Владимир Колычев - В мире животных Страница 37

– Знаю? Да нет, не знаю… Вы меня в чем-то подозреваете? – пытаясь скрыть свою растерянность, возмущенно спросил я.

– Нет, нет… Продолжать?

– Я так понял, вы меня к чему-то хотите подвести?

– Да нет, просто интересно, как все эти далекие московские события могли отразиться на нашем с вами деле. Казалось бы, какое отношение к нему может иметь Антон Привольнов? Знаете такого?

Не хотел я отвечать на этот вопрос, но что, если Скоромыхов и сам все знает? Если я скажу «нет», то поставлю себя в дурацкое положение.

– Не знаю.

И все-таки я пошел в отказ. Если что, никогда не поздно будет сознаться. В таких случаях главное – изобразить раскаяние…

– А Валерия Затулина?

– Нет.

– Он сейчас носит фамилию Орловский, – не сводя с меня каверзно-насмешливых глаз, проговорил следователь.

– Орловский? Что-то знакомое…

– Валерий Германович Орловский, председатель правления «Врост-банка». Надеюсь, этот банк вам знаком?

– Да, мы брали там кредит на развитие нашего бизнеса.

– Кто «мы»?

– Ну, моя жена…

– Смелей, Анатолий Васильевич, смелей. Пользуясь знакомством с Орловским, ваша супруга, Ромина Варвара Ильинична, взяла кредит на развитие бизнеса…

– Пользуясь знакомством? – изобразив недоумение, спросил я.

В конце концов, я мог не знать о прошлом своей жены. А если Скоромыхов просветит меня в полной мере, то я узнаю, кто режиссировал мои беды. Ведь я сам давно хотел это узнать…

– Может, вы просто не знаете, кем была ваша супруга?

– Работала продавцом в магазине.

– Она была таким же активным участником псковской бригады, как и сам Гучков.

– Вы в этом уверены?

– Я же говорю, что бандой Антона Привольнова интересовались компетентные органы, – шлепнул ладонью по папке следователь. – Была проделана определенная работа, которая нашла отражение в соответствующих отчетах…

– И в чем обвиняется моя жена?

– В чем обвиняется? В мошенничестве с банковскими поручениями. Есть конкретный пример. В марте одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года Варвара Ильинична, тогда еще Морозова, в результате мошенничества с поддельными банковскими поручениями получила на руки сто семьдесят миллионов… тысячи, так уж и быть, учитывать не будем… Сто семьдесят миллионов рублей. По ценам того времени – это что-то около ста тысяч долларов.

– И уголовное дело есть?

– Есть… Но времена тогда смутные были, некогда было заниматься всеми фигурантами. А потом ваша супруга… Варвара Морозова куда-то исчезла… Теперь ясно, где она.

– Большую работу вы провели.

– А вы какую работу провели? Я же знаю, что вы не сидели сложа руки.

– И что теперь будет с моей женой? – перебил я следователя.

– Ничего. Есть такое понятие, как срок давности. Даже если признать ее преступление как особо тяжкое, то срок давности истек в марте этого года. Так что она может спать спокойно.

– Тогда к чему этот разговор?

– Вы же хотели знать, кто стоит за Гучковым, – тяжело посмотрел на меня Скоромыхов. – За ним стоит господин Орловский. Это его человек…

– Вы в этом уверены?

– Гучков руководил коллекторской фирмой, которая обслуживала интересы «Врост-банка». Как вы думаете, чей он человек?

– И что это значит?

– Если вы не убивали Баянова, то кто это сделал? Гучков? А зачем он это сделал? Зачем он Дегтярева за вами на этап отправил?

– Ну, допустим, Орловский пытался избавиться от меня. Вам зачем это нужно?

– Истина интересна сама по себе. И прежде всего это должно быть интересно вам. Что, если к вашим несчастьям причастна ваша жена?

– Если да, то вам какое дело? Только не говорите мне про альтруизм.

– Зачем вы взяли ее вину на себя? – спросил Скоромыхов.

Вопрос этот прозвучал как щелчок бича. И моя душа дрогнула, как загнанный на тумбу лев.

– Не понял?

– Это же ваша жена убила Гучкова! – Следователь смотрел на меня так, как будто хотел загипнотизировать и парализовать мою волю.

– Кто вам такое сказал?

– Таисия Владимировна.

– Баба Тая?

– Она самая. Таисия Владимировна слышала ваш разговор. И как все было, слышала.

– Она видела, как Варвара убивала?

– Нет. И показания ее весьма сумбурные. В общем, скрывать не стану, свидетелем Таисия Владимировна быть не может. Но это же ваша жена убила Гучкова?

– Нет, не убивала она…

– А может, все-таки она? Я так понимаю, она знала, кто такой Гучков, поэтому и убила его. Или все-таки переборщила с ударом?

