Валерий Горшков - Ликвидатор Страница 37

— Гражданин Бобров Валерий Николаевич? — Он, как монолит, застыл в метре от меня. — Я полковник Федеральной Службы Безопасности Жаров. Вы арестованы. Сдайте оружие.

И в этот момент я всё понял. Но не стал играть в собственные ворота, а принял навязанную мне игру.

— Вы ошиблись. Моя фамилия Полковников. Я моряк рыболовецкого флота, первый помощник капитана сейнера «Пальмира».

«Каменный» поморщился, как от зубной боли.

— Если судить по фальшивому паспорту, то, может быть, вы и Полковников. Но это отмазка для домоуправления или участкового милиционера. Я не намерен вступать с вами в полемику и предлагаю добровольно сдать оружие и следовать за мной. — Он окинул взглядом Самурая и Альберта: — Вас, Ли Май, и вас, Эйхман, это тоже касается. Оружие на стол. — И мужчина жестом подозвал к себе двух омоновцев, мигом нас окруживших. — Как видите, я хорошо осведомлен о вас и ваших героических делах. Так что попрошу без фокусов! Наденьте на них наручники!..

Нужно было немедленно действовать, не позволяя этим ребятам застегнуть на моих запястьях блестящие стальные «браслеты».

— Послушайте, полковник, вы действительно ошиблись. — Я намеренно скрестил руки на груди. — Может быть, устраним это вопиющее недоразумение прямо на месте, без лишних эксцессов? Вот мой паспорт… — Я полез во внутренний карман пиджака, но тотчас услышал громкий крик над самым ухом, от которого отвратительно зазвенели барабанные перепонки.

— Не двигаться!!! Руки!!! — Прямо передо мной вырос здоровенный, метра два ростом, омоновец.

В следующую секунду я что есть силы ударил его головой в живот, специально взяв чуть правее, чтобы не задеть «узи», правой рукой провел кистевой удар в пах, кошачьим движением вцепился ему в форму, развернул загибающееся вперед тело лицом наружу и, успев в долю секунды встретиться глазами с Самураем, что есть силы швырнул громилу влево, в сторону стеклянной витрины ресторана, до которой было около полутора метров.

Я успел еще услышать отчаянные крики, лязг приводящегося в боевое положения оружия, чей-то сдавленный стон, грохот опрокидываемого стола и наконец треск автоматных очередей. Затем раздался звон разбитого стекла, я всей тяжестью тела обрушился на мокрый и скользкий асфальт, вскрикнул от боли, но правая моя рука уже автоматически скользнула за отворот пиджака и коснулась холодной стали плотно влитого в кобуру «стечкина». Я оттолкнул от себя распростертое- среди осколков витрины тело омоновца и, испытывая сильное головокружение и ноющую боль в поврежденном плече, поднялся сначала на одно колено, затем на другое, после — на не очень твердо соприкасающиеся с землей ноги. И сразу же прижался спиной к холодной стене ресторана, пытаясь удержать в груди вырывающееся наружу сердце,

На всё это я потратил не более четырёх секунд. В ресторане шла отчаянная борьба. Как я мог предоложить, ни Самурай, ни Альберт не горели желанием завести близкое знакомство со спецподразделением милиции, это я заметил по их вспыхнувшим и тотчас погасшим глазам, когда Жаров произнес их фамилии. Ли Май и Эйхман. Для них такой поворот событий означал только одно — смертный приговор. По крайней мере для Самурая, успевшего навести страха даже на первую колонну. После моего поступка у них просто не оставалось другого выхода, кроме как оказать омоновцам отчаянное сопротивление. Если сзади только глубокая яма с воткнутым в нее частоколом, а впереди — плотная стена вооруженных до зубов охотников, то зверь всегда бросается вперед. Таков природный инстинкт, ибо только в этом случае у него есть шанс спастись, зачастую практически равный нулю. Но все же…

Скорее почувствовав, чем услышав опасное для меня передвижение внутри ресторана, я вскинул перед собой руку с крепко зажатым пистолетом и спустя мгновение всадил две пули в неосторожно выпрыгнувших из разбитой витрины омоновцев. Они взмахнули руками, скользнули замечательными подошвами своих шнурованных «хагенов» по мокрому от падающего снега асфальту, последний раз в жизни глотнули свежий весенний ветер и рухнули на тротуар. Со всех сторон слышались пронзительные крики прохожих, спешно удаляющийся стук каблуков, рев набирающих скорость автомобилей, чьи водители стали невольными свидетелями кровавой бойни в самом центре Львова. Они спешили как можно быстрее покинуть место, где рисковали в любую секунду получить шальную пулю и безвременно закончить свою ни в чем неповинную жизнь. Обидно умирать ни за что.

