Сергей Зверев - Десантники не сдаются Страница 37

— Предположения? — Денисов позволил Клюву присесть на земле и склонился над ним, глядя сверху вниз.

— Когда Сашу завалили… В тот день я в кабаке был, где он обычно вечерами гудит… Один гаденыш там крутился… Кепка на лоб. Нос горбатый. Глаза хитрые. Шифровался, как мог… Но я его узнал…

— Кто это был?

— Махмуд.

— Что за гусь?

— Мы с чеченцами переговоры о работе вели. Так Махмуд там крутился при ихнем бугре.

— Что за бугор?

— Султан.

— Известная сволочь… А ты хороший парень, Алик…

Клюва подняли, усадили в машину, предварительно отряхнув, чтобы сидения не пачкал.

— Ты очень хороший парень, — улыбнулся открытой широкой русской улыбкой Денисов. — Ты созрел до того, чтобы стать агентом Управления по борьбе с бандитизмом.

— Я?!

— Ты.

— С какой такой радости?

— Чеченов заложил. На нас поработал. Остается теперь рассказать остальное, что знаешь… Работа у нас не пыльная. В случае чего я тебе помогу, коли туго станет в нелегкой бандитской жизни.

— Я не въехал, это вы о чем?

— Работать мы будем с тобой, Алик. Рука об руку. Как соратники.

— Никогда!

— Ты же знаешь, что будем… Иначе тебя не будет… А теперь брысь отсюда.

Клюва выпихнули из салона. Водитель наддал газу.

— Значит, все-таки Сашу прибрали чеченцы, — сказал оперативник, сидевший на заднем сидении.

— Похоже на то… Так, по приезде в контору мне быстро весь расклад на этих самых Султана и Махмуда, — приказал Денисов, прикидывая, что у Влада сегодня определится новый обширный фронт работы.

Если бы Сергей Радченко был тем, за кого себя выдавал — то есть новорусским удачливым котом сорока пяти лет от роду, богатым и бесшабашным, считающим, что ему на роду написано хватать за хвост жар-птиц, с компьютером вместо головы и цепкостью клеща, интересующимся только преумножением капиталов, то ему бы пришел конец в тот же день. Но в увлекательной книге его жизни было много авантюрных страниц. А одним из самых насыщенных событиями этапов своего большого жизненного пути он считал работу в службе наружного наблюдения Комитета госбезопасности СССР. Было время, он входил в число лучших топтунов, отработал и старшим группы, и руководителем отделения. Уже потом его занесло в экономическую контрразведку на нелегальную работу. Тогда, в конце перестройки, КГБ активно создавало свои подпольные коммерческие структуры.

Две машины — задрипанную «Тойету» и «Форд», пару раз Радченко наметанным взглядом вычленил из потока движения. Сердце сладостно и тревожно екнуло. Черт, ведь за ним ведется наблюдение!

Этот вывод надлежало проверить как можно обстоятельнее. Резких движений он не делал — «хвост» нельзя резко обрубать. Неведомые недоброжелатели навесят другой, более квалифицированный. Или устроят еще что-то. С «хвостом» надо поиграть. Перво-наперво убедиться на сто процентов, что действительно имеет место слежка, а не разыгралось у ошалевшего от делания денег финансиста воображение.

Убедиться в наличии скрытого наблюдения для профессионала не составляло труда. Около Пушкинской площади Радченко проскочил на красный светофор и поглядел, как засуетились преследователи. Через несколько минут он выполнил лихой разворот в неположенном месте. И окончательно убедился, что преследователи вцепились в него крепко. Пока прорисовались две машины. Судя по тому, как плотно они держались за него, ими бригада «наружки» и ограничивалась.

Последний финт с грубым нарушением дорожных правил обошелся финансисту в пятьсот рублей — на трассе очень некстати подвернулся гаишнику. Унылого вида дорожный пират в синем комбезе с удовольствием остановил навороченный глазастый темно-синий, только из мойки «Мерседес».

Радченко сунул старшине стольник и посмотрел, как страдальчески скривилось у служивого лицо.

— Чего, мало, командир?

— Вот вам хорошо. Машина. Офис наверняка. Квартирка… У меня зарплата нищая. Стою тут с утра до вечера, дышу выхлопными газами… Если уж совести нет, то езжайте дальше, — махнул гаишник жезлом.

Это было нечто новое в системе вымогательства на дорогах. Обычно стражи дорожного спокойствия давили на страх, но уж никак не на совесть. Обалдевший от такого поворота бизнесмен вынул пятисотку.

— На, чтобы детишки не голодали.

Купюра быстро исчезла в кармане гаишника.

