Владимир Колычев - Страсть по понятиям Страница 37

А может, в попытке спасти себя она решила снизойти до правды? Ведь собственная жизнь дороже какого-то там Альберта. Зачем хранить чью-то тайну, если своя шкура в огне? Тут о себе думать надо, а не о ком-то…

— Нуда, на местную милицию у тебя надежды нет. И на московскую тоже. Пока не будет оснований для возбуждения дела. А оснований пока нет. И трупов нет. И машина твоя наверняка исчезла. Хотя след должен остаться… Не сможешь ты выкарабкаться из ситуации без меня. Не сможешь, — вслух рассуждал я.

— Я же говорю, только на тебя надежда, — умоляюще смотрела на меня Настя.

Неплохая из нее вышла бы актриса. К тому же сама ситуация располагала к тому, чтобы она выглядела убедительной. Драматическая ситуация.

— Значит, Жмыхов знает, где Альберт? — Я пристально посмотрел на нее.

— Скорее да, чем нет.

— Может, ты скажешь?

— Я не знаю, — отвела она взгляд.

— А мне почему-то кажется, что знаешь…

— Помоги мне выбраться из этой ситуации, и я тебе все скажу. Честное слово, скажу!

— Из какой ситуации тебе надо выбраться? — в пренебрежительной ухмылке скривил губы я.

— Ты знаешь, из какой.

— Не знаю. И как в брата твоего стреляли, не видел. И как его телохранителя убивали, тоже не видел. Может, и это все вранье?

— Зачем я стала бы тебе врать?

— Не знаю. Может, это какая-то игра.

— Против кого? Против тебя?

— А вдруг?

Если это действительно какая-то игра против меня, то непонятно, почему я до сих пор жив. Настя давно уже могла бы отправить меня и Ваню. И Жмыхова со своими отморозками могла бы навести. Но ведь ничего такого не происходит…

— Поверь, я на самом деле попала в беду… — тоскливо вздохнула Настя. — И только ты можешь мне помочь. Только ты.

— Раздразнить меня хочешь?

— Да нет… Я думала, ты настоящий мужчина. Доверилась тебе как настоящему мужчине…

Настя брала меня на слабину, как дурного воробья на мякину. Но так со мной этот номер не пройдет…

— И убить ты меня хотела как настоящего мужчину, да?.. Чтобы ты сейчас ни сказала, между нами полоса отчуждения…

— Я думала, мы ее преодолели.

— Если бы ты хотела ее преодолеть, ты бы мне не врала. А ты мне постоянно врешь. Вот и сейчас мне кажется, что ты пытаешься заманить меня в какую-то ловушку.

— Я сама в этой ловушке! — отчаянно мотнула она головой. — И я тебе не врала! Просто Шептулин знал, где сейчас находится Альберт.

— И поэтому его убили?

— Нет, его убили не поэтому… — Настя снова не справилась со своими глазами — попыталась удержать взгляд на мне, но тот едва заметно съехал в сторону.

— А почему его убили?

— Потому что он потерял доверие.

— Не хотел больше хранить секреты вашей семьи?

— Ну, что-то в этом роде… Поверь, это не я принимала такое решение, — Настя опустила голову.

— И Федю Струкова на меня не натравливала. Но и меня предупреждать не собиралась… Не собиралась же? Только честно?

— А я тебе и сказала честно, что я жесткая женщина и циничная, — исподлобья глянула на меня Настя.

— И чего ты от меня после этого ждешь?

— Я предлагаю тебе вариант. Ты помогаешь мне, а я говорю тебе, как найти Альберта.

— А без «помогаешь», не скажешь?

— Нет.

— Но я же не настоящий мужчина. Если так, то я могу опуститься до банальных пыток.

— Я тебе врала. На самом деле ты настоящий мужчина, — пристально смотрела на меня Настя. — Поэтому я и легла с тобой. И я ничуть о том не жалею… Ты поможешь мне?

— Помогу. Но сначала ты должна сказать, где Альберт.

— Он жив.

— Этого мало.

— Но больше я ничего не знаю. Жмыхов знает. Он все скажет…

— Точно скажет?

— Если ты хорошо его попросишь.

— Ну что ж, давай рискнем… — принял решение я. — Ты готова рискнуть?

— Что я должна сделать?

— Позвонишь Жмыхову, скажешь, что хочешь с ним поговорить.

— У меня нет телефона.

— Позвонишь ему с домашнего телефона.

— Как я попаду домой?

— Очень просто… Через забор…

Я знал, что Настя отвезла сына матери. Не мог этого не знать, потому что она постоянно думала о нем, переживала. Если сын у матери, значит, ее дом должен пустовать Я установлю наблюдение за ее домом, посмотрю, есть там кто или нет. Если нет, то мы спокойно войдем внутрь, и Настя позвонит Жмыхову. Позвонит и тут же исчезнет, а мы с Ваней устроим на него засаду. И возьмем его, если обстановка позволит…

Но в дом попасть нам без Насти будет непросто, потому что во дворе у нее собака. Если, конечно, ее не убили…

— Через забор? — удивленно посмотрела на меня Настя.

