Александр Брукман - Сибирский триллер Том 2 Страница 35

   — Понимаете, Валюша, я не знаком с законодательными актами об усыновлении детей. Есть жилищное законодательство, есть трудовое, есть уголовное, гражданское процессуальное и т.д., — пояснил он. — Когда у вас болит зуб, и вы приходите к окулисту, он может вам чем—то помочь?

   Она ушла от него озадаченная и решила связаться с парнем из уголовного розыска, который впервые привёл Юлю. Номер телефона узнала у Самохина и позвонила Грузнову. Тот находился на рабочем месте и работал над материалами по очередному преступлению. Вчера вечером собаки, которых выгуливали в лесу хозяева, раскопали труп человека. Патологоанатомы установили, что у него вырезаны обе почки и забрано много крови. Именно забрано, а не потеряно, и почки вырезаны аккуратно — чувствовалось, оперировал опытный хирург. Всё указывало на то, что речь идёт о торговцах человеческими органами и поставках донорской крови.

   Глухарей или висяков, как на милицейском сленге называются нераскрытые дела, становилось всё больше и больше, а людей для их раскрытия не хватало. Хотя Грузнову добавили ещё одну звёздочку, и он стал капитаном, заняв место покойного Чернова, но подчиненных у него в отделении больше не стало — два практиканта и трое оперов. С раскрытием тяжких преступлений дела обстоят плохо, показатели ни к чёрту, эффективность работы низкая. Да и что могла сделать их группа с таким объемом работы?

   Встречались, конечно, и простые дела, которые раскрывались мгновенно. За минувшие сутки зарегистрировано три бытовых убийства и одно самоубийство. Армейский офицер, отвозивший документы в Москву, неожиданно вернулся из командировки на день раньше и поехал сразу же не в комендатуру, а домой, где застал жену, развлекающуюся с двумя неизвестными ему мужчинами. Жена, мелькнув голым задом, с визгом скрылась в спальне и нырнула под одеяло, а оба голых мужика, прикрывая половые органы руками, оторопело стояли посреди комнаты.

   Не владея собой, офицер выхватил табельное оружие, и в квартире стало четыре трупа — после убийства присутствующих, он пустил себе пулю в лоб. Горестно завывала его жена, когда, вернувшись с работы, увидела эту картину. В истерике рвала на себе волосы и проклинала себя за то, что дала ключ своей подруге. А Грузнов провёл воспитательную работу со своими подчинёнными: прежде чем стрелять в женщину, убедись, что она твоя жена.

   В этот же день после обеда одна женщина убила своего любовника, который в постели признался ей, что переспал с её подругой, и та оказалась лучше, чем она. Женщина в ярости помчалась на кухню, схватила кухонный нож и вонзила любовнику в промежность.

   Вечером произошла ещё одна трагедия: муж, обидевшись на жену, крепко выпил и по привычке вышел в открытое окно. Раньше они жили на низком первом этаже, поэтому муж в пьяном виде практиковал выход на улицу через окно. Но уже полгода, как семья поменяла квартиру и жила на седьмом этаже, а старая привычка осталась. Жена стояла на балконе и разговаривала с соседкой, когда муж шагнул на улицу. Её алиби было абсолютное, поэтому версия о том, что она выбросили мужа, из окна даже не рассматривалась.

   А ночью тринадцатилетняя девочка убила вора, который забрался в квартиру. Родители уехали на дачу, оставив девочку одну дома, и та, проснувшись от постороннего звука, увидела в комнате какого—то дядьку. Девочка побежала на кухню, схватила туристский топорик, и когда вор вошёл следом за ней на кухню, ударила дядю топориком по голове. Ударила плашмя, но тот скончался от разрыва сердца — оказался очень нервным. Домушник с расстроенной нервной системой и больным сердцем — это, конечно, нонсенс, но чего только не случается в жизни!

   Подобные убийства на бытовой почве расследовались легко, а когда преступления совершаются профессионалами — раскрывать их крайне сложно. И ещё постоянно действующим раздражающим фактор была следователь Настя, окончившая в этом году юридический институт и заменившая недавно ушедшую на пенсию Надежду Михайловну. Тихая и добрая женщина, больше похожая на библиотекаря, Надежда Михайловна спокойно выполняла свою бумажную канцелярскую работу: собирала доказательства, облекала их в процессуальную форму и готовила уголовные дела для направления в суд. Работа тяжелая и неблагодарная, отнимающая много времени, но она, за небольшую зарплату, честно пахала с усердием трактора и относилась к оперативникам, как к своим детям.

