Сергей Зверев - Ненависть и месть Страница 38

Водителя, который по совместительству был и охранником, Копельману после неоднократных просьб прислал Саша Порожняк.

– Николай, – старался быть строгим Исаак Лазаревич, – опять ты задымил весь коридор. Я же просил курить на улице.

Охранник демонстративно проигнорировал замечание и вяло перевернул страницу.

– Ну что ты сидишь? Мне нужно ехать!

Не сказав ни слова, Николай встал со стула, бросил на него журнальчик и шумно потянулся. Глядя на него, Копельман подумал: «За что я плачу им столько денег? Хоть бы один приличный человек нашелся. Разве ж этот защитит? Ему же на все „тьфу“ и растереть. Боже мой, Боже, как нехорошо».

Они вышли во двор к припаркованной машине Копельмана. Охранник шагал первым, Исаак Лазаревич, семеня коротенькими ножками, следом за ним. Водитель-охранник вертел на пальце ключи от автомобиля.

Не доходя пару шагов до «Мерседеса» Копельмана, Николай недоуменно произнес:

– Это еще что за хренотень?

На зеркале заднего вида у левого бокового стекла автомобиля висел измятый полиэтиленовый мешок, а само стекло чем-то было испачкано.

– Бля, – ругнулся охранник, – опять эта шпана. Еще раз увижу, поймаю, бля, заставлю языком вылизать.

Копельман, который из-за широкой спины водителя ничего не видел, шагнул в сторону – ему хотелось посмотреть, что с машиной. Николай подошел к дверце и резким рывком сдернул пакет с полусферического зеркала. За пакетом тянулся какой-то провод.

– Вот бля, – только и успел произнести охранник.

В следующее мгновение раздался взрыв, после которого тяжелый «Мерседес» подпрыгнул, как лягушка. Охранника швырнуло на Копельмана. Сила взрыва была такова, что Николаю напрочь снесло голову. Ее, изувеченную и окровавленную, нашли потом у дальнего угла дома. Самого Исаака Лазаревича обнаружили в нескольких метрах от машины под обезглавленным трупом.

Глава фирмы «Контур» отделался переломами нескольких ребер, сильным ушибом плеча, парой выбитых зубов и прокушенным языком.

Сотрудники, выбежавшие из офиса спустя несколько мгновений после взрыва, увидели во дворе охваченный пламенем «Мерседес». С шумным треском разлетались в стороны осколки стекол, каким-то чудом уцелевших во время взрыва. Пламя уже перекинулось на ветки липы, под которой была припаркована машина. Горела и скамейка под липой.

К счастью, во время взрыва во дворе не было никого. В нескольких кабинетах офиса, выходивших окнами во двор, взрывной волной выбило стекла.

Дорогой автомобиль, напичканный изнутри пластиком, деревом и кожей, в мгновение ока выгорел дотла. Шумно взрывались и полыхали колеса.

Прошло не меньше минуты, прежде чем кто-то из сотрудников заметил на асфальте недалеко от горящего автомобиля два тела. Одно из них, лежавшее сверху, было засыпано осколками битого стекла. Под ним виднелось второе – с распростертыми руками.

Пока пожар не затих, никто не решался двинуться на помощь шефу.

Полузадохнувшегося, испачканного кровью, сажей и какой-то липкой черной грязью Копельмана вытащили из-под трупа охранника лишь в тот момент, когда великолепный «Мерседес» превратился в искореженную, обугленную груду металла.

Как ни странно, Исаак Лазаревич не получил ни единого ожога и даже пребывал в сознании.

Увидев перед собой знакомые лица, он пробормотал:

– Ай, как нехорошо.

После этого Копельман сразу же отключился.

Врачи «Скорой помощи», прибывшие на место происшествия, осмотрели тело Иаака Лазаревича и лишь развели руками.

– В рубашке родился. Второму-то голову как бритвой срезало. А у этого руки-ноги целы, да и голова, кажется, в порядке.

Копельмана удалось привести в чувство с помощью обыкновенной ватки, смоченной в нашатырном спирте. Он закашлялся, открыл глаза, увидел склонившихся людей в белых халатах, попытался что-то сказать, приподнял руку, но в следующее мгновение из его горла хлынула желтая пенистая жижа.

– Голову, голову набок поверните, чтоб не задохнулся! – крикнул врач.

Константин так и не дождался встречи с Копельманом. Уже заканчивая обед в ресторане «Луна», он узнал, что произошло во дворе офиса фирмы «Контур». Ему позвонил по мобильному Семенков и попросил срочно вернуться на работу.

Выходя из ресторана в сопровождении охранника, Константин встретил младшего брата. Игнат подходил к двери вместе с высокой стройной длинноволосой девушкой.

– Это Костя, мой старшой, – улыбаясь, представил его Игнат.

Девушка откинула прядь волос со лба, внимательно посмотрела на Константина.

