Сергей Зверев - Жиган против банды Страница 36

– Боже упаси, Игорь Петрович, ты о чем? – всплеснул руками гость. – Никто тебя ни в чем не подозревает!

– Тогда как объяснить ваш нездоровый интерес к моей персоне?

– Полковник Кузьмин погиб от рук неизвестных убийц. Перед тем как отправиться в аэропорт, он позвонил тебе. Думаю, содержание этой беседы пересказывать не стоит?

– Не стоит. Это все равно к делу не относится. К делу об убийстве, разумеется.

– И все же я возьму на себя смелость утверждать, что вы не совсем правы, – Фалунчук перешел на «вы». – Мне почему-то кажется, что в первую очередь именно вы были заинтересованы в том, вернется Кузьмин из Шереметьева один или с кем-то. Я не прав?

Чуть поколебавшись, Клебаничев покачал головой:

– Не правы.

– Тогда как объяснить радость в вашем голосе после заявления Кузьмина о том, что – цитирую: «он прилетает в десять тридцать»?

– Очень просто, – медленно начал Клебаничев, – я знал, что Николай ждет своего агента. Тот должен был возвратиться еще неделю назад, но застрял где-то за границей. Николай поделился со мной своими волнениями. Естественно, не называя имен и фактов. Он страшно нервничал, и я был вынужден его успокаивать. Когда мне стало известно, что агент все-таки жив-здоров, я искренне порадовался за друга. Вас удовлетворяет такое объяснение?

– Вполне. Но мне почему-то кажется, что речь идет об агенте под довольно необычном для наших служб псевдонимом. Я прав?

– Повторяю: при мне Николай никогда не упоминал никаких имен. Я ровным счетом ничего не знаю о его служебных делах.

– Очень жаль… – вздохнул генерал.

– Жаль, что он не раскрыл мне все ваши тайны? – В голосе Клебаничева послышался сарказм. – Но ведь совсем недавно вы сами уверяли, что Николай был очень дисциплинированным работником. И, как мне показалось, гордились этим.

Генерал посмотрел на Клебаничева оценивающим взглядом и медленно, выделяя каждое слово, произнес:

– Очень жаль, что вы не хотите сказать мне правду.

Только сейчас Игорь Петрович заметил, что генерал перешел на «вы». А может, он сделал это абсолютно сознательно? Тем самым подчеркнув вину Клебаничева?

«Очень может быть… – подумал Игорь Петрович. – Очень может быть. Эти парни из ФСБ не особенно подбирают выражения».

Его охватила ярость, кровь прилила к щекам, и, что самое парадоксальное, эта вспышка гнева придала ему силы. Силы не только физической, но и моральной. Ему захотелось набрать в легкие побольше воздуха и выставить зарвавшегося генерала за дверь. Возможно, если бы не Светлана, он бы так и поступил. Но в данный момент его девочка находилась неизвестно где, возможно, под прицелом автоматов, а поэтому Игорь Петрович стерпел и это унижение. Ради собственной дочери, которой (а он был в этом уверен) пришлось пройти через гораздо большее испытание, он решил четко следовать избранному плану.

– Я сказал вам все, что знал, – с некоторым усилием произнес Клебаничев: мягкие интонации давались ему с трудом. – Мне очень жаль, но я не смогу помочь вам по очень простой причине: я ничего не знаю.

– Что-то не верится.

Кровь вновь прилила к щекам Клебаничева, подбородок нервно задергался:

– Я не позволю подвергать мои слова сомнению.

– Хорошо, только не волнуйтесь, пожалуйста, – гость улыбнулся и встал. – Ладно, извините за беспокойство. Поправляйтесь.

Как только за посетителем закрылась дверь, в памяти Игоря Петровича вдруг отчетливо пронеслась фамилия генерала, и также его имя-отчество – Фалунчук Валерий Андреевич. Кроме того, Клебаничев вспомнил, что Фалунчук возглавляет одно из управлений ФСБ и за ним прочно закрепилась репутация опытного и дотошного сотрудника.

«Если он начнет копать глубоко, то наверняка докопается до фактов, – подумал Игорь Петрович. – Например, что моя дочь уже несколько дней не ночует дома, а также что я спал с женой литовского советника… Впрочем, в данный момент Ангелина меня интересует меньше всего. Мне нужно срочно выйти из этой чертовой больницы! Во что бы то ни стало убедить докторов, что я в полном порядке, а иначе…»

Что будет со Светланой, если его продержат в палате еще несколько дней, генералу Клебаничеву хотелось думать меньше всего.