   Раскрывать преступление "следственным путем" с помощью, например, экспертизы по отпечаткам пальцев или путем допросов свидетелей, могли только несколько замечательных сыщиков—любителей, да и то только в детективных романах. А такие суперсыщики, как Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро вообще использовали лишь свою природную наблюдательность и дедукцию. А больше им ничего и не требовалось для раскрытия какого—нибудь загадочного преступления, так как до суда они дела не доводили и с адвокатами подсудимых в контакт не вступали.

   Но в российских прокуратурах и судах сидят, к сожалению, не докторы Ватсоны, и им логические умозаключения ни к чему, потому что, несмотря на свои глубокие познания в дедукции и индукции, они требуют оперировать только доказанными фактами. К тому же адвокаты преступников натасканы, как сторожевые псы — скопом рвут на части легко и весело любую доказанную версию событий. А если действия адвокатов усилены ещё и денежными знаками, то уличить преступника практически невозможно, несмотря на все собранные доказательства.

   Да и сыщики—любители в каждый момент времени были заняты расследованием только одного преступления, а не десятков, как нынешние следователи. И не нависало над ними начальство, требуя повысить процент раскрываемости. В связи с тем, что современные профессиональные следователи к сонму выдающихся сыщиков—любителей не принадлежат, раскрытие преступлений возлагается на уголовный розыск, и Надежда Михайловна понимала, что дела, которые она ведёт, могут быть раскрыты только благодаря информации, получаемой не следственным, а оперативным, в том числе и негласным, путем. И повлиять на уголовный розыск с целью ускорить работу оперативников никак не могла, поэтому и не давила на них, а просто просила "раскрывать" в первую очередь те дела, которое ведет она. И опера — люди, как правило, бесшабашные и не очень отзывчивые, отвечали ей взаимностью и прилагали к раскрытию её дел все усилия.

   Новый следователь Настя рвалась в бой, била копытом, как необъезженный мустанг и пыталась контролировать ход расследования. Из—за этого неоднократно скандалила с оперативниками, которые осаживали её в резкой форме и объясняли, что методика и документирование оперативно—розыскных мероприятий являются секретными и следователь о них знать не должен.

   Однако Настя, воспитанная на детективной литературе и замороченная профессорами юридической академии, далекими от реалий милицейских будней, считала по—другому. Она осмотрела место, где был найден труп с изъятыми органами, назначила всевозможные экспертизы, но допросить свидетелей, как положено, не смогла, так как в лесу в этот момент никого, кроме работников милиции, не было. Поэтому уехала в Управление весьма расстроенная и потребовала бросить все силы на срочное расследование этого дела. Саша Титаренко вспылил и ответил ей в грубых выражениях, от чего та, чуть ли не плача, убежала жаловаться заместителю начальника городского уголовного розыска майору Ляпишеву. Тот, для порядка, дал Грузнову нагоняй:

   — Ты пойми Дима и своим архаровцам объясни: девочка дура, поэтому может наделать массу неприятностей. Тем более по такому нешуточному делу, как убийство человека и изъятие у него органов. И самое неприятное, что дело могут взять на контроль политики и журналисты. Сам знаешь, эта публика слетается на жаренные факты, как мухи на дерьмо. А потом, как прилипшую к брюкам жевательную резинку, отодрать их бесследно практически невозможно. Будут чавкать и жевать нас до бесконечности. Поэтому дай Насте какие—нибудь материалы по этому делу, чтобы засрать её две извилины, которыми она располагает.

   Ляпишев, как всегда, был прав. Но, с другой стороны, дашь ей какие—то материалы и она решит, что так положено и будет требовать дальше. Новые мозги Насте не вставишь, а со своими двумя извилинами она никогда ничего не поймет в оперативной работе. Она, вообще, из другого ведомства [13] и должна сидеть тихо и не булькать. Но девочка упорно не понимает, что оперативники факты не делают, а добывают их напряженным трудом.

   Для начала следует идентифицировать личность убитого, то есть, поднять списки пропавших в последнее время людей. А их пропадало и пропадает очень много, причём в большинстве своём мужчины. Одновременно необходимо составить список городских хирургов, которые могут профессионально вырезать почки для их пересадки, и проверить все алиби. И ещё надо проконтролировать станцию переливания крови, а также больницы, получившие недавно донорскую кровь. Но это только для разгона, а основная работа начнется потом, когда будет идентифицирована личность убитого: отработка его окружения и связей, где и когда он проходил медицинское обследование — ведь вырезают только здоровые почки и забирают только хорошую кровь. Кто и когда интересовался результатами обследования и т.д. Работы предстояло очень много, но от начальства помощь людьми ожидать не приходится.