Сергей Зверев - Русская рулетка Страница 36

– Разве можно такое забыть? – криво улыбнулся Селиванов, еще выше подняв голову и запустив палец под пластиковый фиксатор. – Черт, неудобная штука, шею почесать невозможно.

– Ну, так как насчет денег?

Нахмурившись, Панфилов достал из кармана записную книжку, полистал ее и, найдя нужную страницу, ткнул в нее пальцем.

– Там было сто штук. А с процентами получается…

– Да я прекрасно знаю, сколько я брал и сколько там получилось с процентами. Но я же все отдал.

– Как это отдал?

– Очень просто. Выписался из больницы, за пару дней все собрал и отдал.

– Кому?

– Как кому? Ну этому, казначею твоему молодому. Карнаухову.

Панфилов не поверил услышанному.

– Карнаухову? – переспросил он.

– Ну да. Он еще пару недель назад в больницу ко мне приезжал. Спрашивал про здоровье, то, се… Привет от тебя передавал. Сначала намеками какими-то говорил, потом – открытым текстом, что вот, мол, деньги нужны… Почему, ты думаешь, я так рано из больницы убежал? Вполне мог бы еще поваляться, подлечиться.

– И ты отдал ему деньги? – Да, все до последнего цента, – развел руками Селиванов. – Ну, это я, конечно, фигурально выражаюсь, но теперь за мной никаких долгов нет. Остался почти без оборотных средств, приходится изгаляться. Но куда денешься? Долг есть долг, надо отдавать, если требуют.

– Лично Карнаухову отдал?

– В собственные руки. Он в этом кабинете сидел, на этом самом месте, где ты сейчас. Все аккуратно в чемоданчик уложил, руку мне пожал и уехал.

– Какой чемоданчик?

– Обыкновенный. Кожаный «дипломат».

– Не может быть!.. – вырвалось у Панфилова.

– Почему не может быть? Очень даже может быть. Вот, смотри.

Селиванов открыл ящик стола, порылся в нем, достал бумагу, протянул Панфилову.

– Вот расписка, все чин по чину…

Панфилов, буквально не веря своим глазам, вчитывался в строки документа.

– Да, все верно. Фамилия, дата, подпись…

– Я даже позвонил тебе на мобильный, – продолжил Селиванов, – но у тебя телефон не отвечал, а в офисе сказали, что ты за какими-то лошадьми поехал.

– Было такое дело… перед открытием казино.

– Карнаухов сказал, что сам тебе все передаст. А что, не передал?

– Даже словом не обмолвился.

– И ты его не видел с тех пор?

– Он где-то в Москве пропадал.

– Ну, не знаю… Наверное, возможности не нашел.

– Может, и не нашел, – медленно проговорил Панфилов, возвращая Селиванову бумагу. – Расписку сожги…

– А вдруг еще кто-нибудь придет? – засомневался Селиванов.

– Больше некому. Об этих деньгах знали только я и Карнаухов.

– Лучше я, с твоего позволения, этот документик спрячу в надежное место. Знаешь, как говорил один мой знакомый – чем больше бумаги, тем чище жопа.

– Как знаешь…

Заметив помрачневшее лицо собеседника, Селиванов спросил:

– Думаешь, Карнаухов мог кидануть тебя? Нет, это же ерунда! Чистейшая ерунда… Я же на месте. И расписка на месте. Все легко проверяется.

– Чужая душа – потемки.

– Надеюсь, все образуется. Карнаухов тут намекал, что его вроде как милиция пасет. Да ты ему позвони.

– Я звонил, мобильный не отвечает, а в банке его нет.

– И где он, там тоже не знают?

– Вроде бы должен был появиться, но…

– Не мог же человек бесследно исчезнуть? Да еще с такими деньгами… Думаю, что найдется…

Обгоревший труп Карнаухова нашелся в морге городской больницы к вечеру, но перед этим Панфилов успел побывать на даче председателя правления «Экстрабанка». От нее остался только закопченный каменный остов, взиравший на окрестности пустыми глазницами окон.

От полыхавшего здесь пожара снег растаял на несколько десятков метров вокруг.

К тому времени, когда из Запрудного приехала пожарная бригада, вызванная одним из жителей ближнего поселка, все было кончено. Среди дымящихся головешек нашли только обуглившиеся человеческие останки. О том, что они принадлежали хозяину дачи, догадались по обнаруженной рядом с ним связке ключей.

Как и почему возник пожар на даче Валерия Карнаухова, что случилось с хозяином – обо всем этом Панфилову оставалось только догадываться. Лишь одно было непреложным фактом – пропала большая сумма денег.

