Сергей Зверев - Другие. Боевые сталкеры Страница 38

Дойдя до двери, подумал, что его благородство носит слишком расточительный характер. Лишний свидетель.

Вернулся, поднял пистолет и еще раз нажал на спуск. Нашел в кармане почтальонши ключи от входной двери, перевернул табличку «Открыто» так, чтобы было «Закрыто», вышел и, коротко осмотревшись, запер дверь.

Решил он так: если у конторы стоит машина — будет транспорт. Если машины нет — пойдет на трассу.

Машина стояла. И он вошел в контору со старенькой секретаршей…

Но водителя не было. Он убежал подписать путевой лист.

«Ничего не меняется, — подумал Ждан, прикидывая, сколько времени понадобится ментам, чтобы убедиться в обмане и вернуться в райотдел.

Оставшись со старушкой, полковник любезно согласился выпить с ней настоящего, а не морковного чая, съел ватрушку и рассказал, как подчас бывает трудно им, работникам ОБХСС. Изголодавшееся население прячет сельхозпродукты, обманывает инспекторов, что отрицательно сказывается на статистике учета молока, рыбы, мяса и сливочного масла. Просто беда.

Через семь минут, исчерпав все общие темы, Ждан стал листать «Огонек» за май месяц и вдруг почувствовал тревогу. Откуда она исходила, бандит понять не мог, но в силу того, что привычка чувствовать беду за пять минут до ее появления никогда его не подводила, он отложил журнал в сторону и прислушался к себе.

И вдруг понял, насколько реально чувство тревоги, прокравшееся в него. От этого понимания он даже привстал. Оказавшись на ногах, догадался, что нужно бежать. Сейчас, сию минуту. Пока еще не поздно.

И в тот момент, когда Ждан был уже у двери, на крыльце конторы раздались шаги.

— Сын! — объявила старушка.

«Я просто нервничаю, — понял полковник. — Я весь измотался. Нужен тайм-аут, чтобы привести нервы в порядок. Добраться до Грозного и сесть в поезд, следующий в Москву. Выпить бутылку водки и выспаться. В Москве будет легче. Деньги есть».

Мужик лет сорока с признаками залеченной оспы на лице, наполовину кавказец, наполовину славянин, согласился подвезти без тени раздумий. Почему не подбросить большого человека из милиции? Пригодится.

В машине он переложил на заднее сиденье коробку с маслом («Тете Алие в Цой-Педе везу») и туда же — длинный разделочный нож.

— Слушай, — глядя, как пролетают мимо верстовые столбы, заговорил Ждан. — А сколько здесь мясо стоит?

— В смысле?

— Ну, говядина, баранина, к примеру?

— Да как и везде! — ответил мужик.

— Ну, к примеру! — настоял полковник. Не мог же он сказать: «Я тут почту взял, от денег карманы ломятся, а я понятия не имею, сколько это по ощущениям жизни».

— Скажем так: говядина — от семнадцати до двадцати, баранина — так же. Ты что, не местный?

— Я из Дагестана, — ответил Ждан. — Надежная машинка? — кивнул на руль.

— Э-эй! Машинка что надо!

— Личная?

— Э, откуда у меня на «Москвич» десять тысяч?! У кого такие деньги?! Служебная, с базы…

— Кажется, на ближайшее время мне хватит, — усмехнувшись, заметил вслух полковник.

— Чего хватит?

— Денег…

— Зарплату подняли?

— Подняли. — Он осмотрелся. Дорога была пряма, как в Техасе, и пуста. — Слушай, останови машину, я курево под сиденье уронил.

Пока водитель обходил машину, чтобы помочь большому человеку, Ждан дотянулся и взял с заднего сиденья нож.

И в тот момент, когда водитель наклонился, всадил ему длинное, жирное от масла лезвие в горло.

Свалив бьющееся в конвульсиях тело в кювет и завалив валежником из леса, сел за руль. Развернув машину, помчался на север. Он не доехал до района милицейской блокады несколько километров. Теперь путь был свободен. Если его и остановят, то уже под Грозным. А там снова — удостоверение. А еще лучше, решил Ждан, выйти из машины и зайти в Грозный со стороны нефтяных скважин. Там тоже охрана, но «зеленкой» пробираться все лучше, чем открытым местом.

На берегу Сунжи он остановил машину на краю обрыва, надел снятые с сына старухи ботинки, бросил кроссовки в салон, после чего столкнул машину с обрыва.

Некоторое время он еще стоял, наблюдая, как скрывается в сотнях пузырей крыша автомобиля. Докурив папиросу из пачки своей жертвы, полковник улыбнулся и тихо произнес:

— А ведь я чуть не ошибся… И прощай тогда и свобода, и Источник, две тысячи двенадцатый… Как много нужно сделать здесь, чтобы получить приз там…

Он посмотрел на Грозный и вынул из кармана деньги. Пересчитал. Вышло, что ограбление почты принесло ему двадцать восемь тысяч рублей. Он улыбнулся и отшвырнул окурок. Грозный был перед ним. Но этот гнилой город стал вдруг ему тесен. Он уже не чувствовал себя пешкой в чужой игре. Сейчас, стоя в одежде Исы на берегу обрыва, он чувствовал себя человеком с будущим. Главное — правильно распорядиться этим будущим.

