Сергей Зверев - Ты мне брат. Ты мне враг Страница 37

Гвоздь упал на песок и закрыл глаза, из разбитого носа текла кровь. Он молча смотрел на грузина и не шевелился. Батяня тоже не удержался и хорошенько пнул противника.

– Я думаю, он это заслужил, – обернувшись к коллеге, произнес майор.

– И этого мало, – кивнул тот.

– Значит, нам нужно убираться отсюда, его забираем собой, – принял решение Лавров.

Он даже не успел договорить, как позади послышался треск веток, топот десятков ног. Всех находившихся на пляже ослепило светом фонарей. Джабелия растерянно смотрел по сторонам, ничего не понимая. Из-за деревьев выбежали абхазские военные.

– Всем стоять!

– Руки за голову!

Пляж заполнили люди в военной форме. На песок выехало несколько армейских джипов. Один из военных, видимо, командир подразделения, начал громко кричать:

– Я сказал – всем стоять! Не шевелиться – стрелять буду!

Кругом убедительно заклацали затворы, так что сомневаться в его словах не приходилось.

– И ты поднимись! Не ясно сказано было? – взревел военный на Свечникова. Тот с трудом поднялся.

Подъехал автомобиль, и всех троих повели к нему. Первым в машину затолкали Джабелия, за ним – Батяню. Майор хотел было что-то сказать солдатам, но затем передумал и, подчинившись, залез внутрь. Двери с шумом захлопнулись, затарахтел мотор, и машина уже почти тронулась.

– О, ребята, мужики, – послышался нетрезвый голос.

Военные разом обернулись. Нетвердой походкой к ним подошел все тот же турист, с красным спальником на плечах. В руках у него была небольшая канистра.

– Может, т-того, бензинчика п-п-плеснете? А то закончился, домой вернуться не можем, до берега ч-чуть догребли… А вы молодцы, – он попытался похлопать по плечу рядом стоящего солдата, но тот чуть не вывернул ему руку. Мужик тут же отскочил назад. – Оперативно сработали, не дали ему н-нашу лодку угнать. А он, – турист кивнул в сторону Свечникова, – еще у кого-то что-то свистнул?

Глава 36

Под военным конвоем Батяня, Джабелия и Гвоздь ехали вдоль абхазского побережья. Военные автомобили мчались вперед на огромной скорости. Никаких препятствий на их пути не встречалось. Дорога выглядела свободной, а немногочисленные автомобили останавливались, пропуская колонну. Царила духота, воздух в салоне был спертый. Небольшая струя свежего воздуха проникала в салон сквозь чуть приоткрытое окно, однако желаемой прохлады она не приносила. Лавров сидел рядом со своим коллегой. Пот ручьем струился по лицу десантника, и он постоянно вытирался рукавом грязной куртки. Солоноватая влага, попадая в многочисленные ссадины, отзывалась жгучей болью. Майор молчал. У него пересохло в горле. Свечникова в салоне не было.

«Наверное, в одной из других машин», – подумал десантник, которому на самом деле не особо и хотелось видеть перед собой эту гнусную рожу. Рядом с ними с автоматом сидел один из военных, поглядывая по сторонам. Никаких мыслей о побеге у майора не было – он пытался понять, куда их везут. За окном мелькал пейзаж, которым Батяня был сыт уже по горло.

Он бросил взгляд на товарища – тот, прикрыв глаза, сидел, подперев рукой подбородок. Что-то выяснять, да и вообще разговаривать, не хотелось. Сил почти не осталось, и Давида сморил сон. Солдат под монотонный гул мотора о чем-то говорил с водителем. Батяня пытался вслушиваться в их разговор, но вскоре понял, что это ему ничего не даст, те просто болтали о всякой ерунде. Майор закрыл глаза, дикая усталость тут же дала о себе знать: руки и ноги стали свинцовыми, веки потяжелели, мысли стали путаться. «Видимо, нас привезут в Сухуми», – мелькнуло в голове у него, и он провалился в тяжелое дремотное состояние.

Резкий толчок заставил Батяню прийти в себя. Автомобиль, наскочив на камень, вильнул в сторону.

– Эй, поосторожней! – прокричал водителю солдат.

Тот лишь громко рассмеялся:

– Спокойно! За рулем профессионал, я раньше вообще в гонках участвовал. Уже недолго трястись осталось – почти прибыли.

Майор оживился и посмотрел в окно.

Когда машина остановилась, уже почти рассвело. Батяня хмыкнул: он оказался прав – они прибыли в Сухуми. Теперь он увидел знакомые места и успокоился. Но это еще не все – это была та самая часть, где и проводил инструктаж майор. Автомобиль остановился на небольшой площадке у штаба. Все принялись вылезать из салона. Батяня тряхнул за плечо Джабелия.

