Черный орден - Роллинс Джеймс Страница 35

Публика окружила центральную площадь, освещенную фонарями, огнями павильонов и дворцов. Нарастало радостное возбуждение, люди приветствовали появление карнавальных платформ. Первым плыло сияющее изумрудными и лазурными огнями трехэтажное сооружение, изображавшее сидящую на скале русалку — символ города. Следом ехали платформы с пятиметровыми движущимися куклами. Весело свистели флейты, барабаны четко отбивали ритм.

— Парад героев сказок Ханса Кристиана Андерсена, — объяснила Фиона, — в честь празднования его двухсотлетнего юбилея. Он почти что святой покровитель нашего города.

В зеркальной поверхности озера отразилась яркая вспышка огня, прозвучал оглушительный залп. Огненный цветок рассыпался в ночном небе каскадами ярких свистящих шутих.

Подойдя к толпе, Грей тревожно осмотрелся. Он ждал появления светловолосого человека в черном. Однако в Копенгагене каждый пятый — блондин, а черный цвет, похоже, в этом сезоне особенно моден.

Еще один огненный цветок рассыпался искрами прямо над головами. Фиона споткнулась. Грей подхватил ее под локоть. Когда эхо огневого залпа отгремело, Фиона испуганно подняла руку, которой зажимала бок, и протянула ее Грею.

Ладонь девушки была в крови.

4 часа 2 минуты

Гималаи

Пейнтер очнулся в полной темноте, когда камин уже остыл. Что-то его разбудило. Долго ли он спал? В комнате без окон невозможно определить время.

Он приподнялся, опираясь на локоть. Как оказалось, Лиза тоже не спала. Она тревожно смотрела на дверь.

— Ты слышишь?

Стены комнаты содрогнулись, в отдалении раздался грохот.

Пейнтер отбросил одеяло.

— Что-то случилось.

Он указал на стопки приготовленной чистой одежды: длинное старомодное белье, плотные потертые джинсы и просторные свитера. Лиза зажгла свечи и сунула ноги в крепкие кожаные ботинки, которые больше подошли бы мужчине. Пленники провели в тревожном ожидании около двадцати минут, а потом снова легли в кровать.

— Ты понимаешь, что происходит? — шепотом спросила Лиза.

Откуда-то издалека долетали короткие жесткие команды.

— Нет, но, кажется, скоро узнаю.

За толстой дубовой дверью топали тяжелые шаги.

— Сюда идут.

В подтверждение его слов в дверь громко постучали. Пейнтер жестом велел Лизе оставаться на месте. Послышался громкий скрежет: снаружи вытащили железный засов, и дверь отворилась. Четверо мужчин вошли в комнату и навели на пленников оружие. Последним вошел человек, очень похожий на убийцу из монастыря: огромный богатырь с бычьей шеей, ежиком коротко стриженных серебряных волос, в коричневой рубашке и такого же цвета мешковатых брюках, заправленных в высокие черные ботинки. Типичный нацистский штурмовик, недоставало только нарукавной повязки со свастикой. Или, точнее, бывший нацистский штурмовик.

Лицо богатыря, бледное, как у Гюнтера, имело заметный недостаток: черты левой половины сместились вниз, как у человека, пережившего инсульт. Пальцы его левой руки дрожали, когда он указал на дверь.

— Kommen mit mir! [20]

Пленников вывели из комнаты. Богатырь повернулся и зашагал вперед, как будто не допускал и мысли о том, что кто-то способен ему не повиноваться. В спины пленников уперлись стволы винтовок.

В узком коридоре, вырубленном в скале, едва могли разминуться двое. Единственным источником света служили электрические фонари, прикрепленные к стволам винтовок. Дрожащее тени легли на каменный пол коридора. Здесь было заметно холоднее, чем в комнате, но, к счастью, не настолько, чтобы продрогнуть.

Шли недолго. Пленников, по расчетам Пейнтера, вели в сторону выхода из замка. Он оказался прав: в отдалении свистел ветер, наверное, снаружи бушевала снежная буря. Богатырь постучал в деревянную створку, окованную железом, и, ободренный приглушенным ответом, отворил ее. В коридор хлынули свет и волна тепла.

