Владимир Черкасов - Опер против «святых отцов» Страница 36

Он знал, что слухи о Феогеновых тайниках среди востряковских бродят. Но твердо был уверен, что на «правилке» никто не докажет существование поповых кубышек. Нечто плел по этому поводу Сверчок, являясь единственной зацепкой у желающих прижать Вована по данному вопросу. Только навечно заглох Сверчок, не мог отныне давать ни на кого показания.

Бывший аферист, краснобай-златоуст Вован, как говорят блатные, превосходно умел «метлой мести». Эта особенность на «правилках», всяких разборках порой внушительнее кучи громил под рукой. Поэтому бригадира догадки братков не волновали, но раззадоренная Мариша была ему опасна. Из-за эмоций, подогретых наркотиками, она могла воспламениться до того, что сдала бы и его, и себя.

Хорошо зная женскую психологию, Вован учитывал — «трещине» важнее форма, а не содержание. То есть женщина всегда больше реагирует, например, на тон, каким что-то высказывается, а не на смысл фразы. Так что он вполне оценил душевный урон, какой получила Мариша, откуда-то узнавшая, что тайников в квартире Феогена было два. Вован понимал, что скажи он о втором тайнике влюбленной «биксе», она, может быть, и не претендовала бы на содержимое. Но что сделал, то сделал, и сейчас приходилось выкручиваться из положения.

Поставив Маришу на место кнутом, Вован взялся за пряник, попросив:

— Свари-ка еще кофейку. Нормально он у тебя получается.

Мариша прошла в кухонный отсек, по-западному отделенный от столовой стойкой бара, начала хлопотать у плиты. Вован встал из-за стола, приблизился к ней, заговорил, покуривая:

— Ты по таким делам поменьше братву слушай, Мариш. Завистников всегда навалом. А прежде всего учти: нам с тобой хана от паханов будет и за один тайник. За тот, что ты надыбала, по которому мы оба в доле. Правильно?

— Правильно.

— Ну и не будем углубляться. Ты не голая и вон в какой хате живешь. — Вован повел рукой по шикарно отделанной и обставленной квартире.

Поняв, что Вован о втором тайнике ни за что не расколется, Мариша решила навсегда закрыть эту тему. А чтобы расквитаться с хитромудрым дружком, продолжала изображать покорность. Сбавила тон, произнесла добродушно:

— Ты мне две иномарки обещал, когда я от Феогена соскакивала.

— Две не две, а тачку ломовую тебе в личное пользование справлю, как с делами гребаного Феогена разберусь.

Мариша поймала повод, чтобы о нужном для Кострецова узнать. С удивлением проговорила:

— Феоген да Феоген! Словно он и с того света всех достает.

Вован сплюнул.

— Крутые ныне пошли покойнички! Наша братва вон на Сверчка ссылается, а твой поп так замутил, что мне с белокрыловскими бойцами до усеру, видать, расхлебывать. Сегодня епископ Артемий снова меня как пацана отчитывал. Ну-удный фрайер! Говорит что кота за яйца тянет.

— А при чем белокрыловские? Генерал-то с дачи слинял.

Бандит стукнул по столу кулаком.

— Сейчас снова выплывет! Уж замена твоему Феогену готова.

Мариша изобразила крайнюю почтительность.

— Неужели Белокрыловым сам митрополит Кирин командовать станет?

— А ты откуда про Кирина знаешь?

— Феоген болтал. Не впрямую, но все ясно про того митрополита было.

Бригадир потер лоб, словно у него разболелась голова.

— Кирин — самый основной, верхний в той структуре человек. Он, чтобы не замазаться, сам даже генералами командовать не будет. Подобрал на место Феогена другого ловкого попа — мне Артемий детально обсказал.

Взялась Маришка мыть посуду, показывая, что подробности ее не интересуют. Вован сам разговорился:

— Какой-то Вадим Ветлуга. Не слыхала о таком?

— Нет. Он патриархийный?

— Ага. Многое и прежде Ветлуга для митрополита варганил: сигареты, нефть. Теперь брюликами они решили круто заняться.

Мариша неподдельно округлила глаза.

— Попы — и брюликами? Феоген никогда о таком не говорил.

— Феоген-то раньше этими цацками как раз и ведал вплотную. Ты могла бы это по товару в тайнике понять…

Вован осекся, потому что бриллиантов было побольше как раз в тайнике, который он из-под плинтуса выгребал. Маришка поняла причину его заминки, но не подала виду. Она достаточно наловила из речей дружка, чтобы в дальнейшем перешел ее возлюбленный под плотную опеку ментов — даст Бог, вплоть до долгоиграющего местечка на нарах.