Как оказалось, Валерий Карнаухов за последнюю неделю лично навестил еще нескольких должников-бизнесменов, подобных Селиванову, и забрал у них деньги, оставив взамен расписки. Почему он это делал? Как собирался использовать собранную наличность?

Ответы на эти вопросы оказались похороненными под дымящимися головешками карнауховской дачи.

Глава 17

Двухэтажный коттедж на окраине города Пушкина почти ничем не отличался от множества своих собратьев, появившихся в последнее время на окраинах больших и малых городов России. Стены из красного кирпича, черепичная крыша, стеклопакеты на окнах, водостоки из сверкающей на солнце жести, тарелка спутниковой антенны.

Участок, на котором располагался коттедж, был окружен двухметровым кирпичным забором, утыканным сверху остро заточенными штырями. По вечерам из-за внушительной ограды доносился собачий лай – огромные черные доберманы стерегли покой обитателей здания.

На участке, рядом с двухэтажной громадиной, размещалась кирпичная хозяйственная постройка без окон, с единственной металлической дверью, а также небольшая деревянная будка возле железных ворот.

Весь подвал был превращен в огромный подземный гараж, где одновременно могли размещаться пять-шесть автомобилей.

Обычно гараж был заполнен лишь наполовину, и самое почетное место по праву принадлежало черному лакированному «Мерседесу-600». Пару раз в неделю этот автомобиль с тонированными стеклами выезжал через железные ворота в сопровождении двух-трех легковушек и джипов.

Иногда в коттедж приезжала целая кавалькада машин, часть их занимала гараж, а остальные размещались прямо во дворе, под открытым небом. После этого во всех окнах особняка зажигались огни, которые не гасли до самого утра, а звуки музыки сопровождались яростным собачьим лаем.

Но на шум никто не жаловался: из полутора десятков коттеджей, выстроенных вдоль длинной улицы, обитаемыми были лишь один-два, не больше – покупка и содержание такого жилья требовали немалых затрат.

Позволить себе подобную роскошь могли только обладатели шальных денег, по крайней мере, никто из местных жителей в этом не сомневался. А потому, в очередной раз провожая взглядом колонну сверкающих лаком, никелем, хромом, увешанных дугами, антикрыльями, спойлерами иномарок, жители Пушкина многозначительно и понимающе переглядывались или матерились вслух.

Вот и сегодня около трех часов пополудни к двухэтажному особняку из красного кирпича со спутниковой антенной на крыше подкатили несколько иномарок – «Мерседес», «БМВ», «Ауди», «Тойота» и «Ниссан».

День выдался мрачный и унылый. Тоскливое свинцовое небо низко нависло над землей, уже укрытой первым снегом, а из густых плотных туч то и дело сыпались мокрые хлопья.

Под колесами машин хлюпала грязная, черно-серая жижа. Автомобили ненадолго задерживались возле ворот, а затем, взревев моторами, исчезали за высокой кирпичной оградой. Но до этого охранник уже прошел по комнатам особняка и везде включил свет.

Большая комната на первом этаже особняка своими размерами и обстановкой напоминала салон для приемов: изящная мебель на тонких, гнутых ножках, фигурки мейсенского фарфора, сверкающий лаком паркетный пол, на стенах несколько офортов с итальянскими пейзажами в дорогих резных рамках, огромная антикварная люстра из хрусталя на два десятка лампочек.

С псевдоэстетским оформлением комнаты резко контрастировали большая стойка с аудиоаппаратурой в одном углу и «домашний кинотеатр», состоявший из гигантского телевизора с экраном по диагонали восемьдесят четыре сантиметра, дорогого видеомагнитофона и тюнера спутниковой антенны – в другом.

Около полутора десятка молодых парней в очень похожих, но явно не привычных для них темных деловых костюмах, устроившись на стульях и двух широких диванах, негромко переговаривались между собой. Места на всех не хватило, и двое присели на подоконники.

Почти физически ощущалось нервное напряжение участников встречи. Переглядываясь между собой и перебрасываясь отдельными фразами, все ждали появления хозяина особняка.

Юрий Лабунов задерживался. Он прибыл вместе со всеми, но, приказав своим парням собраться в гостиной, уединился с телохранителем в собственном кабинете, на втором этаже.

Спустя несколько минут дверь в гостиной окрылась, но, вопреки ожиданиям собравшихся, вошел Ремез – бывший мастер спорта по вольной борьбе и призер чемпионата России в тяжелом весе, а ныне личный телохранитель Лабунова. В отличие от остальных он был одет в черные джинсы и синюю спортивную куртку. Его крупное, мясистое лицо не выражало ничего, кроме того самоуверенного презрения, которое часто переполняет «шестерок», заслуживших доверие хозяина.