Пейнтер пропустил Лизу в помещение и осмотрелся. Комната высотой в два этажа напоминала кабинет или библиотеку. У всех четырех стен стояли полки с книгами. Вверху Пейнтер заметил длинный железный балкон, к которому вела приставная лестница.

В большом камине неярко горел огонь. С портрета, написанного маслом, на гостей взирал мужчина в немецком военном мундире.

— Мой дед, — произнесла Анна Спорренберг, поймав взгляд Пейнтера, и поднялась из-за огромного резного стола. — После войны порядками здесь заправлял он.

Она указала на кресла перед камином. Пейнтер заметил у нее под глазами круги, как будто Анна так и не прилегла за ночь. Уловил он и запах гари, похожий на запах бездымного пороха. Интересно, откуда?

Когда Анна подошла к массивным креслам, Пейнтер встретился с ней взглядом и внутренне напрягся. Несмотря на усталость, ее внимательные глаза ярко блестели. В них мелькнуло выражение коварства и хищной решимости. Нужно быть с ней повнимательнее. Анна смотрела на Пейнтера так же настойчиво и оценивающе. Что она задумала?

— Setzen Sie, bitte, [21]— проговорила Анна, кивнув на стулья.

Беглецы сели рядом, Анна выбрала место напротив. Богатырь встал у двери, скрестив руки; охранники остались в коридоре.

Пейнтер окинул взглядом комнату. Единственным путем к спасению могло служить витражное окно, зарешеченное толстыми железными прутьями… Нет, через него не выбраться.

Возможно, есть и другой путь к свободе. Нужно добыть как можно больше информации, но действовать необходимо осторожно. Очевидное сходство Анны с мужчиной на портрете — подходящая тема для начала беседы.

— Вы сказали, что ваш дед заправлял порядками в замке… А кто это делал до него?

Анна поудобнее устроилась в кресле, наслаждаясь теплом горящего камина. Она сложила руки на коленях и сосредоточенно переводила взгляд с Лизы на Пейнтера.

— История Гранитшлосса длинна и загадочна, мистер Кроу. Вам знакомо имя Генриха Гиммлера?

— Второго человека в фашистском Третьем рейхе?

— Ja. Руководитель СС, палач и сумасшедший.

Пейнтер удивился, услышав подобную характеристику из уст Анны. Что это — хитрость? Он понимал, что Анна затеяла какую-то игру, только пока не знал правил.

Анна продолжала:

— Гиммлер считал себя реинкарнацией Генриха, короля саксов, который правил в десятом столетии. Даже уверял, что получает от него послания на подсознательном уровне.

Пейнтер кивнул.

— Я слышал, он очень увлекался оккультными науками.

— Просто свихнулся на оккультизме, — поправила его Анна, пожав плечами. — В Германии этим многие увлекались, еще со времен госпожи Блаватской, [22]которая ввела термин «ариец». Она утверждала, что овладела тайным знанием, пройдя обучение в буддийском монастыре. Некие не известные никому наставники якобы рассказали ей о том, что человечество произошло от высшей расы и однажды вновь обратится в нее.

— В пресловутую высшую расу? — произнес Пейнтер.

— Совершенно верно. Спустя сто лет Гвидо фон Лист соединил идеи Блаватской с германской мифологией, переработав первоисточник и возвысив его до величественного мифа об арийской расе.

— А народ Германии проглотил наживку и воспринял ее всерьез, — слегка поддразнивая, вставил Пейнтер.

— И неудивительно. После поражения в Первой мировой войне столь привлекательная идея тешила наше тщеславие. Во времена пышного расцвета оккультизма в Германии она нашла своих многочисленных поклонников. Возникли тайные общества Третьего рейха: Туле, Врил, [23]орден новых тамплиеров.

— Насколько я помню, Гиммлер принадлежал к обществу Туле.

— Верно, рейхсфюрер верил в его мифологию, верил даже в магическую силу древнескандинавских рун. Вот почему он избрал двойную руну «зиг», сдвоенную молнию, для обозначения созданного им ордена воинов-жрецов Schutzstaffel. Или, говоря иначе, СС. Изучив труд госпожи Блаватской, он уверовал в то, что в начале времен в Гималаях возникла арийская раса и ей суждено возродиться.