Глава 21

Впервые после бегства с поля боя Червонец почувствовал опасность, едва перебрался через оградку кладбища. Двое его приятелей, избежав расправы, в запале болтали так громко, что ему даже пришлось на них прикрикнуть. Прислушался… Тишина… Кладбищенская…

Но уже через минуту тревога снова овладела им, и на этот раз, как ни старался, он не мог отделаться от чувства опасности…

Он вспомнил, как услышал треск, когда появился у кладбищенской ограды. Тогда, покуривая в одиночестве, он проверил «ППШ», объемный диск которого должен был сыграть похоронный марш для любого встречного. Сдавать свою жизнь просто так Червонец не был намерен. И вдруг раздался этот треск. Так цапля стучит клювом во время брачных игр. Червонец, детство которого прошло в Западной Украине и который не раз ходил на болота, прекрасно был осведомлен о том, что цапли здесь быть не может. Откуда тут может появиться болотная цапля? Да если бы и появилась, птенцы были уже давно на крыле. Но тогда это подозрение рассеялось, потому что он уже полчаса находился на видном месте, и тишина, окружающая его, ничем нарушена не была.

Но вот когда он перебирался уже с двумя беглецами через ограду, послышалось нечто, очень напоминающее характерный звук металла, скользящего по металлу. Так обычно звучит затворная рама, двигая затвор по ствольной коробке, загоняя патрон в ствол автомата для последующей стрельбы.

Он был готов ко всему. Начнется пальба, он уже знал, куда быстро свалить. Еще несколько часов назад, когда рядом с ним был Ждан, Червонец заметил длинную канаву, уходящую за ограду и проходящую под ней. Сначала это, видимо, была могила. Потом в ней по какой-то причине никого не закопали (могильщикам дали на водку, и они выкопали яму на более удобном для посещений месте), и яма, постепенно обваливаясь и разрушаясь под действием талого снега и вешних вод, стала расширяться. За несколько десятков лет в заброшенном кладбище образовалась канава, уходящая в лес.

И поэтому, когда лес вдруг ожил и он увидел молчаливые тени, бросился к канаве.

Первым в списке приговоренных оказался Хром.

Стремглав промчавшись через кладбище, не замечая, что перепрыгивает через оградки не хуже арабского скакуна, он вылетел на южную сторону кладбища и таким же резвым прыжком взметнулся над забором. Он обливался потом и слушал стук собственного сердца. Преодолев несколько захоронений и разорвав телогрейку, не остановившись нигде ни на мгновение, он прыгнул через последнее деревянное ограждение перед уходящей на восток канавой…

И в этот момент почувствовал, что все кончено. Невидимая сила ударила его, сотрясла и смяла. Хром услышал треск собственных ребер, светлеющее небо кувыркнулось, и он рухнул на спину, ударившись затылком о камень…

В позвоночнике тоже что-то хрустнуло и разлилось по всему телу обжигающей болью…

Когда Хром перевернулся на живот, чтобы встать, перед его лицом появились высокие ботинки на шнуровке. Таких он не видел ни разу.

Поймавший его ногой Ключников выхватил нож и, взмахнув рукой, упал на беглого убийцу всем телом. Чувствуя в себе лезвие и понимая, что это конец, Хром несколько раз вдохнул, пытаясь наполнить легкие воздухом, но из его рта хлынула кровь.

Через несколько мгновений после того, как нога разведчика сломала находящемуся в прыжке Хрому грудину, настал черед Ляки. Проковыляв по территории погоста несколько десятков метров, он услышал за спиной стрельбу и рухнул меж двух могил.

И в этот момент понял, что живет, пока в движении. Вскочив, он метнулся к видневшейся за оградой канаве.

Выстрелы уже давно не звучали. Это и пугало. Наталкивало на мысль, что неизвестные хотят взять живыми тех, кто улизнул. Ляка не был готов к длительным боевым действиям. Вся его жизнь сводилась к короткому сценарию: удар ножом — обыск карманов — пьянка. Менты брали его и раньше, но за ним никогда не охотились военные. Это сбивало с мыслей…

У забора его встретили Ермолович и Баскаков. Сообразив, что выбрал неправильное направление, Ляка вскинул «ППШ», и очередь не повалила бойцов только потому, что они упали в траву мгновением раньше. Развернувшись, Ляка побежал обратно, туда, где случился бой и где, по его разумению, неизвестных молчаливых людей быть уже не могло. Но это была очередная ошибка. Когда перед ним появились двое такого же роста, Ляка подумал, что это волшебным образом переместились те самые. И в этот момент Ляка окончательно запутался в собственных расчетах. Слыша за спиной отчаянные вопли, он напрягся, заорал что было мочи и ринулся на врага.