Олег Приходько - Запретная зона Страница 36

— Вы ведь работаете? — заговорщицки прищурился Каменев. — Да и я вроде не к теще на блины приехал…

— А я вам блинов и не предлагаю, — вернулся за стол Отаров, прихватив в шкафу полбутылки «КВ».

— Старые запасы? разглядел этикетку Каменев. — Сто лет такого не пил.

— Не столько запасы, сколько друзья. Надеюсь, не поймете превратно — плата за консультацию. У нас тут куча всевозможных контор, треть из которых не в состоянии содержать собственного юриста. По глобальным вопросам они получают платную консультацию через перечисление на счет фонда. А по мелочам я всегда помогу бесплатно. Хотя каждый норовит время от времени притащить то кофе, то коньяк, знаете ли…

— Вы уж меня извините, Георгий Рафаэлович, я без кофе и коньяку… Правда, и по вопросу пустяковому… Курите?

— Курю. Спасибо. — Отаров взял сигарету из протянутой пачки. — Только не могу представить себе, что это за вопрос, по которому юрист-профессионал из Москвы едет консультироваться в Южанск. Выпьем?

— Попозже, — Каменев взял с тарелки печенье, откусил и поинтересовался невзначай. — А что это за фонд у вас — «Прометей»? Храните огонь?

Отаров расставил чашки, присел к столику, на котором начала булькать кофеварка.

— Фонд социальной защиты, — ответил. — Существует на добровольные пожертвования физических и юридических лиц и организаций.

— И кого же вы защищаете?

— Тех, кому Прометей дал огонь — людей, конечно. Малообеспеченные слои населения, защитников Отечества — я имею в виду офицеров и их семьи. Выделяем беспроцентные ссуды под застройку жилья, оплачиваем пенсии — словом, пытаемся по мере сил восстанавливать справедливость, посредничаем между богатыми и бедными, так сказать.

Он налил в чашки кофе, понес к столу.

«Так быстро готов кофе? — удивился Каменев. — Вода наверняка была уже горячей… Значит, он пил до меня?.. Но тогда почему чашки в шкафу?..»

— Помнится, Прометея за это распяли? — улыбнулся он.

Отаров засмеялся:

— Распяли Христа. Прометея приковали к скале цепями. Но нам это не угрожает. Зевса-то нет, Александр Александрович, — он посмотрел Каменеву в глаза. — Так в чем же ваш пустяковый вопрос?

Каменев держал рюмку в кулаке, согревая коньяк.

— Да я к вам, собственно, не как к юрисконсульту…

— Вот как? Интересно!

— …а как к бывшему прокурору по надзору за исполнением наказаний… — Он отставил рюмку, полез в дипломат. — Скажите, Георгий Рафаэлович, это ваша подпись?

Отаров нацепил очки, внимательно, от корки до корки прочитал акт о приведении приговора в исполнение и недоуменно воззрился на опера.

— Моя…

— Вы уверены?

— Да. Но этот документ не подлежит выносу из архива…

— Я уполномочен Генеральной прокуратурой России.

— Вот как? А почему вас интересует именно Сотов? Мою подпись можно найти на сотнях подобных документов. Я проработал…

— Восемь лет, я знаю, — спрятав бумагу в дипломат, Каменев набрал шифр замка. — А вы не догадываетесь, Георгий Рафаэлович?

— О чем?

Каменев не счел нужным повторять вопрос дважды, он выжидательно смотрел на бывшего прокурора.

— Что вы говорите загадками, ей-богу? — убрал тот руки под стол. — Скажите, в чем дело — я вам отвечу. Вы пришли спросить, чья это подпись? Я ответил, моя.

— Я пришел спросить, кому вы вместе с врачом Игнатием Давыдовым передали приговоренного к смертной казни Сотова? Кому, по чьему приказу или с какой целью, Отаров? — Каменев почувствовал, что юрисконсульт нервничает, и решил дожать до конца: — Он был единственным, чей приговор неофициально не приведен в исполнение, или в архиве есть еще фиктивные акты с вашей подписью?.. Чтобы не говорить, по вашему выражению, загадками, поставим точки над «i»: Сотов, «расстрелянный» в 1983 году в присутствии надзирающего прокурора Отарова, находится у нас.

Все это Каменев произнес голосом просителя — деликатно, тихо, не убирая с лица любезной улыбки. Он блефовал, но никто не смог бы уличить его в этом — просто не уточнил, что Сотов мертв.

Отаров застыл на несколько секунд, но тут же обрел уверенность, руки его снова легли на крышку стола — загорелые, холеные руки с ровно пульсирующими жилами. На лице застыла надменная улыбка.

