Сергей Зверев - Талисман десанта Страница 35

– Неважно. Это дело прошлое, – печально вздохнул Салад. – Так вот, поскольку мое влияние в регионе сильно ослабло, все дела перешли в руки Мустафы-Шурави.

– По нашим сведениям, этот полевой командир вряд ли связан с наркотрафиком, – с сомнением произнес полковник Уилкинсон.

– Лично он, может быть, и не связан. Но люди Мустафы-Шурави, под прикрытием его авторитета, занимаются мелкой контрабандой. И вот теперь их бизнес резко пошел в гору. На его базе, на тайных складах, скопилось много товара.

– Значит, вы пытаетесь нашими руками уничтожить своего врага – бывшего конкурента?

– О, великий Аллах! После ваших успешных операций против моих людей я уже не смогу быть никому ни достойным конкурентом, ни врагом. Как я уже сказал, мне просто пора на покой. Куда-нибудь в теплые страны.

– Ну, а если мы не согласимся на ваши условия? Мы в состоянии сами найти и уничтожить базу Мустафы-Шурави. Поверьте, средств у коалиции достаточно, чтобы сделать это и без вашей помощи.

– Да-да, – согласился Салад.

– А я сейчас просто отдам приказ взять вас и ваших людей с собой, – полковник обвел взглядом салон микроавтобуса, посмотрел на реакцию Джафара и водителя на свои слова.

– Не волнуйтесь, – на лице Салада не дрогнул ни один мускул, хотя угроза полковника была вполне реальной. – Я еще не решил стать шахидом.

– Хорошо, я внимательно слушаю, – выдавил из себя полковник Уилкинсон.

– Мустафа-Шурави – это вроде задатка. И подтверждение наших с вами договоренностей. Когда я буду в безопасном месте, то смогу рассказать кое-что более важное.

– Что именно?

– Например, о некоторых особенностях наркотрафика в Пакистане и его ключевых фигурах. Согласитесь, что американская помощь Пакистану в борьбе с наркобизнесом послужит укреплению дружбы между двумя странами. Забирать меня с собой бесполезно – пытки ведь запрещены, – ухмыльнулся Салад.

– Мы готовы рассмотреть ваше предложение, – выдавил из себя полковник. – Особенно его вторую часть.

– Хвала Аллаху! Но пока мне жизненно важна первая его часть.

– О’кей. Вы можете дать мне точные координаты базы Мустафы-Шурави?

Американец достал из сумки цвета хаки, висевшей у него на поясе, электронный планшет; на нем вспыхнула карта восточного Афганистана, наложенная на телетрансляционное изображение этой же местности со спутника. Полковник сделал увеличение.

– Правее. Ниже. Еще правее, – говорил Салад, – вот здесь. Это главная база Мустафы-Шурави.

На экране планшета были видны минарет и маленькая мечеть, глинобитные домики, конюшни и колодец. Все выглядело вполне мирно.

– Так это просто селение, – возмутился полковник Уилкинсон, – и люди, кажется, без оружия…

– Мустафа-Шурави хитер. Его боевики всегда прячут свои автоматы под чатор, вам надо лучше присмотреться.

– Да, вы правы, мы присмотримся – служба разведки мне доложит.

– В каждом из этих домов, – вдруг вмешался в разговор Джафар, – есть узкий лаз в яму. Там люди Мустафы-Шурави держат зерно, муку, воду и, конечно же, мак.

– Это докладывает вам моя служба разведки, – сказал Салад.

– О’кей, – полковник Уилкинсон спрятал планшет в сумку. – Мы с вами свяжемся.

– Да-да. Буду ждать с нетерпением, – Салад изобразил что-то наподобие доброжелательной улыбки.

Уилкинсон молча поднялся, давая понять, что разговор окончен. Он вышел из салона микроавтобуса и направился к своей БМП в полной уверенности, что Саладу грозит чрезвычайная опасность со стороны Мустафы-Шурави. «После блестящих ударов американской армии Салад на самом деле очень ослаб, – думал полковник. – Он легкая добыча для своего более сильного соседа, вот и ищет защиты у «врагов-американцев». Если ему не помочь – не сегодня-завтра, может быть, Салада уже не будет в живых. А это значит, что информация и ценный свидетель в игре уже не с Афганистаном, а с ядерной державой – Пакистаном – исчезнет навсегда».

Перед тем как занять свое место в БМП, полковник успел заметить, как белый микроавтобус сорвался с места и начал стремительно удаляться, убегая по серой дороге.

– Отбой! – скомандовал Уилкинсон.

Пехотинцы быстро заняли свои места в машинах, что стояли наизготове в полупустыне. До того, как взревел мотор, полковник буркнул себе под нос: «Уничтожать базы боевиков – это наша задача».