– А это, наверное, Наташа? – опередил ее Панфилов-старший.

– Да, – сказала она, протягивая тонкую руку.

– Давно бы мог познакомить, – с легкой укоризной обратился Константин к Игнату.

Тот пожал плечами.

– Как-то случая не было.

– Обедать идете?

– Вот решили прошвырнуться.

– Правильно, день сегодня хороший. Кстати, рекомендую телячьи отбивные. Они сегодня что надо. С удовольствием составил бы вам компанию, но тороплюсь.

– Ладно, я тебя прощаю, – великодушно махнул рукой Игнат. – Но в следующий раз…

– Дома договорим.

На ходу хлопнув Игната по плечу, Константин направился к сверкающему черным лаком и хромом автомобилю, припаркованному у тротуара.

– Это машина твоего брата? – проводив его взглядом, спросила Наташа.

– Ну да, а что?

– Я раньше такие только в американских фильмах видела.

– Ничего удивительного, – подмигнул ей Игнат, – «Кадиллак».

Он распахнул перед ней дверь и предупредительно отступил в сторону.

– Проходите, мадемуазель.

Кивком головы поздоровавшись с метрдотелем, Игнат прошел в зал, выбрал столик у окна в углу и жестом пригласил Наташу сесть.

После этого он сделал заказ немедленно оказавшемуся у столика официанту и лишь после этого присоединился к девушке.

Спустя несколько мгновений на столе выросло сверкающее начищенными боками ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки в серебристой фольге.

Официант разлил искрящееся веселыми пузырьками шампанское в высокие бокалы и удалился.

– Тебя принимают здесь как арабского шейха, – скромно улыбнулась Наташа, поглядывая по сторонам.

Игнат приподнял бокал за ножку и с преувеличенным вниманием стал разглядывать пузырьки в шампанском.

– Почему ты молчишь? Ты что, подкупил этого метрдотеля?

– Как тебе сказать, – уклончиво ответил Игнат. – В общем, это наша маленькая семейная тайна.

– Это все из-за твоего брата? Я слышала, что он какой-то необычный человек.

– Это ты правильно заметила, – согласился Игнат. – Давай-ка выпьем.

Они подняли и сдвинули бокалы. Раздался хрустальный звон.

– За нас с тобой, – произнес Игнат. – И за Панфиловых.

Девушка немного пригубила шампанское, отставила бокал в сторону.

– А ты гордишься тем, что твоя фамилия Панфилов?

– Как-то странно ты говоришь, Наташка. Как будто я должен плакать и переживать по этому поводу. Если бы у тебя был такой брат, ты бы тоже гордилась им.

– Какой?

– Кто? Мой брат? Да он самый крутой мужик в этом городе.

– Если бы я не видела, сколько ты выпил, то решила бы, что ты пьян, – засмеялась она. – Так уж и самый крутой?

– Конечно, – убежденно сказал Игнат, – без вариантов.

– Только из-за того, что он ездит на «Кадиллаке»?

– При чем здесь «Кадиллак»? – искренне изумился Игнат. – Даже если бы он ездил на самом распоследнем «жигуленке», он все равно был бы… Ладно, не любишь ты это слово, не надо. Был бы самым классным мужиком, которого я знаю.

– Почему?

– Что ты все заладила – почему да почему? – с горячностью воскликнул Панфилов-младший. – Потому что он мой брат. Потому что он человек. Он меня знаешь из какого дерьма вытащил?

– Раньше ты мне об этом ничего не рассказывал.

– Значит, не надо было, – сердито буркнул Игнат и долил в бокалы шампанского. – Давай лучше выпьем.

Она осторожно покосилась на бокал.

– Не бойся. Твоя строгая мама-учительница ничего не узнает.

Пожав плечами, Наташа взяла бокал с золотистым напитком.

– И вовсе я не боюсь своей строгой мамы-учительницы, – передразнивая Игната, произнесла она. – Просто как-то… неудобно.

– Неудобно на потолке спать, потому что одеяло падает. И то гвоздями можно прибить, – не слишком удачно пошутил Игнат. – Давай за Костю. Ты же за брата моего не откажешься выпить?

– Ну, если он такой классный…

Услышав голоса за спиной, она обернулась. Лицо ее сразу помрачнело, бокал с шампанским опустился на столик.

В зал ресторана вошли трое молодых людей. Самому старшему из них не было и двадцати. Остальные выглядели еще моложе. Они были одеты по последней городской моде: в цветных майках с вышитыми буквами на груди, черных джинсах и кроссовках. Тот, что постарше, невысокий коротко стриженный крепыш с некрасивым скуластым лицом, уверенно направился к стойке бара. Он сел на высокий винтовой стул и заказал бармену водки. Двое его приятелей, поглядывая в сторону парочки за дальним угловым столом, также заняли места за стойкой.