Сергей Зверев - Небесный шторм Страница 37

Серега терпел, сжав до хруста зубы, только в глазах поселилась неизбывная русская тоска. Рауль подхватил его под второе плечо, помчались прыжками. «Брось, комиссар, не донесешь», – только и успел пошутить Болтунов. Края лощины сглаживались, они уже были на поверхности, начинались необитаемые трущобы, разрушенные снарядами и минами. Очевидно, в этих трущобах на северной оконечности городка и был основной очаг сопротивления правительственным войскам. Десантники прыгали по крошеву, огибали поваленные балки и стены. Узкая дорога петляла в низину, где разрушений было меньше, громоздились барачные постройки, не подающие признаков жизни. И в этих лабиринтах они вторично угодили в засаду! Удача окончательно отвернулась от десантников. За спиной кричали и топали солдаты – они пока не видели добычу, но стоит им свернуть за угол… Рауль метнулся вперед, протаптывая дорожку… и попятился от трансформаторной будки – навстречу бежали автоматчики в форме, замыкая круг. Видно, чужаки окончательно разозлили военных, и те решили поймать их любой ценой. Спецназовцы заметались на открытом пятачке. Некуда бежать, под боком свалка металлолома, каменный колодец с залитым бетоном постаментом. Рауль в отчаянии метнулся к колодцу, перегнулся в бездонную яму. Внутренние стены были выложены из необработанного камня с огромными выступами и зазорами. Черная дыра диаметром больше двух метров. Была ли вода в колодце, неизвестно – в глубине ни черта не видно. Но пить из этого колодца явно не следует…

– Живо вниз, – зашипел Рауль. – И не стонать…

Поняли с полуслова, отчаянно хватались за последнюю надежду. Даже Серега перелезал без посторонней помощи, закусив губу, вцеплялся в выступы тремя конечностями, отставив в сторону больную. Когда солдаты с двух сторон выбежали на пустырь, у колодца никого не было…

Жутко вспоминать, как они спускались! Главное, быстро, и никто не свалился. Потом была вода, как ни странно, холодная, отдающая тухлятиной. Опускались ниже, пока над поверхностью не остались только головы, держались за выступы и трещины.

– Не могу, мужики… – глухо стонал Серега. – Я, кажется, сознание теряю…

– Терпи, офицер… – кряхтел Рауль, поддерживая товарища под локоть. – Тут уж третьего не дано – либо выживем, либо нет…

Наверху перекликались военные. Гневался офицер на своих подчиненных, позволивших уйти «этим шайтанам». Кто-то проорал, что, должно быть, разбойники сумели добежать до ближайших развалин, и нужно их срочно оцепить. Кто-то кинулся прочь, кто-то остался. Три головы свесились через край колодца, всматривались в темень.

– Нет там никого, – произнес по-арабски один.

– Нет так нет, – отозвался другой. – Брось гранату – и пошли.

«Не надо», – мысленно взмолился Рауль. И даже поволноваться ведь не дали, уроды! Военнослужащий ливийской армии извлек гранату, выдернул чеку, немного помешкал и бросил вниз!

– Мужики, граната летит… – сдавленно просипел Рауль. – Живо под воду…

Какая польза лезть под воду, если в ней и рванет? Вся жизнь пролетела перед глазами! Спасло лишь то, что перед тем, как бросить комочек металла, военный немного помешкал. Четыре секунды на размышление, а потом происходит подрыв. Граната взорвалась раньше, чем коснулась воды! Осколки ударили по стенам, взмыли ввысь. Ударная волна сотрясла мутные воды! Рауль почувствовал, как неумолимая сила толкает его вниз, он буравит водные слои, задыхается…

Когда он вынырнул, кусочек неба над головой был чист. Солдаты удалились. Он отдышался, принялся вертеться. Никого! Плеск воды, с шумом и матом вынырнул Серега Болтунов с вытаращенными глазами, взвыл от боли в ноге, вцепился в выступ.

– Ты цел? – метнулся к нему Рауль.

– Да как тебе сказать, Варан…

А где Грачевский?! Полный ужасных предчувствий, Рауль набрал воздуха в легкие, нырнул, принялся метаться под водой, разводя во все стороны руками. Поймал! Ухватил за штанину безвольное тело, поволок наверх… Серега помогал, хотя и самому было впору оказывать помощь. Грачевский был вялый, никакой, хорошо, хоть не успел нахлебаться, кашлял, норовил вернуться в воды колодца, куда, похоже, совсем недавно сбрасывали мертвые тела. Димку серьезно контузило, а кроме этого, он чувствительно шарахнулся головой о стену, заработав как минимум сильное сотрясение мозга. Он плохо понимал, что происходит вокруг, засыпал, приходилось держать его вдвоем, трясти, умолять не спать, орать какую-то ахинею в ухо.