— Вот и спросите у Сотова, кому и с какой целью, — сказал он, пожав плечами. — Стоило ли ехать за две тыщи километров от Москвы?.. Нет, если это обвинение в…

— Ни в коем случае, Георгий Рафаэлович, ну что вы! — заговорил Каменев дружелюбно. — Я просто задал вопрос, который вынужден был задать в силу никому (кроме Господа Бога, разумеется) не понятных обстоятельств воскресения этого рецидивиста. А как бы вы поступили на моем месте? Портретное сходство, особые приметы — все совпадает, в монодактилоскопической картотеке его отпечатки, а по данным МВД — расстрелян десять с половиной лет назад…

Отаров молча выпил коньяк. '

— Похоже на допрос, — выдавил он из себя едва слышно.

— Да какой же может быть допрос, Георгий Рафаэлович? — простодушно улыбнулся Каменев и, не сводя с него пристального взгляда, отпил глоток кофе. — Сидят за столом юрисконсульт благородного фонда и опер из МУРа, пьют коньяк и пытаются восстановить картину далекого прошлого.

— А что он сам говорит?

— Кто?

— Ну, этот… Сотов?

— А-а… Молчит.

— Крепкий орешек попался? — усмехнулся Отаров.

— Ого! — Каменев деликатно, двумя пальцами взял чашечку с остывшим кофе, сделал глоток. — И на каком пустяке попался-то: взял и застрелил депутата Госдумы Филонова, представляете?.. В Думе переполох, все нападают на Президента: «Вот, — мол, — ваши хваленые Указы: по Арбату депутат не может без приключений пройтись!» Ельцин, конечно, не в себе — налетел на министра МВД Ерина «Куда, — говорит, — милиция смотрит?!» Значит, ничем помочь не можете, Георгий Рафаэлович?

— Советом, — невесело ответил Отаров.

— Буду очень признателен. Каким же?

— Обратитесь к ясновидящим. Говорят, они умеют восстанавливать картинки прошлого.

— Э-э… Есть тут одна загвоздка, понимаете ли, — Каменев пощелкал пальцами в воздухе. — Для суда такие картинки — не доказательство.

— Суда над кем, простите?..

— Над теми, разумеется, кто выпустил на свободу рецидивиста-убийцу, приговоренного к смертной казни.

— Пожалуй, — неопределенно пожал Отаров плечами. — Ну, раз отпечатки говорят о чуде воскресения, остается разве что труп эксгумировать?

— Из общей могилы во дворе тюрьмы через десять лет?! Что это даст?

— Вот именно, Каменев, — сказал вдруг юрисконсульт с нескрываемым превосходством, и в глазах его загорелись злобные огоньки. — Ничего. Хотя можно пересчитать черепа. Может, чьего-то недостает?

Кассета в японском диктофоне, спрятанная в кармане каменевского плаща, по времени должна была кончиться. Он встал, поблагодарил за бесплатную консультацию, прихватил плащ со спинки стула и, залпом опустошив рюмку, вышел…

«С черепами у них все в порядке, — подумал, направляясь мимо машины к телефону-автомату на углу, — можно не сомневаться. Другой разговор — в каждом ли из них есть дырочка от пули?»

Войдя в заплеванную кабину без стекол и с удивлением обнаружив, что таксофон работает, Каменев достал из кармана записную книжку и нашел номер домашнего телефона, записанный со слов начальника тюрьмы Камаева.

«Слушаю», — отозвался в трубке женский голос.

— Извините, могу я поговорить с Игнатием Николаевичем?

«Его нет. А кто его…»

— Знакомый. Не скажете, где я могу его найти?

В трубке помолчали.

«Он уехал на охоту».

— А когда вернется?

«Не сказал… Наверно, завтра к вечеру. А в чем, собственно, дело?»

— Извините, я из Москвы. Совсем ненадолго. Мне очень нужно с ним повидаться… Я от нашего общего знакомого Реусса, вам эта фамилия о чем-то говорит? — рискнул Каменев.

«От Павла Сергеича?.. — голос женщины внезапно потеплел. — А как же!.. Может быть, вы заедете к нам? У вас есть где переночевать?»

— Спасибо, не беспокойтесь Я на машине и могу с утра поехать к нему… заодно и поохотиться. Как его найти?

«Это в станице Нагайской. Он обычно останавливается у охотинспектора Емельянова — его там все знают…»

— Еще раз большое спасибо, — упредив расспросы о Реуссе и приглашение заехать в гости по возвращении с охоты, Каменев поспешно повесил трубку.

— Куда теперь? — сонно спросил водитель, когда он подошел к машине. — В гостиницу?

При упоминании гостиницы Каменев внезапно почувствовал голод и усталость, но по опыту знал, что если пересилить это состояние — организм начнет извлекать скрытые резервы. Главным образом, это коснется мозга, обострятся мыслительные процессы — что-то сродни второму дыханию. Он предпочитал называть это «эффектом Эдисона», в честь Томаса Эдисона, самого плодовитого изобретателя столетия, спавшего 3 часа в сутки. Правда, у Каменева был собственный — запатентованный в МУРе — способ извлечения скрытых резервов: стакан смеси водки со спиртом, которую надлежало закусить стручком красного жгучего перца. Хотя и пальцы сунуть в розетку годилось — было бы ради чего!..