Я открыл рот, чтобы согласиться с этой версией, но вовремя спохватился. Грамотно работает Скоромыхов – сначала заморочил мне голову, а потом направил в ловушку.

– Я переборщил.

– В пределах необходимой обороны?

– Ну, может, за пределами. Это уж как суд решит…

– На ком сидел Гучков, когда вы его ударили?

– На ком сидел?

– Кого избивал?

– Булахова он избивал.

– Он ударил его только один раз. Обухом топора. Затем над кем-то склонился… Он кого-то избивал, когда вы его ударили? Кого? Вашу жену? Но следов избиения на ней не было. А у вас было разбито лицо. Или нет?

– Ну, мы дрались с Гучковым. Потом он упал…

– Вы схватили топор и ударили его по голове. Со всей силы… Он находился в беспомощном состоянии, а вы его ударили. Боюсь, что в этом случае вы будете отвечать за умышленное убийство.

– Я просто не рассчитал силы…

– А может, это ваша жена не рассчитала силы?

– Я убил Гучкова. Хотите вы того или нет, но это я его убил!

– Что ж, будем разбираться… Хотите что-нибудь спросить? – с затаенной насмешкой посмотрел на меня Скоромыхов.

– По поводу?

– Ну, в каких отношениях состояла ваша супруга с Орловским? Или вы и так все знаете?

– В каких отношениях она состояла? – спросил я и сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее вдруг горло.

– Тебя подставили, Ромин! Тебя подставила твоя собственная жена! – перешел на эмоции Скоромыхов. – Тебя подставила твоя собственная жена! Ты мог погибнуть! Ты потерял три года жизни! И после этого ты ее покрываешь! Снова сесть хочешь? Ну, давай! Поверь, она без тебя скучать не будет…

– В каких отношениях она состояла с Орловским? Что вы об этом знаете? – Я смотрел на него зло, исподлобья.

– В деловых. Насчет интима сказать не могу, врать не буду, это не в моих правилах. Но вы сами должны понимать, что в этих отношениях не все чисто. – Следователь выглядел растерянным, но на последней фразе голос его прозвучал твердо и уверенно.

– Я задержан?

– Пока нет.

– Могу идти?

– Можете. Но хорошенько подумайте. Может, вы зря сунули голову в петлю?

– Обязательно подумаю.

Я тяжело поднялся и на одеревенелых ногах вышел из кабинета.

Америку Скоромыхов не открыл, но утвердил меня в моих подозрениях. Теперь я точно знал, кто и зачем отправил меня в тюрьму.

Теперь я мог предъявить Варваре… Хотя нет, для серьезного разговора не хватало одной детали. Но я знал, где ее можно найти. За ней и отправился, забыв про работу…

Глава 24

Измена и предательство жены – серьезный повод напиться. И все-таки я удержал себя в рамках. Вспомнил, как возвращался от Марины после разговора с ее братцем, и сдержался. На гаишника я тогда нарвался. Что, если этот номер с ним подстроил Гучков? Он же знал, какой дорогой я возвращаюсь домой, мог и подсказать ментам. Возможно, даже проплатил им.

Гучкова больше нет, но Варвара осталась. И Орловский никуда не делся. Вряд ли они опустятся до такого, чтобы натравить на меня гаишника, но все равно я удержался от рюмки. И домой ехал осторожно. Из гостиницы ехал, где мы с Варварой на прошлой неделе неплохо провели время. А это путь не близкий…

Домой я вернулся поздно. Все домашние уже спали. А Варвары, возможно, не было дома. Может, она сейчас кувыркается со своим Валерой?

Я очень хотел надеяться, что это не так, но на второй этаж в спальню подниматься не стал. Какая разница, дома сейчас Варвара или нет? Она спала с Орловским, и этот факт волевым решением не отменить…

Я прямым ходом проследовал на кухню, зажег свет над барной стойкой, достал бутылку коньяка, наполнил бокал до краев и залпом выпил. Вместо закуски сунул в рот сигарету.

Варвара зашла на кухню бесшумно. Шелковый халат запахнут, волосы собраны на затылке. Ну да, это же я приехал. Если бы это Валера пожаловал, она бы и волосы распустила, и поясок на халате, и саму себя.

Этот урод бывал здесь. А почему нет? И Варваре хорошо, и Ольга Максимовна не возражает. Это я для нее чужой, а Валера для нее как сын родной. Варвара – дочь и невестка, Орловский – сын…

Вид у Варвары был встревоженный. Видно, учуяла приближение грозы.

– Почему так поздно? – напряженным голосом спросила она.

– Я у Скоромыхова был.

– И что?

– А ты не знаешь, что я у него был?

– А почему я должна знать? – искренне удивилась она.

– Ну, ты всегда все про меня знаешь. И Скоромыхов мог тебе позвонить.