвидации в/ч, и нацарапать рапорт об увольнении из рядов… Вряд ли капитан Тарасов согласится на перевод в общевойсковую часть, ведь его жизнь – спецназ. О том, что будет дальше, думать не хочется…

«Чеченцев разбили, бандеровцев победили, теперь вот воров будем ловить, – сыронизировал про себя Артем, одним глотком допивая пиво. – На черта им замшелые документы все-таки понадобились? Не пирожки же заворачивать? Любопытно…» И еще одну мысль подумал Тарасов: «Сколько смертей вокруг…»

Проходя мимо магазина туристических товаров с хорошим названием «Скиталец», Артем остановился, помешкал и вошел. Вышел он оттуда через десять минут, имея в кармане тяжелый охотничий нож. Вроде оружие…

Напоследок Тарасов решил обозначиться:

– Здоров, Багратион! Как твоя рука?.. Хреново?.. Все еще на излечении?.. Да я тут по делам, чтоб кто-то был в курсе – один ты из близких остался… Я тебе, скажем, через сутки позвоню. Если не позвоню…

– Ты поменьше о грустном думай, капитан, – посоветовал прапорщик Чиковани. – Меня вон менты вчера задержали как лицо кавказской национальности; хорошо, документы были при себе, а я о грустном все равно ни-ни-ни… Говори, куда и зачем тебя несет – ты у меня тоже, знаешь, один… не считая собаки…

В подтверждение в трубке раздался заливистый лай багратионовского любимого пуделька.

Место на автостоянке перед парком «Ленинские горы» людное, тут можно без труда потеряться… Но тот, кому Тарасов назначил встречу, не ошибся: стройный молодой человек помахал рукой и легкими шагами двинулся навстречу.

– Это вы знакомый Трофима и вы мне звонили?

Они смотрели друг на друга в упор.

«Не угадал я, – мелькнула у Артема мысль. – Это натуральный чич, только без акцента оказался…»

Сверлящий взгляд темных глаз под суровыми бровями пронизывал лоб Тарасова. Этот взгляд привык подчинять – мгновенно и навсегда. Непростой человек стоял перед Артемом, заложив руки в карманы простой тканевой черной куртки на фоне изумрудных парковых шпалер.

– Ну, хватит меня изучать! – сказал чич. – У меня мало времени: говорите, что у вас есть сообщить мне…

«Анализируй, Тарасов, анализируй, – приказал себе Артем. – Последняя фраза звучит неправильно, сделана по английской кальке… и одет он слишком просто и стильно, и поглядывает что-то брезгливо… В контрразведку надо было тебе, Тарасов, идти…»

– Тормоз, что ли? – теперь уже по-русски раздраженно спросил чич.

Артем кожей ощутил покоящийся сзади за поясом нож. «Сейчас бы тебя лезвием по горлу, как делают завсегда вашенские орелики…» Но чич был и вправду не прост: словно прочитав мысли непонятного русского, он едва заметно отшатнулся. Это было сигналом.

Машина с тонированными стеклами, дремавшая на солнышке за спиной, ожила: дюжие парни вырвались из нее и ловко прихватили локти Артема. Тарасов был готов к ситуации: он даже не дернулся, скрыв свою готовность к бою. Пусть захват выглядит полной неожиданностью.

Тарасова втиснули на заднее сиденье, чич в черной куртке прыгнул на переднее. Тронулся автомобиль. Москвичи и гости города ничего не видели – а если и увидели, решили не замечать.

Артем чуть не задохнулся в густом аромате дорогого одеколона, исходящем от боевиков. В своих горах и ущельях они пахли иначе – псиной, немытой шкурой, спутанными волосами…

Его даже не обыскали – нож по-прежнему оттягивал на пояснице ремень брюк.

– Если его подставили, то нужно узнать, кто, – сказал по-чеченски сидевший рядом с водителем тип.

Один из боевиков кивнул и взглянул на пленника, обдав того жарким волчьим дыханием.

– Непонятный человек, – сказал второй. – Не надо было нам ехать на эту встречу.

– «Хвоста» нет? – спросил по-русски предводитель.

Водила неопределенно цокнул языком.

– Глаза этому завяжите! – отрывисто скомандовал главный.

– Пусть смотрит на здоровье! – многозначительно похлопал Артема по спине чич, сидящий слева.

Русский язык снова выключился. Беседа горцев на родном языке продолжилась.

– Если это человек Трофима, то надо реально спросить самого Трофима, что тому надо, – заметил боевик, сидевший справа.

– Это ты в России надолго, брат, – заметил, полуобернувшись, предводитель. – А мне здесь засиживаться ни к чему… Выясняем быстро, что да как, и разбегаемся… И хватит болтать: он уши, смотри, навострил – вдруг по-чеченски понимает, что тогда?