Я успел заметить, как из двух припаркованных прямо напротив входа в «Асторию» микроавтобусов и одной чёрной «Волги», хлопнув дверцами, вывалились несколько ребят в чёрных масках, которые сами по себе уже наводили необъяснимый ужас на неискушенных в крутых разборках обывателей. Зато каждый из них четко усвоил: это — свои! И я не удивился, когда, стремительно свернув за угол, вдогонку услышал пронзительный крик обезумевшей от увиденного тётушки:

— Он там, там!.. За углом!.. У него пистолет!..

Но матёрые профессионалы уже давно просчитали все возможные варианты развития ситуации. Я пробежал не более пятнадцати метров как сзади взвизгнули тормоза, раздался скрежет пошедшей юзом по мокрому асфальту резины, и в мою сжимающую «стечкин» руку и в левую ногу одновременно вошли, влетели, вгрызлись две пули. Пистолет выпал у меня из руки, сразу провалившись в решетку канализационного коллектора, а нога неловко подвернулась, отчего я сначала завис в свободном полете, а спустя мгновение обрушился всеми своими семьюдесятью восемью килограммами на холодный и мокрый тротуар. От удара головой о поребрик у меня перед глазами замелькали разноцветные искры. Но не успел я посочувствовать самому себе насчет простреленных конечностей, как мою и без того вывихнутую шею крепко придавило чье-то, вероятно, сделанное из легированной стали, колено.

— Не двигайся, падла!!! Леж-а-а-т-ть… Давайте «браслеты»… — И моя несчастная рука вместе со здоровой была резко заломлена назад. Лязгнули замкнувшиеся в кольца наручники. Шею давить коленом перестали, зато в самый позвоночник больно упёрся ствол автомата. Вот и все. Первое отделение концерта по заявкам глухонемых радиослушателей прошу считать закрытым… Занавес.

— Вставай! — властно скомандовал кто-то у меня за спиной. — Не на пляже.

— Я осторожно перевернулся на бок и посмотрел вверх. Перед носом у меня были три пары шнурованных «хагенов».

— Да как же я?..

— Быстро! — рявкнул омоновец, больно пнул меня в грудь, и я, как выброшенный на берег карась, начал беспомощно хлопать ртом и шевелить губами, пытаясь насытить свой организм столь сейчас нужным кислородом.

Получалось, прямо скажем, с трудом. Через раз. Но зато, случайно скользнув взглядом по лодыжке, я, к удивлению, не обнаружил на ней мокрого следа от крови, которая, если следовать логике, уже должна была вовсю сочиться из простреленной ноги. Очень интересно! Рук, заломленных назад и крепко скованных наручниками, я видеть не мог, поэтому просто вслепую попробовал пошевелить пальцами. Шевелились! Правда, причиняя невыносимую боль, но и этого уже было достаточно, чтобы понять — кости целы.

Стоящий рядом омоновец сразу обратил внимание на мою возню, глаза его в прорезях черной облегающей маски слегка прищурились. Не иначе как улыбается?!

— Не бойся, резиновые, — хмыкнул он. — Пули, говорю, резиновые!.. Повезло тебе, ур-р-род. А вот дружкам твоим жопа!

— Встать, падла!!! — Стоящий рядом с ним битюг, по-моему, не очень разделял желание товарища вступить со мной в какие-либо объяснения. Он резко нагнулся, схватил меня за шиворот и рванул вверх. Спустя секунду я стоял вертикально, но всё ещё не был в силах полностью опереться на правую ногу. Хотя в любом случае — даже сильный ушиб от рези новой пули гораздо предпочтительней ранения от пули настоящей.

В спину снова упёрся ствол автомата, чья-то сильная рука подхватила меня с одной стороны и потащила обратно за угол, к входу в ресторан. Там уже собралась небольшая толпа, плотно обступившая место, где я вместе с громилой вывалился через витрину «Астории». Осколки на тротуаре ещё валялись, но вот ни выпавшего вместе со мной парня, ни тех двоих, что я подстрелил, уже не было. Наверное, успели загрузить в микроавтобус и увезти восвояси — из двух «рафиков» на месте только один. «Волга» по-прежнему была здесь. Рядом с ней прохаживался полковник Жаров. Он с удовлетворением окинул меня взглядом, повязанного его орлами по рукам и ногам, с разбитым в кровь лицом, застегнутыми в «браслеты» руками, одна из которых почти не работала, и вдобавок еще сильно хромающего на одну ногу. Действительно, было бы по меньшей мере странно, если б я смог в одиночку смыться от десятка бойцов ОМОНа. Хотя, надо реально смотреть на вещи, шанс у меня все-таки был! Но сплыл.

— В машину его, — буркнул Жаров, кивнув на — микроавтобус. — Вы, — он ткнул волосатой лапой в стоящих рядом с ним бойцов, — дождетесь ментов и все им объясните. Никаких протоколов и никаких вызовов, если возникнут вопросы — пусть звонят мне… Поехали. — Полковник запрыгнул на переднее сиденье рядом с водилой, тоже одетым в штатское, и громко хлопнул дверью. Вряд ли он ожидал такого сопротивления со стороны застигнутых врасплох во время обеда трех сотрудников «теневой власти».