– Подъем, домой приехали.

– Домой? – грузин встрепенулся и стал вылезать из машины.

– Ну, не совсем, конечно, – Батяне стало немного неловко, он только сейчас осознал: Давид-то для абхазцев – военнопленный.

– Ну и шуточки у тебя, – промямлил его грузинский коллега, потягиваясь и разминая ноги.

Они стояли на плацу, Джабелия озирался по сторонам, пытаясь разобраться, где они находятся. Немного в стороне послышались голоса: к ним снова шли абхазские военные. Батяня устало улыбался, глядя на них, Давид же с недоумением наблюдал за происходящим. Ему было непонятно, какого черта майор улыбается при виде вооруженных абхазов, которые ночью взяли их в плен. Абхазы тем временем подошли вплотную. Один из них, офицер, козырнул Батяне. Тот ответил ему тем же, и они обменялись дружеским рукопожатием. Глаза у Давида в эту минуту расширились настолько, что казалось, вот-вот вывалятся из орбит.

– Прошу прощения, – сказал капитан, протягивая Батяне его автомат. – Кто ж знал, что вы там окажетесь. Нам с блокпоста передали в двух словах буквально. Время ж не резиновое, вот мы и погнались за вами.

Майор махнул рукой:

– Ничего, бывает. А где?.. – Батяня кивнул в сторону машины.

– Задержанный? В Сухуми на допрос увезли.

Батяня закивал головой.

– Ну, хорошо, думаю, от него будет польза. Не зря же так удирал. Уверен, он не только у школы дел натворил.

– А этот что, друг ваш? – абхазец кивнул в сторону Джабелия.

Десантник резко принял серьезный вид и поглядел на Давида, который уже стал понимать, что происходит.

– Учились вместе, потом служили… – Батяня всячески пытался намекнуть на то, что его товарищ вовсе не опасен.

Военный критически посмотрел на майора, а затем отвел его немного в сторону.

– Ну, вы же понимаете, время военное, – он спокойно излагал ситуацию. – Устав нарушать нельзя. Такова наша работа, и, к сожалению, я ничего не могу поделать, – он взглянул на Батяню, который молча смотрел в сторону.

– Но общаться вам никто, конечно, не запрещает, – поспешил заверить десантника офицер.

Несколько военных подошли к грузину и приказали следовать за ними. Тот беспрекословно подчинился приказу. Идти не пришлось долго.

– Ну, вот и пришли, – произнес офицер. – Прошу в зиндан.

– Ну, – вздохнул Давид, – в такое место можно было и менее официально.

Зиндан представлял собой земляную яму глубиной метра в три и размером где-то четыре на пять. Верх наполовину был закрыт толстыми бревнами, стены у этого примитивного сооружения, на неопределенное время ставшего пристанищем грузинского спецназовца, были деревянными, а пол – сырым.

Давид спустился вниз. Оставшись в одиночестве, он уселся на небольшой настил и, поджав под себя ноги, погрузился в раздумья. Он был подавлен. Все складывалось не в его пользу. Ему и без того хватало неприятностей, вот только заключения в этой дыре ему не доставало. Он поднял голову вверх – над ним сквозь небольшие отверстия в так называемой крыше виднелись клочки ярко-голубого неба. Сидя так, сам того не заметив, Джабелия уснул. В его голове вертелись странные видения. Весь сон представлял с собой бесконечно длинное слайд-шоу. Фотографии сменяли одна другую и были совершенно не связаны между собой. Перед ним проплыл образ матери, затем сцены боя у школы. Вдруг сквозь сон он почувствовал какое-то движение и открыл глаза.

Возле ямы из стороны в сторону прохаживался солдат-охранник. В это утро солнце светило как-то особенно ярко, и он постоянно щурил глаза.

Посмотрев в очередной раз на солнце, солдат начал было размышлять о затмении, недавно происходившем в этих краях. Ведь очень интересная и загадочная это штука. Вроде день, а солнце не слепит глаза. И не исчезает никуда, а будто бы само солнечные очки надевает…

Ход его мыслей был прерван появлением Батяни. Майор уверенно шагал в его сторону. Через плечо у него был перекинут вещмешок. Перед зинданом Батяня остановился и вопросительно посмотрел на охранника.

Десантник попытался подойти ближе, но солдат жестом руки остановил его.

– Товарищ майор, туда нельзя, – будто рапортуя, доложил он.

Батяня совершенно искренне удивился.

– Что, и меня не пустишь? Ну что ж, – пожимая плечами, проговорил он, – я тогда здесь посижу.

Лавров опустился на землю, снял с плеча вещмешок, достал оттуда сигареты и закурил.

Тут вмешался один из старших офицеров-абхазов, который, проходя мимо, увидел Батяню.

– Боец, пропустить майора! – скомандовал он.