Подъем «с глубины» вылился в затяжную душещипательную процедуру. Эх, команда калек… Рауль был безумно счастлив, что все остались живы. Неплохо погуляли. Видит бог, он выскажет начальству на повышенных тонах все, что о нем думает! Серега взбирался сам, ворча под нос, что он тоже хочет, чтобы за ним ухаживали, контролировали каждое движение, шептали добрые слова. Оказавшись первым на поверхности, Рауль где-то добыл кусок пеньковой веревки, сбросил вниз, и подъем пошел веселее. Когда они выпали к подножию, на Ливию опускалась очередная ночь. Закончился день, богатый на события. В южной части городка отрывисто хлопали выстрелы – солдаты расправлялись с не успевшими сбежать местными жителями. Рауль затащил свою команду в ближайшее здание, добротное, не пострадавшее от войны, но имеющее один небольшой недостаток – отсутствие входной двери. Здесь пахло мертвечиной, но убежище выглядело надежным. Серега задыхался от боли. Перевязали ногу подручными материалами. У Грачевского в черепе красовалась вмятина. Он приходил в себя, но жаловался на головную боль, и с координацией движений была просто беда. Их следовало немедленно везти в больницу. Или показать нормальному, имеющему знания и лекарства врачу. Обыск здания дал потрясающие результаты. Вскрылся гараж, примыкающий к строению. В гараже стоял подержанный внедорожник с эмблемой на капоте – «JEEP». Мертвому хозяину он был так же нужен, как припарка. Бензина в баке почти не осталось, но с избытком было в канистрах, приставленных к стене. С улицы гаражные ворота сливались с фундаментом, почти не выделялись. Проснулся святой покровитель Илья и принялся хранить своих поднадзорных. Джип с погашенными фарами и стонущими спецназовцами в салоне крался по лабиринтам улиц. А выехав из безымянного города, помчался по шоссе…

Через несколько часов Рауль благополучно объехал Зелу и вздохнул с облегчением. В этих местах он был как рыба в воде. Товарищи забылись, лишь иногда разражались стонами. Он остановился возле дома на дальней окраине, постучался, представился. Хозяина дома звали Абир. Он был хорошим человеком – проверенным, внушающим доверие (а чтобы внушать доверие, не обязательно быть жуликом). Но он не знал ни одного врача в округе (похоже, таковых здесь попросту не осталось). В доме отсутствовали лекарства. Спецназовцы очнулись в подвале – утром следующего дня. Состояние нормализовалось, но потребность в лекаре не сделалась менее актуальной. Иногда они приходили в себя, иногда отключались. После обеда им стало хуже, друзья забылись. «Что сказать вам, москвичи, на прощанье?» – тоскливо думал Рауль, разглядывая обессилевших товарищей. Надежный человек, способный оказать им помощь, проживал под Ниязией – в двух часах езды. И снова он катил на джипе – уставший, с помутневшими глазами. Хорошо, хоть помылся и переоделся. Военных действий в квадрате не проводилось – мятежники откатились, люди полковника еще не подошли. Слипались глаза, он плохо видел проезжую часть. В один прекрасный момент он уснул, потеряв контроль над дорогой. А когда очнулся, джип крутился зигзагами, в глаза летела канава водостока. «Да ладно, – с какой-то ленью подумал он. – От этого ведь не умирают?» Машина вздрогнула, тряхнуло и седока. Он действительно не развалился, но машина застряла передними колесами. И сколько ни давил он на газ, она лишь глубже погружалась в ловушку…

Али Магомедов чувствовал глухую беспросветную тоску. Он добился намеченной в жизни цели… и рухнул в бездну печали и одиночества. Последние две недели он жил, как в тумане, не видя смысла в дальнейшей работе и даже в собственном существовании. Тонкая натура дала широкую трещину, в которую ухнул весь смысл его богатой на события пятидесятилетней жизни. Все, что его окружало, все, что он видел и чувствовал, все, что теснилось в памяти, взывало к тоскливому волчьему вою…

Да, он помог своим братьям-мусульманам. Бомбардировки прекратились, в стане неприятеля царило замешательство. Но почему от этих мыслей не становится легче? Перед глазами стояли взорванные постройки базы ПВО, человеческие останки, разрубленный пополам Ильхам с «тягой к работе» в мертвых глазах…

Он запутался в себе и мельтешащих вокруг событиях. Он понимал лишь одно: хватит. Он должен вырваться из Ливии, пока кольцо окончательно не сомкнулось, пробраться в родной Азербайджан, обнять семью, жить обычной жизнью, забыть все, что было, как кошмарный сон. К тому же… хм, звучало как-то необычно – он теперь вполне обеспеченный человек…