– Да, сэр! – ответил сидевший рядом сержант. Он подумал, что полковник обращается к нему.

Взвод американкой мотопехоты тем же боевым порядком, каким прибыл на место встречи, отправился назад на свою базу.

Белый микроавтобус стрелой пересек полупустыню и начал петлять между гор. Узкая дорога становилась все опасней. Спиралью она вилась вокруг горы, над самым обрывом.

На сиденье рядом с водителем развалился Салад. Он смотрел, как кружится дорога, и, казалось, о чем-то размышлял. За ним в салоне сидел Джафар.

– Слышишь, останови, – вдруг попросил Салад. – На лошади по горам я езжу спокойно, а на машине не могу. Голова кружится.

Водитель остановился и поставил машину на ручник. Салад открыл дверцу, спрыгнул на дорогу и медленно, не оборачиваясь, пошел вперед. Золотая вышивка на белом халате заиграла в лучах солнца.

Водитель, щуплый человек с черными от машинного масла руками, невольно засмотрелся на идущего полевого командира в его парадной «форме». Вдруг он почувствовал, как что-то жесткое, словно каменное, сдавило ему горло.

Джафар не разжимал рук, пока не почувствовал, как перестал биться пульс на шее у водителя. Затем телохранитель Салада вышел из машины, обошел ее вокруг, открыл дверцу водителя и снял автомобиль с ручного тормоза.

Салад обернулся, когда микроавтобус уже несся по обрыву. Набирая бешеную скорость, автомобиль некоторое время держался на колесах, затем кувыркнулся через лобовое стекло, пополз вниз на крыше, опять встал на колеса, упал набок и, переворачиваясь, полетел в пропасть.

Джафар быстрым шагом догнал своего командира.

– Ты деньги забрал? – спросил Салад.

– Да, все триста, – Джафар достал из-за пазухи три стодолларовые бумажки.

– Бери себе.

– Нет, – ответил Джафар и протянул купюры Саладу, – он много слышал. Это было опасно. Я выполнил свою работу.

– Хорошо.

Полевой командир забрал деньги у своего верного телохранителя. Затем оба направились пешком вниз по дороге в ближайшее селение. Там у одного старика-крестьянина они оставили своих лошадей.

28

В ночном небе белела дорога Аллаха – Млечный Путь. Крупные звезды сияли вселенскими свечами, и белый полумесяц ровным пепельным светом заливал горы.

Махмуд только что совершил ишу, выверив по звездам киблу – направление молитвы – точно на Каабу, священный черный камень в Заповедной мечети в Мекке.

Он ждал гостя сразу же после вечерней молитвы магриб. Ее читают во время сумерек после заката. Но вот уже и время ночной молитвы прошло, а того, кого ждал Махмуд, все еще не было.

Командир «гвардии» Салада прохаживался возле своего шатра и смотрел, как прошивают небо иглы метеоритов. Махмуду сняли все повязки – гораздо раньше, чем следовало бы, – но он не хотел показываться перед гостем в таком виде.

В его шатер уже принесли и расставили на ковре серебряные блюда с яствами: мясо ягненка, чаши с виноградом, финиками, инжиром, кувшины с гранатовым, манговым и персиковым соками. Возле шелковых вышитых подушек поставили два кальяна. Рядом положили небольшие, с ладонь, фигурки одногорбых верблюдов, вылепленных из гашиша. Подарить скульптуру из гашиша считалось знаком уважения. И чем больше она была, тем больше уважения выказывал дарящий. Впрочем, рядом с фигурками верблюдов поставили жестяные коробочки с ароматизированным турецким табаком.

Глубокой ночью послышался топот копыт. Всадников остановила охрана.

– Мы к Махмуду, – послышалось в пепельном сумраке.

Пять человек, сопровождаемые охранниками лагеря, подошли к шатру командира.

– Ассалям алейкум! – поздоровался впереди идущий. Он увидел Махмуда, который стоял возле своего шатра.

– Ваалейкум ассалям! – ответил командир.

Он узнал голос Дост-Мухаммада.

– Приветствую! – проговорил Махмуд. – Рустам, проведи друзей Дост-Мухаммада в свой шатер.

– Идемте со мной, – отозвался Рустам.

Один из сопровождающих прибывшего патана-пакистанца замешкался.

– Иди, Абдул-Джаббар, – сказал Дост-Мухаммад, – мы будем вести мирный разговор.

– Прошу, – пригласил Махмуд гостя в свой шатер.

Дост-Мухаммад устроился на подушках, а хозяин в знак почтения придвинул кушанья поближе к нему.

Гость ел молча – видно, что дорога была длинная и он успел проголодаться. Махмуд только попробовал угощение, чтобы Дост-Мухаммад удостоверился, что еда не только вкусная, но и не отравленная.