— А ты в детстве никогда через заборы не лазила?

— Так я через какие заборы лазила! — Она подняла руку на уровень груди. — А какой забор у меня! Два метра!..

— Да, но ведь и ты выросла…

— Что ты задумал?

Я готов был поделиться с Настей своими соображениями, но в автобус вдруг ворвался Ваня. Улыбка до ушей, в глазах праздничный салют. Так я улыбался после того, как однажды переспал сразу с двумя сестрами-близняшками. С очень красивыми близняшками. Никогда я не был в таком восторге, как тогда. И вряд ли еще когда буду…

Неужели наш Иванушка смог затащить свою Несмеяну под куст?

Оказалось, что Ваня очень близко подошел к своей цели. Он вызвал меня на разговор и шепнул на ухо, что Алина согласна, но с условием. А условием была моя спальня, потому что Алина не хотела отдаваться Ване на диване. И еще она просила, чтобы я как можно дальше отвел Настю от автобуса. Не хотела она, чтобы золовка узнала о ее грехопадении… Разумеется, возражать я не стал, и Ваня получил кемпер в полное свое распоряжение.

Глава восемнадцатая

Алина картинно топнула ножкой, разгневанно глянув на Ваню. Мне она ничего не сказала, но ее подкаблучник тут же взял меня под локоток.

— Мы же все равно уходим, пусть она в твоей спальне побудет, — чуть ли не умоляюще смотрел на меня Ваня.

— Да не вопрос, — кивнул я.

Мы действительно уходили в город, оставляя Алину одну. Пусть она перебирается в мою спальню, если она ей так нравится…

Странная она, эта Алина. Настя ей на себе ездить не позволяет, поэтому она слова ей поперек не скажет. Я относился к ней не то чтобы настороженно, но за своего человека точно не держал. Алина чувствовала мою отчужденность, поэтому передо мной не выбрыкивалась. Зато перед Ваней выкидывала коленца, требуя от него полного подчинения. Чуть что не так — сразу в истерику.

Я не знаю, было у них там что-то в моей спальне или Алина, как обычно, продинамила Ваню, но ее требования к нему с тех пор возросли. И она уже не стеснялась устраивать перед ним сцены. А он, как тот дурачок, вставал перед ней на задние лапки, покорно прижимая к груди передние. И глазками хлопал, развешивая перед ней уши.

Автобус мы оставляли в двух километрах от города. Ночь теплая, дорога сухая, комаров, правда, много, но я уже перестал обращать на них внимание. На их укусы выработался иммунитет, а на противное жужжание над ухом — привычка. К тому же специальный аэрозоль у нас еще не закончился.

Все готово было к выходу. Мы с Настей стояли на тропинке, что должна была вывести нас на дорогу, а Ваня заскочил в автобус. На минутку. Чтобы попрощаться с Алиной. Только минутка эта недопустимо затянулась…

— У них что там, прощальный секс? — недовольно спросила Настя.

На ней легкая ветровка с капюшоном, джинсы, кроссовки. Движения легкие, энергичные, как у застоявшейся лошадки. Ей нетрудно будет перелезть через забор. Мне будет сложней, потому что у меня чемоданчик в руке — сканер лазерный, на одном плече — сумка с ноутбуком и видеокамерами скрытого наблюдения, на другом — ружье в чехле. И еще лицензионный «макарыч» под курткой, ну и нож за высоким берцем.

— А что, можно? — насмешливо спросил я.

— Ну, я бы не сказала, что можно, — пожала она плечами.

— А если брат живой, расскажешь?

— Если живой, то нет… Если живой… А вдруг живой? — с надеждой посмотрела на меня Настя.

— Все может быть.

— Если живой, то пусть он будет счастлив. Со своей дурой.

— Невысокого ты мнения о своей невестке.

— А ты какого мнения о своем Иване?

— Ну-у…

— Вот и я также… Как бы я к Алине ни относилась, зла ей не желаю.

— Хотя и золовка.

— Хотя и золовка… — усмехнулась она. — К тому же я знаю, что у них с Ваней ничего не было. Динамит его Алина.

— А вдруг?

— Ну, все может быть… Нравится он ей… Хотя это неудивительно.

— Почему неудивительно?

— Да оба они чудики…

— И что же в Алине не так?

— Ну, есть моменты… Да ты и сам все видишь, — пытливо и с насмешкой глянула на меня Настя.

— Ну, истерит по мелочи. С кем не бывает? Тем более Ваня сам так себя поставил…

— Дурак твой Ваня.