Непобедимый 4. На излом (СИ) - Тыналин Алим Страница 36

Поединок продолжался еще пять минут, и ни один из борцов не смог добиться решающего преимущества. В итоге судьи объявили ничью.

Хотя это не было победой, для Мигеля этот поединок стал важнейшим уроком. Он понял, что для достижения вершин в луча канария ему нужно не только физическое мастерство, но и глубокое понимание тактики и психологии борьбы.

Прошел ровно год с первого поединка Мигеля против Хуана Переса. За это время оба борца значительно выросли в мастерстве. Хуан жаждал реванша, а Мигель хотел доказать, что его первая победа не была случайностью.

Атмосфера на террере была наэлектризована. Казалось, что весь остров пришел посмотреть на этот поединок.

С первых секунд стало ясно, что это будет совсем другой бой. Хуан полностью пересмотрел свой стиль. Он стал более осторожным, расчетливым. Вместо привычных силовых приемов, он теперь использовал сложные технические комбинации.

Мигель был удивлен. Он ожидал знакомого агрессивного Хуана, а вместо этого столкнулся с продуманной, выверенной тактикой. Первые пять минут прошли в напряженной борьбе, где ни один из соперников не мог получить явного преимущества.

На шестой минуте Хуан неожиданно провел великолепную «трончаду», бросок через плечо. Мигель едва устоял на ногах, впервые за долгое время оказавшись на грани поражения.

Это стало переломным моментом. Мигель понял, что нужно рисковать. В своем следующем движении он применил редко используемый захват за пояс с последующим броском. Это удалось и Хуан тоже оказался на песке.

Все эти победы быстро возвели Мигеля Падрона на вершину нетрадиционной борьбы не только на Канарских островах, но и в самой Испании. Когда он узнал про новую борьбу самбо из Советского Союза и о том, что по ней в Тегеране будет проходить чемпионат, сомнений не было. Мигель Падрон поедет в Тегеран и вернется оттуда победителем.

Глава 18

Первый бой

Я сидел на краю скамейки в раздевалке. Плечи слегка сгорбил под тяжестью ожиданий. Комната погружена в полумрак, лишь тонкая полоска света пробивалась сквозь щель в окне. Я закрыл глаза, делая глубокие, размеренные вдохи.

В сознании проносились образы. Прохладные улицы Москвы. Жесткий ковер спортзала. Изможденные, но довольные лица товарищей по команде после изнурительных тренировок. Я вспомнил слова Степаныча:

— Виктор, ты не просто борец. Ты — стальной кулак. Каждый твой бросок — это удар молота, каждая победа — триумф.

Неплохо. Эти слова придали сил. Правда, сейчас они ощущались как тяжелый груз на плечах.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. То ли от прохладной комнаты, то ли от ответственности.

Открыл глаза и посмотрел на руки. Кисти спокойны. Правда, внутри все равно бушует буря эмоций.

— Я готов, — прошептал я и подошел к зеркалу. — Я готов.

Постарался, чтобы в голосе звучала стальная решимость, но где-то глубоко внутри таилась крошечная искра сомнения, которую я отчаянно пытался погасить.

* * *

В другом крыле отеля Мигель Падрон нервно расхаживал по своей комнате. Яркий солнечный свет заливал помещение, напоминая о родных Канарских островах, но это лишь усиливало чувство неуместности, которое испытывал Мигель.

Его руки слегка дрожали, когда он остановился перед зеркалом. «Что я здесь делаю?» — пронеслось в его голове. Участие в чемпионате мира по самбо казалось какой-то нелепой ошибкой. Он — борец луча канария, искусства, передававшегося на его островах из поколения в поколение. Но здесь, в Тегеране, это казалось чем-то чужеродным, почти нелепым.

Мигель закрыл глаза и глубоко вдохнул. В его воображении возник образ родной терреры — круглой песчаной арены, окруженной криками болельщиков и шумом океана. Он почти чувствовал песок под босыми ногами, соленый бриз на коже.

«Я — песок и ветер Канарских островов», — прошептал Мигель, его голос дрожал от волнения и решимости. «Я несу с собой дух моего народа, силу моих предков.»

