Сергей Зверев - Банда в законе Страница 38

Внутри пахло воском и ладаном. Возле свечей несколько женщин в черных платках смотрели на иконы и периодически крестились. Чуть в стороне от них, поглаживая бороду, стоял священник – по виду чуть старше Хабарова.

– Дайте мне три свечки… – Стас протянул в окошечко деньги. – Это… я не очень знаю, как делать нужно… Куда их ставят, за упокой?

– Куда хочешь, – подошел священник. – Все свечи стоят для чего-нибудь: у кого что…

– Просто воткнуть, и все?

– Да, – он улыбнулся, – можешь имя произнести, но главное, чтобы подумал о людях.

– Понятно… Я вообще-то не собирался, мимо ехал… – Стас удивлялся: впервые вот так, случайно, зашел.

– Бывает, значит, бог направил. Исповедаться хочешь?

– Нет, – он помотал головой, – не мое это!

– Зря – считай, бесплатная психологическая помощь. В себе носить тяжело, а поделишься – вроде как и жить проще…

– Что-то вы не очень… похожи.

– На кого, на батюшку? Не толстый и не сребробородый? – священник засмеялся. – Ну, может быть… Хотя богу нет разницы, как кто выглядит, – свет кто угодно может сеять.

– Свет! – помимо воли, Стас произнес с сарказмом. – Где он? Столько дерьма кругом… ой, извините! – Он покраснел. – Не хотел выражаться…

– Да ничего, вещам для того и даны имена, чтобы ими пользоваться. А кругом… Грустно, конечно, но людей прощать надо, слабые они, ведомые по жизни. Не от бога это и не от дьявола все: сами создали, теперь ищем, кого обвинить можно.

– А вроде священникам надо за вечное царство пропагандировать? – Хабаров воткнул первую свечку. – Или нет?

– Кто будет стремиться в вечное царство, если не верит даже в себя самого? Человека нужно убедить, что существуют высшие миры, высшие цели… К сожалению, MTV с убеждением справляется лучше Библии, – он невесело хмыкнул.

– Церковь тоже изменилась… Раньше свято верили в свое предназначение.

– И сейчас верим, только действуем по-другому. – Священник поправил одну из свечей. – Жизнь не стоит на месте, изменяется, нужно идти в ногу со временем.

– А вот скажи, батюшка… – Хабаров смотрел на Георгия-победоносца, убивающего дракона. – Если время такое наступило… злое, что делать нормальным, хорошим людям? Если знаешь, где зло прячется, что делать? Есть же заповедь – не убий, – а они убивают, да еще детей?

– Хм… Сложный вопрос… – Священник задумался, снова начал поглаживать бороду. – Наверное, нужно сообщить… в органы обратиться, в прессу…

– Лично вы как бы поступили, если бы на ваших глазах убивали? – Стас в упор смотрел батюшке в глаза.

– Остановил, – он выдержал взгляд, – любыми средствами… Я, кажется, понимаю, куда ты клонишь. Пойдем, – священник взял Хабарова под локоть и подвел к одному из рисунков: ангел занес меч над головой грешника. – Смотри!

– Куда? – Стас не понимал. – Ну, ангел, грешник…

– Если у ангела крошечным мазком убрать нимб над головой, он превратится в обыкновенного палача. Эта грань настолько тонка, что часто просто незаметна за обстоятельствами, кажущимися важными и решающими. Если на твоих глазах невинному причиняют зло и ты можешь помочь – так тому и быть! – но если учиняешь расправу, будь готов стать одним из тех, кого судишь.

– М-м, – Хабаров не мог не согласиться. – Интересная теория.

– Подожди минутку… – Священник отошел и вернулся, неся что-то в руке. – Вот, возьми! – он протянул маленький образок.

– Зачем?

– Это Святой Себастьян, покровитель воинов: в Древнем Риме он командовал элитными войсками императора… Но это так, история – важно, чтобы тебе помог…

– Да я не верю… – Стас осторожно взял картонный прямоугольничек. – Сколько?

– Бесплатно: считай, дружеский подарок, – батюшка улыбнулся. – Верить или не верить – дело твое, только в случае чего помни, что ты не один на свете, бог о тебе думает… Если дело святое – поможет, если нет…

– Понятно… Ну спасибо, что ли… – убрал образок во внутренний карман. – Буду помнить.

– Я помолюсь за твои свечки… Как имена?

– Ольга, Владимир, Елена.

– Помолюсь. Береги себя.

– И вы.

Уже у выхода его догнал зычный голос батюшки:

– Помни историю о святом мстителе, Стас, и кем он может стать в конце пути!

Хабаров только в машине сообразил, что не представлялся.

Бежевая «пятерка», все это время терпеливо ждущая у церкви, медленно поехала за ним.