Генерал Белокрылов, оказавшись на следующей своей конспиративной квартире в Москве, снова уверенно чувствовал себя после беседы с митрополитом Кирином.

Теперь перед ним была поставлена конкретная цель — убийство епископа Артемия Екиманова. Решив эту задачу, Леонтий Александрович освобождался от длинного ряда обязательств, должков, которые наделал Феогену, влезая в его клан церковной мафии. Поэтому ветеран КГБ обстоятельно отсматривал подходы к центральной акции, просчитывая ее всестороннее обеспечение. Одной из очевидностей тут являлась полная деморализация наемников Артемия — востряковских бандитов. После отсечения братвы добираться до епископа становилось просторнее.

Перебить Вовановых бандитов для спецбригады генерала было делом трудоемким, да и лишним. Белокрылов, воспитанный на принципе «разделяй и властвуй», предпочитал психологически разъединять людей. Для того чтобы гора рухнула, иной раз требовалось лишь подточить или изъять нужный камень, камушек, устроить провокацию, столкнуть напарников друг с другом лбами и так далее.

В этом ключе генерал размышлял, что связка Артемий — Вован держалась на успешности их сотрудничества, которое убийством трех охотников за Белокрыловым должно было основательно подорваться. Востряковским, прикидывал генерал, пора уж притомиться класть своих людей за причуды какого-то попа. Так что пока следовало напрягать бандитов, дабы произошел скандал между заказчиком Артемием и исполнителем Вованом. Раз сорвалось с универсамом «Покров», проанализировал Леонтий Александрович, нужно еще что-то в том же духе.

По генеральскому приказу спецбригадовцы Пуля и Дардык нащупали московские владения востряковской группировки. Выяснили, что ей принадлежат несколько столичных магазинов, казино, ресторанов. Белокрылов прикинул их как объекты для нападения. Магазины генерал сразу отмел, потому как несчастливо сложилось с «Покровом». Казино открывалось только ночью, что суживало возможности налета. Наиболее удобными для «наезда-травмы» по востряковским выглядели рестораны.

Белокрыловские гонцы вычленили из этих заведений те, что были вотчиной непосредственно бригады Вована. Самым заметным был ресторан «Техас», в котором Сверчок обычно назначал встречи Марише, да и сам Вован кабаком привычно пользовался. Решила спецбригада в «Техасе» по-техасски разгуляться.

На дело отправилась четверка во главе с Пулей и Дардыком, которые характерами друг друга уравновешивали. Светлоглазый подвижный Пуля трунил над черноволосым, бизоньи упитанным, обстоятельным Дардыком, были они близкими приятелями, побратавшись в кровавой спецбригаде пузана Белокрылова.

Пуля и Дардык, в отлично сшитых костюмах, прошли в «Техас» напрямую через вестибюль. Вход в зал был снабжен распахивающимися дверцами ковбойского салуна — точь-в-точь как показывают в вестернах о Диком Западе. Парочка атлетов-спецбригадовцев с пистолетами за ремнями брюк под пиджаками вкатилась в данный «салун» совершенно по-голливудски: дружно ударив лакированными штиблетами в дверные створки. Дверцы едва не слетели с петель. Охранники, а также «оттягивающиеся» бандюги мрачно взглянули на вошедших.

Прикрытие этой ударной пары — Котовский и Лячко — проникло в зал малоприметно. Котовским прозывали лысого крепыша-спецбригадовца за лихость, роднящую его с известным красным бандитом. Субтильный же Лячко всегда старался держаться в тени соответственно бывшей профессии разведчика-нелегала. Котовский, шикарно приодевшийся под нового русского, застрял в вестибюле, будто бы поджидая запаздывающую подругу. Лячко изображал его шофера, держа в руках огромную сумку, где были автоматы, гранаты, боеприпасы для обеспечения полного разгрома «Техаса», если дело зайдет слишком далеко.

Планировалось лишь «навести шухер» на заведение, любимое востряковскими крутышками. Пуля с Дардыком сидели в зале напротив эстрады, делая вид, что с пониманием закусывают заливным поросенком, поданным к вину. А когда на сцену выскочила полуголая певица и завела под оркестр «Мурку», Пуля встал и направился приглашать на танец даму от стола, за которым сидели крайне неудачливые хозяева чистяковского магазина «Покров» — Автандил и Харчо — в окружении подруг.

Кореша-кавказцы после перенесенных передряг, включая уход должника Феогена на небо, а должника Белокрылова в неизвестность, впали в крайнее расстройство. Они с утра до ночи теперь торчали в «Техасе», отводя сердце тем, что хотя бы пьянствовали за счет чужого заведения, вернее, Вована, который постоянно назначал им тут встречи, но почти никогда на них не появлялся.