А генерала Фалунчука, который осторожно закрыл за собой дверь палаты, не покидала мысль, что Игорь Петрович Клебаничев влип в какую-то неприятную историю. В пользу этого свидетельствовал конкретный факт: если бы Клебаничев был чист, как младенец, он не стал бы вести себя так напряженно, Игорь Петрович мог взорваться из-за любой мелочи, мог послать собеседника куда подальше, но он не сделал ни того, ни другого. Как ни старался Фалунчук спровоцировать ярость, тем самым надеясь вызвать Клебаничева на откровение, тот ловко уклонялся и уходил в сторону.

«Ему бы больше подошла должность министра иностранных дел. Вот кто крутится, как уж на сковородке! – подумал Фалунчук, идя по длинному коридору больницы. – И когда только Клебаничев так научился контролировать свои эмоции? Ведь он нахально отрицал все мои предположения, хотя я уверен на все сто – он вляпался в какую-то неприятную историю по самые уши… Теперь понятно, по какой причине покойный Кузьмин вызвал в Москву Константина. Генерал Клебаничев заслуживает того, чтобы его проблемы расхлебывал такой спец. Что ни говори, но главного финансиста Министерства обороны надо беречь. Но почему Клебаничев упорно отрицает, что знает Жигана или о Жигане? Почему?»

Так и не найдя ответа на этот вопрос, Фалунчук решил заглянуть в кабинет главного врача клиники.

Полчаса назад он уже был здесь, дабы взять разрешение навестить такого важного пациента, как генерал Клебаничев. Обычно к таким больным никого не пускали, но, увидев удостоверение Фалунчука, главврач сделал исключение.

Сейчас, направляясь к знакомому кабинету, Валерий Андреевич не преследовал никакой конкретной цели. Просто ему хотелось поговорить с человеком, который регистрировал Клебаничева и ставил диагноз, когда генерал поступил в больницу.

После ночного дежурства доктор выглядел уставшим. Когда Валерий Андреевич, предварительно постучавшись, переступил порог, главврач как раз собирался уходить. Он стоял перед шкафчиком с одеждой, вертел в руках мятый пиджак и что-то бормотал себе под нос.

– Здравствуйте еще раз, – поздоровался Фалунчук, проходя на середину кабинета.

– Здравствуйте, – болезненно покрасневшие глаза доктора глядели на Валерия Андреевича с нескрываемым любопытством. – Ну что, навестили своего друга?

– Да, и как ни странно, но он выглядит бодрым и совершенно здоровым.

– Вполне возможно, – улыбнулся доктор. – Я просмотрел кардиограмму, сделанную ночью, и пришел к выводу, что мы, пожалуй, погорячились с диагнозом. Знаете, суета, спешка, тем более такой важный пациент. Принимала его неопытная медсестра… Впрочем, все симптомы сердечного приступа были налицо – одышка, сухой кашель, нечеткий ритм мышцы правого желудочка. Но теперь я могу с полной уверенностью сказать, что никакого микроинфаркта нет. Просто генерал, как и все здоровые люди, склонен преувеличивать свои болезни. Если у него закололо в правом боку, значит, это не что иное, как цирроз печени, а если в груди – сердечный приступ.

– Понятно, – улыбнулся Фалунчук. – Значит, вы скоро отпустите его домой?

– Да, и вероятнее всего, даже сегодня.

– Знаете, я сейчас попрошу вас об одной услуге. Только обещайте мне, что отнесетесь к моей просьбе со всей серьезностью. Мне необходимо, чтобы вы подержали Игоря Петровича в клинике как можно дольше.

Брови главврача удивленно поползли вверх:

– Но я не совсем понимаю…

– Зачем здорового человека держать здесь? – продолжил Фалунчук. – Вы это хотели сказать?

– В общем-то, да, – замялся доктор.

– Боюсь, что я не смогу ответить на ваш вопрос. Но генерал Клебаничев должен пробыть у вас, как минимум, еще неделю.

– Простите, но ведь это не частная клиника. Здесь работают профессионалы, которые здорово удивятся такому решению. Да и места у нас на вес золота.

– Для своих профессионалов придумайте какое-нибудь правдоподобное объяснение. А если кто-нибудь из них будет особенно возмущаться, скажите, что это – приказ. Думаю, это подействует, – с этими словами Фалунчук вытащил из кармана визитную карточку, на которой значился номер приемной ФСБ. – Но если возникнут какие-нибудь непредвиденные сложности, позвоните вот по этому телефону и оставьте для меня информацию. И еще. Надеюсь, вас не затруднит регистрировать всех посетителей генерала? Нет? Ну и слава богу!

Главврач смотрел на Фалунчука долгим, немигающим взглядом, в котором явно читалось осуждение. Валерий Андреевич мог только догадываться, о чем в данный момент думает этот смертельно уставший человек, больше похожий на отработавшего смену прораба, чем на заведующего известной клиникой.