Глава 55

По дороге домой заехал в магазин. Пельмени, майонез, масло: стандартный холостяцкий набор. Заполнив корзинку, подошел к кассе и встал в очередь.

– Сука, обсчитала! – грязная баба, тряся сеткой-авоськой, вопила на испуганную кассиршу. – Тварь! Отъели на наших, мрази, кровных рублях брылы! А ну, где десятка, паскуда? – Она попыталась залезть рукой под прилавок. – Где прячешь, муха, ворованное?

– Женщина, отойдите от кассы! – охранник безуспешно пытался взять ее под локоть. – Покиньте магазин.

– Что, рожа, прикрываешь? – Оскалившись, покупательница двинулась на него. – Поди, долю имеешь, псина, от обмана? Ну, я тебе… – Баба с неожиданной прытью кинулась вперед. – Забью!

Парень некоторое время отталкивал ее, уворачиваясь от сумки… пока не надоело. Мощной оплеухой он отправил бабу к двери, взял за руку и вышвырнул на улицу. Дружный смех очереди полетел по торговому залу.

Хабаров, оплатив покупки, вышел; садясь в машину, заметил, как давешняя скандалистка тянет за руку пэпээсника, что-то горячо объясняя.

Кто прав в такой ситуации? Стас был уверен, что кассирше даром не нужна десятка бабы, просто той хотелось поскандалить, устроить дебош… У людей не осталось отдушины, чтобы выплеснуть эмоции. Озлобились – жизнь балует далеко не всех, – но не выплескивать же ненависть на первых встречных… Впрочем, охранник тоже хорош: здоровый молодой мужик – прибегать к силе, чтобы справиться с женщиной…

Мир с каждым днем казался все более отвратительным.

В подъезде, между этажами, двое работяг потягивали «Жигулевское».

– …ну и вот! Она орет, не бей, мол, а Женька ей – бах в рожу, зуб долой. Любовник с балкона сиганул, ногу сломал, а его на пятнадцать суток! Рассказывал, даже менты хохотали!

Стас улыбнулся: русские анекдоты берутся не на пустом месте. Наверное, поэтому они такие потешные – в других странах скрывают неприятности, наши же люди превращают их в смешные истории.

Вероятно, будь Хабаров чуть внимательнее, дальнейшего удалось бы избежать. Проходя мимо, не обратил внимания на запах дорогого одеколона, не придал значения дымящемуся в руках мужиков «Парламенту», не разглядел мощные золотые цепи, прикрытые воротниками – потому что не умел вот так, по-голливудски, все с ходу понимать… Шел, улыбался, думал о своем…

Мощный удар разорвался в голове миллионом искр. Падая, он инстинктивно попытался за что-нибудь ухватиться и с ужасом понял, что тело не слушается приказов. Мозг еще некоторое время работал… Тьма наступила внезапно.

– Очухался вроде… – Хабаров почувствовал, как его несильно пнули в бок. – Э, слышь? Живой?

Он не пошевелился, решив оценить ситуацию. На первый взгляд все выглядело достаточно плохо – рука пристегнута наручниками, голова болит, сидит на холодном, скорее всего бетонном, полу… Похищать его с какой-то другой целью, кроме убийства, не было смысла. Горько про себя усмехнувшись, Стас открыл глаза.

– О! Говорю, очухался, – давешний «работяга», в черной кожаной куртке и спортивных штанах, улыбался. – Мы уж тебя будить хотели.

– Где я? – Хабаров оглядел пустую комнату, только в углу громоздились сваленные кучей стулья.

– Какая разница? – Второй, высокий белобрысый атлет, равнодушно курил. – Отдыхай пока, потом будет не до этого…

Его слова Стасу не понравились – повеяло от них холодом и небыстрой смертью. Ситуация до обидного напоминала плохое кино, только там под рукой героя внезапно появляется нож или еще что – он бежит, мстит… Здесь на чудо рассчитывать не приходилось.

Оглушительно лязгнула дверь в конце комнаты. Хабаров невольно опустил голову – звук ударил, будто кувалдой, – и потому не сразу увидел, кто вошел.

– Пришел в себя? – Уверенный, чуть хрипловатый голос. – Хорошо. Идите, отдыхайте. Сам поговорю.

Раздались торопливые шаги: парни спешили выполнить приказ.

– Хабаров Станислав Витальевич… Все верно? – Стас поднял голову.

Перед ним сидел высокий стройный мужчина лет шестидесяти, с аккуратной бородкой, в золотых, чуть широковатых для его головы очках. Сразу бросался в глаза дорогой костюм серого цвета, в идеально начищенных туфлях отражалась, блестя, потолочная лампочка, из нагрудного кармана, как полагается, торчал уголок красного платочка… В нем чувствовалась природная грация, которую нельзя приобрести вместе с состоянием, – она дается с рождения и воспитывается вместе с личностью, делая своего обладателя на голову выше остальных в любом обществе.