Открыв глаза, он увидел в зеркале другого человека — не испуганного новичка, а гордого представителя древнего искусства борьбы. Страх все еще был там, где-то глубоко внутри, но теперь его затмевало чувство миссии, почти священной обязанности показать миру красоту и силу луча канария. Мигель почувствовал в себе сокрушительную решимость одолеть врага.

* * *

Они встречались еще раньше, на открытии турнира. Церемония открытия чемпионата полна помпезности и торжественности. Спортсмены из разных стран выстроились в ряды, красочные флаги развевались над их головами.

Виктор Волков стоял прямо, его лицо было непроницаемой маской спокойствия и уверенности. Он смотрел прямо перед собой, едва замечая окружающую суету.

Мигель Падрон, напротив, не мог сдержать своего волнения. Его глаза широко раскрылись, впитывая каждую деталь происходящего. Он чувствовал себя маленьким островком в море гигантов борьбы.

И вдруг их взгляды встретились.

Виктор первым заметил Мигеля. Что-то в осанке испанского борца привлекло его внимание. Может быть, это была нервозность в его движениях или необычная стойка. На мгновение маска безразличия спала с лица Виктора, и в его глазах промелькнуло любопытство.

Мигель, почувствовав на себе чей-то взгляд, повернул голову и встретился глазами с Виктором. Он сразу почувствовал, что скоро им предстоит бороться.

Первой реакцией Мигеля было волнение — он почувствовал себя кроликом перед удавом. Но затем, глубоко в стальных глазах советского самбиста, он увидел что-то еще. Интерес? Уважение?

Этот молчаливый обмен взглядами длился всего несколько секунд, но для обоих спортсменов время как будто остановилось. Виктор увидел в глазах Мигеля странную смесь страха и решимости, которая его заинтриговала. Мигель, в свою очередь, заметил в непроницаемом взгляде советского борца проблеск человечности, который придал ему неожиданную уверенность.

Когда они наконец отвели глаза друг от друга, оба поняли, что их встреча на ковре скоро состоится.

* * *

Раздевалка перед решающей схваткой была наполнена напряжением и тихим гулом голосов. Я опять сидел в углу, с закрытыми глазами. Дыхание ровное и глубокое.

Я медленно и методично разминал каждую мышцу своего тела, как делал это перед каждым поединком на протяжении последних месяцев.

В сознании проносились образы предстоящей схватки. Я представлял различные сценарии, просчитывал возможные приемы и контрприемы. Разум вроде спокоен и сосредоточен, как отлаженный механизм. Но где-то глубоко внутри теплилось непривычное чувство — смесь любопытства и легкого беспокойства. Этот испанский борец, Мигель… что-то в нем есть необычное, непредсказуемое.

Я открыл глаза и посмотрел на свои руки. Вот теперь они спокойны и тверды. «Я готов к любым сюрпризам», — подумал я, сжимая и разжимая кулаки.

* * *

В другой раздевалке Мигель Родригес сидел на скамейке, его тело слегка дрожало от волнения и предвкушения. Он шептал древнюю канарскую молитву, которой его научил тренер Антонио Мендес:

«Гуайота, великий дух вулкана, дай мне твою силу. Акоран, создатель мира, дай мне твою мудрость. Магек, богиня солнца, дай мне твой свет.»

Его губы беззвучно двигались, повторяя эти слова снова и снова. В его сознании проносились образы родного острова: шум океана, крики чаек, теплый песок терреры под босыми ногами. Он чувствовал, как эти воспоминания наполняют его силой и уверенностью.

Мигель открыл глаза и посмотрел на свои ноги. Он был единственным борцом, который вышел на ковер босиком — дань традициям луча канария. «Я принес с собой дух островного народа», — подумал он, чувствуя, как волнение уступает место решимости.

Когда прозвучал сигнал к выходу, оба борца встали. Вышли из раздевалки, готовые к важному поединку в жизни. Воздух вокруг них, казалось, звенел от напряжения и ожидания чего-то экстраординарного.