— Приятного пути, — молодцевато козырнул старшина.

— И тебе приятно постоять. — Радченко тронул машину. Преследователей не было видно. Но они вскоре нарисовались.

Финансист рулил по Москве, насвистывая веселый мотивчик. Странное у него было состояние. С одной стороны холодок полз по коже от близости затаившейся рядом угрозы. С другой — пьянил давно забытый азарт полевой работы. Ему давно осточертели все эти банки, склянки, фирмы, оффшоры, переговоры, уклонения от налогов и прочая муть. Душа жаждала движения, риска, схватки. Такого в его жизни уже давно не было. Весь риск заключался в несвоевременном падении или росте акций.

Радченко притормозил около газетного киоска. Вышел из машины, не обращая внимание на пацанов, сующих ему какие-то яркие буклеты. Купил «Комсомолец Москвы». Вернулся за руль. Пробежал глазами газетные полосы. Потом, продолжая насвистывать мотивчик, включил магнитолу, часы на которой показывали восемнадцать десять. В нее был встроен самый совершенный сканер из тех, что можно приобрести за деньги… Так, ничего он не показал. Значит, в салон «Мерседеса» не удосужились присобачить радиомикрофон или маячок. Уже легче.

Радченко вытащил мобильник. Нажал на клавишу. Хитрый телефон автоматически переключался на другой, закрытый номер экстренной связи, которым дозволялось пользоваться лишь в исключительных случаях — при близкой и реальной угрозе.

— Рокфеллер беспокоит, — уведомил он.

— Как жизнь? — спросил знакомый голос.

— Ничего. Только здоровье неважное. Бок покалывает.

— Сильно покалывает?

— Пока не особо. Слегка. Дальше что будет — не знаю.

— Принято… Кстати, на восемь двадцать завтра встреча у Семеныча. Не знаешь?

— Знаю.

— Будь там.

— Постараюсь.

— Давай, не кашляй…

Со стороны ни черта не было понятно. Но на самом деле все, что надо, сообщено. Диспетчер принял информацию, что Радченко, оперативный псевдоним Рокфеллер, финансовый агент «Пирамиды», попал под колпак. Забито место и время, где он должен быть — через сорок минут на Ленинском проспекте. Там его примут под опеку ушлые ребятишки из «скорой помощи». Нужно только продержаться эти сорок минут.

Радченко на всякий случай надавил на выступ под сиденьем и сдвинул панельку. Теперь пистолет, лежащий в тайнике, при необходимости быстро ляжет в руку… Ох, как тяжело легли на плечи беззаботные годы в офисах. Уже отвык он действовать как в былые времена — стремительно и эффективно.

Радченко тронул «Мерседес» с места. В отдалении послушно отъехала от бордюра «Тойета» наблюдателей. Вели его не слишком профессионально. Так, любители. Даже хуже современной милицейской или чекистской «наружки». Вон какую машину приметную взяли — вызывающе красный «Форд». Да и вторая — вишневая «Тойета»… Машина «наружки» — это «жигуль». Обычно с форсированным мощным двигателем, из тех, которые специально до сих пор изготавливают на заводах небольшими партиями для спецслужб.

Если посмотреть на мегаполис сверху, отлично видно, как по улицам течет, растекаясь на русла, притоки, заводи, гигантский железный сель. В час пик местами он замедляется до скорости пешехода, а то и вообще замирает.

Как раз настал час пик, и был риск угодить в мертвую пробку. Однако Радченко удалось вовремя прибыть на точку около гостиницы Академии наук на Ленинском проспекте. И хвост он не потерял. Вон, среди металлических пыльных и мятых, или с любовью отдраенных, сияющих автомобильных туш затесались старые знакомые. Прилипли, теперь не оторвешь…

Через пару минут после пересечения контрольной точки рандеву мобильный телефон пискнул два раза. Это означало, что «скорая помощь» засекла и глазастый «Мерседес», и его незваный эскорт. Финансист попытался распознать дружеские машины, но не получилось. Ребята прилипли к преследователям мягко и незаметно.

— «Спасатели» спешат на помощь, — под нос прошептал финансист.

Поток машин двигался неторопливо, но целеустремленно. Опять запиликал мобильник. Сейчас это чудо техники было переведено в режим рации с блоком засекреченной связи. Постороннее ухо, даже если и засечет переговоры, без дешифратора услышит только шелест.

— Мы в них вцепились, — послышался незнакомый голос.

— Я не ошибся?

— Все верно срисовал, бизнесмен. У тебя на хвосту два экипажа. В одном четыре быка. В другом три. В основном Кавказ.